Телохранители

В голове зашумело. Привычным движением провёл языком по зубам – целы, только разбита губа изнутри. Пустяки... Да, но всё зрение на пару секунд превратилось в периферическое.  Кажется, поймал нокдаун. Этого ещё не хватало. Интересно как этот поросёнок умудрился зацепить мою челюсть? «Ближний бой, ближний бой…»  «Всегда нужно быть на кончике ножа или впритирку с кулаком противника…»  Пора прекращать понтоваться. Старею… Да, и малец растёт. Отдаю ему всё в отличие от кошки Пу Сун Лина*.
Эти нехитрые размышления прерывает восторженный голос: «Шеф, вот это настоящая реальность! Я пролетел не меньше пяти метров!»
- Не пять, а три. Разве это реальность? Договор работать реально - это не реальность, а договор. Она на улице. Там без договоров, ты же знаешь. Давно пацаном был? Кстати послезавтра выборы. Можем пойти на избирательный участок провериться на эту самую реальность.
- А, чё, я "За". Избирателей клепать? Что-то новое.
- Говорят по всей стране донецкие с "каруселями" ездят. Смурны`е ребята. Телевизионные ящики в истерике бьются.
- А карусель – это что, оружие такое, или техника боя?
- Что-то вроде того. Предвыборная технология.
- А, мы за кого будем? – Широкое лицо Поросёнка расплылось в ехидной улыбке.
- Не знаю. Моя бабушка сказала бы: «И тэ гивно, и тэ стэрво». Ты же видел рожи донецких вождей и тех, что на сцене Майдана. Только на Юле и можно глазами отдохнуть. Революционность ей к лицу. Сексуальна безумно. Жена ревновать стала – хохлу-ушка.
- Хорошо, что я не женат. У меня мама тоже хохлушка. Поддерживает оранжевых.
- Может и правильно. Всё лучше, чем Проффэссора. Но Бухгалтер чем лучше? Один мудрый опер как то рассказал подоплёку скандала в Раде по поводу несанкционированной передачи более десяти миллионов зелёных в зарубежный резерв на год. Бухгалтер тогда оправдался тем, что страна получила семь процентов от суммы, а про восемьсот процентов за участие денег в Западной роллпрограмме скромно умолчал.  Он тогда Нацбанком рулил. Замяли дело дружно все. Понятно, бабки раздерибанили с Рыжим. Ещё и на выборы оранжевым осталось.
- Так вот откуда у них столько флагов.
- Не только оттуда. Мой опер сокрушался: «Вот бы найти, где претенденты держат свои кассы. Тогда можно было бы уже и не работать». Жаль оперов и ментов. Загнали их в стойло вместе с сидящими. Рассказали доходчиво за кого следует голосовать, а остальной народ зазомбировали напополам на двоих.
- А нам что делать?
- Пойдём на избирательный участок посмотрим. Нанайцы** раздают удостоверения аккредитованных журналистов фанам их партии, чтобы те следили за порядком на выборах.
- Я слышал по телевизору, шеф, как один  приближённый к Бухгалтеру обещал сделать себе обрезание в случае их победы. И что, за это чмо мы пойдём стоять?
- Чудак ты Бецык, так окликали Поросёнка, не за него и не за Проффэссора. Удостоверения выдают только оранжевые.  Голубцы в этом не нуждаются. У них админресурс.
- Понятно.
- Что тебе понятно? Другое нужно понимать.  Этот приближённый – просто штопаный гандон. Поц короче. Там же и нормальные есть, как, впрочем, и у голубцов. А почему тебя Бецыком называют?
- Дык за кулаки крепкие, наверно.
- "Погоняли" бы тебя тогда Бацыком. Постригись. Завтра приезжает босс. У него вечером встреча с каким-то крутым перцем. Нам нужно будет выглядеть опрятно. Надеюсь не проболтаешься ему о нашем эксперименте.
- Обижаете, шеф.
Челюсть ещё болела, и ещё что-то смутно ныло в груди, выводило из душевного равновесия, заставляя срываться на лексику Бецыка. Дурдом…

За день до выборов в штабе Нанайцев царило изрядно подуставшее напряжение. «Естествоиспытатели» вошли гуськом, привычно оценили расстановку охраны и штабистов и рассредоточились. Младший своим упитанным телом ненавязчиво и как бы случайно заблокировал путь охраннику. Старший беспрепятственно приблизился, как ему показалось, к начальнику штаба. Но ошибся. Это была жена начальника штаба - женщина лет сорока пяти. Всё же её отличало от других выражение лица. Она как будто знала, что борьба идет не только за справедливость. Начальник мотался в это время по городу, проверял свои штабы по районам.
- Да, дела семейные, попал в яблочко старший, от них не уйти.
Даму перекосило. Шутка не была принята, но удостоверения после короткого знакомства всё же выдали, записали фамилии в какую-то ведомость и пообещали выдать по сто пятьдесят гривен по окончании выборов. Денег, в отличие от людей, видимо, было достаточно много. 
- Дежурить вам предстоит на самом сложном объекте - в школе. Там в одном помещении расположены два избирательных участка. Директриса – начальница одного из них – ярая сторонница Проффэссора. Очень агрессивная особа.
- Ну и ладно. Нас багато, нас нэ подолаты.
Офигевший охранник обиженно смотрел вслед.

День выборов – хмурое небо, сырой подвальный холод, запах одновременно канцелярии и молока от входных дверей, два молоденьких мента возле них.
- Не будем заходить. Давай ознакомимся с окрестностями вначале. Подождут подопечные.
- Как скажете, шеф.
- Прежде давай договоримся, Бецык, если начнётся жара, работаю я, а ты ни при каких обстоятельствах не отходишь от моей спины. Прикрываешь. И не зевай, может быть прийдётся двигаться быстро, понял? Обещай.
- Базара нет, лишь бы успеть.
- Договорились.
После обхода рисуем паспорт объекта, наносим, где какие машины стоят, где сосредоточены бесцельно бродящие люди. Знакомимся с ментами. На удивление оказались смышлеными ребятами. Да и зачем им ненужные хлопоты? Они понимают, что вдвоём не справятся, если что. Подкрепления ведь не будет. Всех ментов рассредоточили по области. Мало людей. Потому и контакт у нас наладился хороший, полное взаимопонимание  – это главное.
Днем процесс выборов шёл спокойно, за исключением маленькой разборки с директрисой. Наше присутствие ей сразу не понравилось, но пришлось смириться. Отстала, так и не выяснив до конца, кто мы такие на самом деле. Задала вопрос, не СБУшники ли мы, но взглянув на Поросёнка, запнулась и наконец отошла.
Вечер. Красота – началось. С соседних участков поступает информация. То залили чернилами урну, то драка, то вкинули в урну пачку бюллетеней. А у нас вдруг по всей школе пропал свет. Кто-то включил два фонарика - предусмотрительные. Разбираться чьи они некогда. Суматоха. С ментами оставляем входные двери и бежим к урнам. Увидев, как легко и быстро большое тело Поросенка передвигается по залу, пара неказистых парней мнутся, не решаются подскочить к урнам. Это хорошо. Теперь надо побыстрее включить свет. Директриса что-то театрально озабочена.
- Будьте добры, уделите мне немного времени. Давайте отойдём. Осторожно только не споткнитесь. Учтиво беру под локоть и слега нажимаю на болевую точку чуть выше, не может не подчиниться идет. Растерялась такому контакту - забыла закричать. Правильно. Сильное нажатие может вызвать болевой шок. Менты видят вежливую беседу галантного кавалера с дамой. На ухо шепчу, как мне кажется, с милой улыбкой:
- Если ты, старая лярва, не включишь свет или не покажешь, где щиток, закопаю живой. Не сегодня, не бойся. Сегодня у тебя будет только сердечный приступ. Чувствуешь как онемела вся левая рука? Верно?
Провисла на локте. Кажется слишком сильно высказался и придавил – чего доброго здесь рухнет. Ничего это не смертельно. Для приступа нужно ещё резко надавить на точку груди над сердцем. Ментам не нужно слышать, иначе будут вынуждены по долгу службы работать против меня. А мы уже успели подружиться. Только бы не испортить всё.
- Не вздумай визжать.
Свет восстановлен. Мы на своих местах – менты у дверей, я в зале, Поросёнок на улице.
Что это он так вальяжно идет к дверям и слишком быстро для такой походки. Понимаю – на улице что-то случилось. Донецкие. Слава богу, пока только авангард. Разведка.  Успеем приготовиться. Малец засёк остановившийся поодаль Мерс, из которого вышел деловой человек с офицерской выправкой и мобильником в руках. Что нельзя было поговорить в машине? Засветился со старта. Оставляем ментов, чтобы разобраться на улице куда он наводит  свою бригаду. Ага, вот он автобус. Паркуется в темном переулке.
Да, «карусель» - штука серьёзная. Интересно с кем предстоит иметь дело. Подходим с Поросёнком поближе.  Трезвых нет. Черные кожанные куртки. Прям комиссары какие-то. От автобуса густой запах давно немытых тел и спиртного. Лёгкой рысью бежим ко входу. Надо, успеть пока эта возбуждённая биомасса выгрузится.
- Что будем делать, шеф?
- Пока не знаю. Слишком их много. С одной стороны это хорошо – будут мешать друг другу, но откровенный бедлам может выйти нам боком. Ментов подставим ненароком. Хорошие ребята. А нас… Нас обвинят в беспорядках.
- Думайте, шеф, времени мало.
- Придумал, мы запрём участок на хрен, а там будь что будет. Разберёмся по ходу банкета.
- Я конечно не силён в Законе, шеф, но это по-моему ему пен-перд-перпендикулярно.
- Не перпендикулярно, а идёт ему в разрез или с ним, не помню. Откуда ты это слово достал? Испугался что ли?
- Так очко не железное. Это называется придумал - обиделся Поросёнок.
- Правильно. Не боятся только дебилы и иногда пьяные. Держи швабру, а я закручу проводом двери предбанника изнутри. К нам не попадут ни братва, ни менты. С ментами я уже договорился.  Сказали, что не будут вмешиваться. Чтобы нас достать им нужно будет бить стёкла и двери. Это хоть слабое, но алиби для них.
- Лады.
- А вот и гости дорогие! Сколько мы не виделись и на х*я мы встретились! Ребята, разойдёмся краями.  На участок вы не зайдёте, слово даю. Зовите сюда того, что на Мэрсе приехал. Скажите, что один мой звонок - и в его тачке ни одного стекла.
Интересно, кому ж я собираюсь звонить? Слишком быстро влез в этот марлезонский балет. Никого не предупредил. Директрисса визжит за дверями, ментов призывает навести порядок. Те изображают деятельность. Нет, вот этих двоих я уже люблю. Красавцы. А вот и старший. Серьёзный дядя.
- Открывайте не дурите. Вы знаете, какими последствиями это чревато?
- Знаю. А Вы знаете, каковы будут последствия Вашей команды ломать двери?
- Догадываюсь.
Долгий взгляд глаза в глаза. Не моргает, не отводит взгляд. Силен. Ещё бы, папы направили крутые. Напрасно пялишься. Не с таким животиком бровки хмурить. Однако, ситуация патовая. Он не может просто так развернуться и уйти - потеряет лицо перед братвой. Надо что-то предпринимать. Говорю громко, чтобы слышали все: «Ещё есть время, вы успеете на другой участок до закрытия».
Отвалили. Времени  у них уже не было - всё потратили на нас.

-  Спасибо вам, ребята, вы нам очень помогли – это жена начальника штаба - деньги вы сможете получить завтра в штабе.
- Они нам не нужны.
Немой вопрос в спину, глазёнки удвлетворённо блеснули.

Мы идём по ночному городу вдвоём с Поросёнком. Пусто кругом и холодно.
- Шеф, а ведь мы сегодня работали.
- ?
- Охраняли тело. Правда, очень большое. Вы это знали с самого начала, верно?
- Гм. Мы охраняли, пока его имели во все дыры. Сколько лет это будет длиться неведомо никому. Несчастная страна. За что нам это?
- Пока не наедятся все вожди. Зря мы деньги не взяли.
- Это почему же?
- Так это же наши с Вами деньги, и голубых, и оранжевых. А ещё есть хочется, в карманах не шиша.
- Понятливый не по годам.
Скверное настроение, хочется и не хочется есть одновременно, челюсть ноет. А, действительно, этот Поросёнок толковый парень. Напарник.

«Ужин на столе. Он давно превратился в холодный завтрак» - сонный голос жены. Это не милая шутка и не просто проявление заботы. Это приказ. Если сказать: «я не голоден», то за этой фразой последует мгновенное пробуждение и тирада, но уже на украинском языке: «я так и знала, якась шустрячка вжэ тэбэ нагодувала. Яки выборы? Кажи дэ був негайно! Я на тэбэ чекала всэ свое життя. Одын тилькы раз замиж выйшла, щоб якось час перебути, покы тэбэ зустрину, а ти дэсь бигаешь по ночах - сэрцэ мое краешь. А чим це твойи вуса пахнуть? Вже потэрся об вуха якойись сучки....». Кстати о сучках, надо от директриссыных духов срочно отмыться.  Хохлушка – это ещё серьёзнее, чем было в эти сутки. Ей всё равно, насколько ты можешь быть крут, на какое ухо надвинул бандану или тюбетейку.
- Спасибо, милая, уже ем. Спи.

Вода душа стучит в темя, брызжет в разные стороны. И ты недовольна, как и жена? Ну, здравствуй. Иди ко мне, поиграем. Зажурчала, слилась с телом, а может тело с ней – уже не различаю.  Сначала нехотя и неловко, затем в замысловатых движениях мой всё ещё гибкий стареющий футляр для костей реагирует на каждый ручеёк. Ни один не хочу пропустить.  Спрятались, растаяли брызги…

Тепло и нежность
дарят усталость забирают
ручейки ручейки***

- «Отец наш сущий на Небесах, да святится имя твоё… Нас багато, нас нэ подолаты» - дурацкая пионерская речёвка. С детства не любил пионерлагеря.  Багато - это когда вокруг тебя четыре человека. Больше – бардак. Не втолпятся, только помешают друг другу. А если запустить себя в лепестки**** – получится цирк. Жаль, что владею только двумя.
- «Отец наш сущий на Небесах, да святится имя твоё… да святится имя твое…» - опять забыл молитву. Черный экран перед закрытыми глазами. Из его глубины надвигаются, вырастая ярко-синие концентрические кольца, растворяются где-то там за подушкой…
Ну, где же ты, Святой Свет? Где? Может быть тогда вот так:
- ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ
ОМ МАНИ ПАДМЕ ХУМ
Мне плохо без тебя. Где же ты? Спугнул.
ОМ МАНИ ПАДМЕ...
__________________________________________

* - По китайской легенде, пересказанной Пу Сун Линем, в одном лесу бестолковый, но сильный тигр напросился к комптентной в боевых искусствах кошке в ученики. И когда он осознал, после прохождения курса обучения, что теперь только он и кошка самые сильние среди лесных зверей, решил её замочить. Кошка, разгадав замысел полосатого в момент его прыжка вскарабкалась на дерево. Тигр не знал, что она ещё не успела его научить по ним лазить. Красавцы не умеют лазить по деревьям до сих пор.
** - представители основной партии оранжевых "Наша Украина".
*** - предваряя вопрос - эта хокку выпрыгнула во время написания миниатюры. Вспомнил состояние в котором был тогда, вот и написалось.
**** - техника исчезновения из поля зрения противника. На начальном уровне - при помощи разного вида уклонов с заходом за спину. По слухам имеется 64 таких лепестка по количеству гексаграмм И-Цзин.