Крепость

          Крепость

Еще не забылся немецкий парад
На тихих полях Елисейских.
Шел маршем победным Германский солдат,
Удачей гордясь и злодейством.

День двадцать второй… был июнь на  дворе.
Горели столбы на границе.
Бомбили фашисты на горькой заре
Безмолвные села, станицы.

И сотни, и тысячи славных сердец
В тот миг замолчали навечно,
Но стал на пути у захватчиков Брест,
Замедлив триумф быстротечный.

Священная крепость, военный объект:
Вокруг острова и  каналы;
Да  стены взирали из древности лет
Пустотами старых подвалов.

« Взять крепость к полудню!» - приказ призывал
Немецких солдат  из Рейхстага.
Трепал оружейный неистовый шквал
Полотнище красного флага.

И стены дрожали, и выла земля,
И небо от гари померкло,
И люди, Всевышнего в страхе моля,
Бежали сквозь адское пекло.

Кровили оглохшие уши детей
И рты их внезапно немели,
А многие, прямо в руках матерей,
От дикого шока седели.

Небесные Боги, сравнится ли что
С жестокостью этой звериной
Тиранов земных с их безумной мечтой,
Что край наш терзали старинный?

Уж слышались в стенах высоких шаги
Ворвавшихся внутрь фашистов.
Снимали красивые фильмы враги
О сдавшихся в плен резервистах,

О сотнях смертей, - не своих, а чужих,
О славных геройских победах.
Спешили порадовать дома родных
И целому миру поведать

О том, как под сильной немецкой рукой
Склоняются жертвы несмело,
Чтоб всюду на этой планете большой
Их храброе имя гремело.

Гордился и Гитлер.  Он ждал, что вот-вот…
Вновь сможет потешить гордыню,
Но злобной гримасой украсился рот,
Узнав, что не пала твердыня;

Что бьются в разрушенных стенах стрелки,
Укрывшись среди казематов;
Что гибнут и гибнут от русской руки
Нацистской Державы солдаты;

Что снайперы русские бьют наповал
Выносливы и неуловимы;
Что каждая щелка и каждый завал
Разят смертоносно, незримо;

Что крики « ура» - канонады страшней;
Что, будто, незримая сила
Защитников делает крепче и злей,
Сводя оккупантов в могилу;

Что полураздетые, без сапогов,
Без пищи, воды и снарядов,
Средь множества тайных подземных ходов
Советские бьются отряды;

Что столь уж короткое прозвище «рус…»
Вместит навсегда воедино
Героев, не знавших понятия « трус»
В тяжелую эту годину;

Что тридцать народов великой страны
Сплотятся, как кровные братья,
Как общей огромной Отчизны сыны,
Не мысля позорно сдаваться.

И Фюрер белел, повторяя вопрос:
« Когда покорится твердыня?»
Но был  бесполезен грозящий допрос,
Стояли, оскалясь, руины.

Часы истекали один за другим.
Бой длился и сутки, и двое…
И били, и били из мрачных глубин
Врагов ежедневно герои.

В отчаянье  щит из плененных людей
У стен сотворили злодеи,
Но люди кричали: « Стреляйте смелей…
Убейте их, нас не жалея».

Без страха взывали к своим же бойцам,
Тем планы фашистов порушив,
А сами молились уже небесам,
Чтоб их упокоили души.

Редели защитники.  Крепость жила,
Мрачнее от крови и пота.
Ее катакомбы сжигали дотла
Теперь языки огнеметов.

Горело железо, горела земля,
Крошился кирпич, осыпаясь,
А в темных подвалах, слабея, плутал
Остаток солдат, не сдаваясь.

Живучею стала в немецких устах
Легенда о странной солдатке.
Та женщина-призрак, внушавшая страх,
Бродила в пыли  казематов.

Затем, выбираясь сквозь копоть и дым
Наружу, как правило, ночью,
Она забирала фашистскую жизнь
Единственным выстрелом точным.

Были ли она, уж узнаем едва ль,
Но только из мрака подвалов
Явилась седого бойца голова
С глазами слепыми в провалах.

Как смог тот солдат целый месяц прожить
В подполье?  Неисповедимо…
И лишь слепота не дала ему быть
И далее стражем незримым.

Последний защитник, последний герой!
Стоял он незрячий, но гордый
С седою и юной еще головой
Пред сворой захватчиков твердо.

Отвагой и стойкостью долгой такой
Сумел покорить он навечно
Не только народы Отчизны родной,
Но даже врагов бессердечных.

           Апрель 2010 г.