Мама, Вы что, даже чаю не попьёте?

Случайно и внезапно встретились два человека…

Что можно извлечь из этой фразы?
Мы понятия не имеем, где и когда это произошло, мы даже не знаем какой они расы и какого они пола.

Кроме того, задолго до нас мировая литература предложила нам массу вариантов дальнейшего развития событий.

Только один из множества вариантов такой встречи приводит к широкому разнообразию событий: от Ромео и Джульетты до Отелло и Дездемонны.

Всё же попробуем, не впадая в крайности, и отвлекаясь от лишних подробностей, высосать из пальца что-нибудь новенькое.

Начинать предлагаю с пространства, оговорившись, что это первая их встреча по времени жизни в текущей реинкарнации.

Встретившись, двое могут оказаться:
• лицом к лицу,
• бок о бок,
• спиной к спине (хотя это уступка математике, ведь какая же это встреча? А с другой стороны, пятились, пятились и столкнулись.)
• лицом к спине (тоже в какой-то мере уступка математике).

Отбросим экзотику: варианты, когда один свалился другому на голову или вынырнул, откуда ни возьмись – эти модели слишком хорошо осветила литература до нас.

Произведём замену фразы «увидеть друг друга» на фразу, обобщающую все варианты встречи в пространстве «ощутить присутствие друг друга».

Ощутив присутствие друг друга, двое людей могут испытать все варианты эмоций от агрессии до любви, от равнодушия до презрения, от азарта до снисхождения.

Не знаю до чего – я не учёный, а бродячий словоблуд – проходимец, другими словами, но не вымогатель или попрошайка, прошу отметить.

Кто или что вообще вынуждает меня рассуждать на темы, в которых я ничего не смыслю!?

С другой стороны, я во всём одинаково мало смыслю…
Ключевое слово здесь «смыслю», а не «мало» или «много».

Давайте для простоты душевной произведём допущение, что вся буря эмоций, нахлынувшая при встрече на наших подопытных кроликов, может быть окрашена в один из двух цветов: голубой – цвет неба или зелёный – цвет мира, не вдаваясь в подробности какой из цветов лучше или хуже.

Два цвета и точка.

Исключим для упрощения влияние всех пустопорожних факторов как-то: погода, настроение с утра, курс акций на Урюпинской бирже, результатами предыдущих, а главное – последней встречи с кем бы то ни было, и зададимся вопросом следующего рода.

Предопределён ли этот цвет – цвет, окрасивший встречу, чем-либо ещё, главным, присущим самой природе человека?

Или, говоря другими словами, насколько влияет конфигурация в пространстве встречных особей на результат этой встречи?

«Минуточку, – скажет любой нормальный человек, дочитавший до этого места, а таких будет немного, – на чьей, хотя бы скажите, земле происходит наша встреча?»

Ни на чьей – на абсолютно нейтральной территории, даже, не на границе участков.

Чего мы вообще хотим?

Мы хотим понять, предопределяет ли конфигурация при столкновении в пространстве: «нос к носу», «бок о бок», «сзади», «спина к спине» окраску будущего знакомства.

А зачем нам это нужно?

Чтобы потом, добавляя ровно по одному оттенку можно было понять в какой цвет от белого до чёрного может быть окрашено их общение и неизбежное расставание.

Которое таки неизбежно в силу очевидного!

«Но мы же ничего больше не знаем», – скажет, а может быть, и воскликнет странный человек, дочитавший и до этого места.

А вот здесь я категорически не соглашусь.

Мы знаем очень много.

Мы знаем, что наши спины совершенно не защищены и не приспособлены для встреч с неожиданностями, мы знаем что, извините за выражение, наши зады это вообще сплошной эротизм, инстинкт, и чуть ли не пошлость, мы знаем, что, встречая неожиданность вполоборота, мы наиболее защищены и одновременно можем атаковать или целоваться, если угодно, мы знаем, что в положении нос к носу всё зависит от объема личного пространства, которое у каждого своё.

Мы знаем очень многое, но мы ничего не можем сказать об окраске нашей встречи, пока не определимся с остальными мелкими деталями, начиная конечно с возраста и пола встречных поперечных.

Как же мы после этого можем утверждать, что человек окрашен в голубой – цвет неба, или зелёный – цвет мира по своей изначальной природе?

Как же мы можем утверждать, что человек по своей природе плох или хорош?

Как мы можем утверждать, что ему больше подходит частная собственность и демократия, а не коммунизм или наоборот хождение походным строем обезьян-павианов, полностью соответствующим по своей организации маршевой пехотной колонне всех времён и народов на пересечённой местности в условиях ближней видимости?

Мы не можем этого утверждать, ибо по своей природе человек никакой – не плохой и не хороший, не зелёный, и даже не мартышка и очки.

Поэтому, ощутив присутствие друг друга, мы инстинктивно, если случайно не столкнулись нос к носу, занимаем это положение, разрывая дистанцию до расстояния вытянутой ноги – задней конечности, и начинаем изучать ситуацию, сверяясь с внутренними часами и экономической географией полигона встречи.

Любознательная осторожность и изучение присутствующего и окружающего – вот главное и первое в человеке, а не агрессия, страх, любовь или инстинкт задней мысли.

И припомним, на всякий случай одну то ли шутку, то ли истину: «Первым здоровается не тот, кто лучше воспитан, а у кого слабее нервы».




-------------------------------------

На рисунке:

Когда павианы переходят с места на место, они идут в определенном порядке, который можно назвать походным строем. В середине стада идут доминанты. Из такого положения им удобно обозревать стадо и управлять им. Одновременно это и самое безопасное место в стаде в случае нападения хищника (у обезьян доминанты совсем не собираются рисковать собой без крайней необходимости). Около доминантов идет самая ценная для них часть стада: самки, способные спариваться, самки с детенышами младшего возраста и несамостоятельные детеныши постарше.
Периферию ядра образуют самостоятельные обезьяны. В случае опасности по команде доминантов ядро стада будет убегать, но не очень быстро — из-за самок, несущих на себе детенышей.
Впереди стада, на расстоянии видимости, идут самцы второго иерархического ранга (субдоминанты). Это авангард, наиболее опасное место в построении. Почему субдоминанты оказались в авангарде, понятно: отношения с иерархами у них довольно напряженные, и поэтому они предпочитают держаться подальше от доминантов и не видеть их. Те же, напротив, предпочитают не терять субдоминантов из поля зрения, ибо все время подозревают их в двух грехах: прелюбодеянии с самками и в покушении на власть. Обнаружив опасного хищника, авангард развертывается вогнутым оборонительным полумесяцем и стремится задержать его, быстро и слаженно маневрируя. Крупные кошачьи могут пытаться прорвать оборону тремя способами: проскочить в зазор между двумя павианами, обежать полумесяц с фланга или перелететь его длинным прыжком. Обычно авангарду удается отрезать хищника от стада и дать последнему убежать. Большинство хищников после этого охоту прекращают: они знают, что субдоминанты дерутся отчаянно и беспощадно, действуют сообща и прекрасно взаимодействуют. Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя. Потеряв пять-семь самцов, павианы способны изувечить даже леопарда.
Позади стада, тоже на расстоянии видимости, идет арьергард — самцы третьего иерархического ранга, прикрывающие стадо с тыла. Они пока не пытаются отнять власть у иерархов, и поэтому те могут не держать их постоянно на виду. Если павианы идут по пересеченной местности и обзор недостаточен, они могут выделять одну или две группы бокового охранения.
Каждый, кто знаком с армией, сразу воскликнет: «Это же предбоевой порядок пехоты!» Да, подобное построение на марше кажется нам естественным, правильным. Оно известно с глубокой древности, так строятся боевые отряды современных «первобытных» народов, того же требуют современные боевые уставы. Поэтому весьма вероятно, что так строились древние первобытные люди и их двуногие предки.
Человек унаследовал эти программы коллективной защиты от хищника и прочих опасностей с помощью мужской части группы, соподчиненной между собой жесткой пирамидальной иерархией и способной принимать несколько форм пространственного построения, маневрировать и взаимодействовать. В построения определенным порядком, шествия, марши люди играют с детства до старости, и не только люди военные. А те, кто сам не играет, любит смотреть парады, церемонии, шествия, службы. Мы сотнями тысяч собираемся на стадионах, чтобы смотреть маневрирование спортивных команд, тактика которых обычно довольно точно воспроизводит атакующее и оборонительное поведение стадных приматов саванны.

Дольник В.Р. – Непослушное дитя биосферы
Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей

ЧеРо-на-Неве. МПСИ. Паритет
Санкт-Петербург. Москва
2004

ББК 19.1
Д65

Книга издана при участии
книготорговой корпорации «Абрис-Д»

Дольник В. Р.

Д65 Непослушное дитя биосферы. Беседы о поведении человека в компании птиц, зверей и детей. Издание 4-е, дополненное.— СПб.: ЧеРо-на-Неве, Петроглиф, 2004. —352 с., илл.

ISBN 5-88711-213-1

Почему многие наши пристрастия странны для окружающих и необъяснимы для нас самих? Почему несколько лет детства значат для нас не меньше, чем вся остальная жизнь? Почему подростки любят собираться в стойкие шумные компании и становятся порой неуправляемыми? Почему любовь ослепляет? Какая форма брачных отношений «естественна» для человека? Откуда берутся агрессивность, страх, соподчинение? Какова естественная природа власти? На все эти вопросы можно найти ответы в доисторическом прошлом человека, в его биологическом начале.

Для широкого круга читателей.