Хозяин
Мальчишка, зайдя за порог,
Присел в уголке на скамейку,
Взглянул на углы, потолок,
Поправил края телогрейки.
Смотрел он, немного дивясь,
По-детски наивно и глупо.
На грубых ладонях, как грязь, -
Мозолей колючие струпья.
Построенный наскоро дом,
Изрядно кривой, неказистый
Поставил своим он горбом,
А старый спалили фашисты.
Пришлось повзрослеть до поры,
За ним – его мать, да сестренки.
В округе латали дворы
Одни старики, да бабенки.
Глаза застилала беда,
И некому было дивиться,
Как строил домишко тогда
Пятнадцатилетний строитель.
Девчушки лежали в углу,
Прижавшись теснее друг к дружке,
А мать на холодном полу
Склонилась убогой старушкой.
Еще по годам молода,
Но как же она постарела…
Виски обелила нужда,
А кожа уже посерела.
Да больше казались глаза,
Залитые болью и мукой,
И сын, ничего не сказав,
На улицу вышел без стука.
Он долго стоял на крыльце,
На досках кривых, обветшавших
С тоскою на юном лице,
Безвременно вдруг возмужавшем.
В избенке все также темно,
И сумерки черною птицей
Крылами закрыли окно,
А мать продолжала молиться
За мужа, что где-то в бою
Пропал,… толь живой, толь убитый,
За землю родную свою,
Что вдовьей слезою умыта.
Чтоб вражий закончился плен,
И, чтоб воротились солдаты,…
Звала, не вставая с колен,
Мать русская Божию матерь.
Март 2010 г.
Свидетельство о публикации №110060908489