Анютины глазки аптекарского огорода

Грохольский вяло изогнулся
движением пошёл как червь,
помоишный голубь встрепенулся
былого не вернуть,а твердь -
Рассыпалась,усохла до икоты
в плену ,на задниках двора
век доживает дряхлый кто - то,
ладаном дышит мысль Петра.
Вот дивный сад,
скучающий за клеткой
проёмов закалённого стекла,
нависла светотень и проросла
сквозь звенья ржавой сетки
бетона дребедень - архитектурная игра
со зрением ,слабой памяти наседки.
Трещит листва,прощаясь с клейковиной
дурманит липы первоцвет
но чую: напряженно тянет тиной
от зданий , карликов незрелых лет.
Зачем пустые залы,
харчевенных и от того убогих мест,
на месте холуи - вассалы
из масленичных глаз так брызжет лесть.
Подвалы и веранды ,
заполонила нечисть красоту
на месте славных мест -
оскалы,
никчемных заведений и в бреду:
Распятый клок земли
в объятьях заскорузлой мысли
как выжить, не пропасть в одну
годину,идущую ко дну.
Асфальт в ошмётках мантии из мха
распахан корнем, борозда
морщин бесчинство старого лица
дорога в огород,царём проторена тропа.
Болотный цвет поверхности волнуясь,
всего лишь фон для селезня,
тот изумруд в лучах красуясь
слепит,и знанием потчует меня.
Каштан трясет свечами
подсвечника, неясно освещает путь
пройти который ,ничего не зная
ограды вдоль,невосполнимое - забудь.
Шершавая кора дубела,
чахоточные розы отцвели,
и чье-то горло надсадно пело
из окон, черт его возьми.
Ползёт трамвай держась за провод
гремя костями безбожного пути,
маршрут - к движенью повод
с достоинством себя нести.
Фиалки,сникшие трехцветными главами,
ультрамариновая гладь совсем темна,
раскрытыми бархатистыми крылами
мир обхватила злата желтизна.