Князь Михаил Черниговский

 
КНЯЗЬ МИХАИЛ ЧЕРНИГОВСКИЙ
          Святой русской православной церкви, был убит в Орде в 1246 г, за отказ пройти между очищающих огней и поклониться на юг могиле Чингиз-хана. Подробнее о нем есть у Карамзина.

Шум многолюдья здесь не слышен,
Далеко видно с высоты,
Князь Михаил еще из ставки
Приметил дальние холмы.
Повсюду камни на вершине-
Наверно капище вблизи.
Князь не спеша проехал дальше,
Увидел статую в грязи.
Такие  он видал и раньше-
Глаза раскосы, женский торс…
Казалось этот идол крепкий
Навеки в холм зеленый врос.
Была богиней - поклонялись
И жертвы и дары несли,
Прошли века и все забылось,
Богиню бабой нарекли.
« Ужель и наша вера тоже
Придет в упадок?
Что тогда? И так тоска
Людей всех гложет-
Все размела давно орда.
Духовный мир им недоступен,
А что земное, то у них…
Господь уж видно не поможет,
Давно молебнов голос стих.
Нет храмов.  Нету сил молиться,
Нет сил терпеть, но надо жить,
Мечтою к  светлому  стремиться,
Свой грех делами искупить.
А грех велик. За свары, брани,
За  все ответ держать князьям.
Они свой край не доглядели,
Они все отдали врагам.
Не подготовили дружины,
Орде не преградили путь,
Пока громили их соседей
Судьбу хотели обмануть.
Ордынской мощью укрепиться,
Руками ворогов отмстить
И брат на брата нес наветы,
Чтоб больше власти захватить….
А он бежал в чужие страны,
Искал там новых городов,
Чтоб там, в спокойствии покняжить
Подальше от лихих  врагов.
Великий  грех! Как воротиться?
Как людям посмотреть в глаза?
Деды их с Коловратом бились,
Как им простить его? Нельзя.
Он помнил Киев покоренный
И волчьи стаи во дворах….
Давно изгрызены все трупы,
Вороний грай на деревах…
Ужасно разоренье мира,
В Писании такого нет.
За все, за каждую травинку
Он Богу должен дать ответ.

И  предкам было ведь не просто
Такое княжество создать,
От  Киевских твердынь
До Брянска земель обилие собрать.
От прадедов он стол приемлет,
Черниговских земель владык
И власти тягостное бремя
Он с детских лет носить привык.
Теперь же кланяться он должен,
Чтоб дали земли те ему,
А он за то людей заставит
Исправно дань нести врагу.
Сын далеко, у венгров княжит.
Христианин.
А он у басурман проклятых.
Вот так-то, сын.
И то сказать, они ведь тоже
Войной живут.
Что захватили - тем  богаты,
Бой - ихний  труд.
Мурза ли, князь - пахать не должен,
Не пахарь он.
Для битв, для власти,
Для  набегов лишь он рожден.
Так у норманнов и у немцев,
Все так живут.
Ордынцы больше войск
Набрали - за то их чтут.
Что нехристи, что христиане
Закон один-
Кто больше злата, войск имеет,
Тот господин.
Так значит все…
И он не хуже других владык.
Повелевать, повиноваться,
Так он привык.
Ну, а народ? А люди?
Вои, что не сдались?
Пред иноземною ордою
Не пали ниц.
Они ведь тоже жить хотели.
Так как же он?
Князь Михаил, твой путь
Вв Чернигов не завершен.
Подумай,  что ты сделать  должен,
Как все решить,
Чтоб пред народом.
Перед Богом не согрешить…
Бог, он простит, он всеблагой,
Ну, а народ пойдет с тобой?
Чем ты помог ему в беде?
С кем воевал? Когда и где?
Теперь ты стар и не боец,
И  виден жизни уж конец,
Так чем искупишь ты вину
За то, что проиграл войну?
Коль нету сил мечом сражаться,
Не надо духом покоряться,
Будь горд и смел-
Ведь за тобой
Чернигов, город твой родной,
Достоин будь его людей!
Решай. Решай же поскорей-
Наутро в ханской ставке ждут,
Но все  решить ты должен  тут,
Один, сейчас, с самим собой
И князь склонился головой.

Мурза с коня слетает ловко
На всем скаку.
«Великий хан, не отдавай ты
 Ярлык врагу!
Не хочет князь блюсти законы!
Огней не чтит!»
«Ну, что ж, бывает.
А жрец, конечно, опять ворчит?»
«Он в гневе, хан! Огни священны!»
«Да, говорят, хоть по степям
На всех стоянках огни горят.
И не слыхал я, чтоб помогал
От зла огонь. Наверно,  духи
К нему привыкли…»
«Ты их не тронь! Они везде,
Они могучи…»
« Ну, брось, мурза, уж нам
С тобою в это верить
Никак нельзя.
Тут не в огнях, конечно, дело,
Тут все сложней.
Чего ты смотришь удивленно?
Да. Мне видней.
Я чингизид не только кровью,
Но и умом.
Мы этот дух сопротивленья
С земли сотрем.
Он хочет уравняться с нами
В своих правах,
Хоть спор ведет он, пока,
Как будто лишь о богах.
Ну, что ж посмотрим
Кто сильнее - я иль старик.
Он полагает, что  лишь к мечу
Я в орде привык.
Покорность полная - могущества залог.
Ах, если б с ним поговорить
Я сам бы мог!
Но мне нельзя, а ты друг простоват.
Ты можешь все усугубить стократ.
Позвать ко мне монаха.
Пусть придет
И рыцаря  с собою приведет».
Пришел монах, миссионер суровый
На голод и на смерть всегда готовый,
С ним рыцарь статный,
Смелый взгляд спокоен,
Ученый он, хоть
С виду больше воин.
Их мненье ценится, советом дорожат,
Услышать их сужденья 
Каждый рад.
«Я вас призвал, ученые мужи,
Не только для беседы -
Для души.
Хочу спросить о Боге вас,
О вере….
Вы знаете - для всех открыты двери
Моих кибиток и моих дворцов,
Для всех религий, сект и мудрецов,
Ведь истина - она для всех одна
Как на небе для  всех одна луна.
По-разному  мы молимся богам.
К кому они добрее? К вам иль к нам?
К тем, кто теперь от них имеет власть?
Но может суждено нам завтра пасть?
Во мраке воля их.
Зачем же нам гадать,
Не лучше ль древние законы соблюдать
И чтить обычай дедов и отцов,
Кормивших и монахов и жрецов?!»
« Обычаи похвальные, конечно,
Но, впрочем, на  земле
Ничто не вечно».
« Вы правы, но пока обычаи живут,
Разумные их люди все же чтут,
Хоть не всегда они со всем согласны
И не всегда обычаи прекрасны.
От зла огонь, мы  верим, очищает…»
«Но христианин к Богу припадает».
«Однако, в церкви ладан, свечи жгут,
Тут сходство многие в обычаях найдут.
Мы праху Чингиз- хана шлем поклон,
Для нас всегда в веках священен он
И требуем, чтоб те, кто к нам идут
Как мы обычаи такие чтут -
Пройдут между огней,
Поклонятся  на юг.
Об этом говорить нам долго недосуг.
Я думаю, что суть беседы с вами
Изложите вы Михаилу сами.
Мне б не хотелось зря  жестоким быть,
Но верность вере должно всем хранить».
Ушли монах и рыцарь. Тишина.
Вечерний луч сверкает из окна.
Задумчиво хан к двери прошагал,
Степным привольным воздухом дышал,
Опершись о косяк. Да, тяжко во дворцах,
Подумалось  и тяжело в сердцах
Ударил по столбу,
Чтоб думы разогнать.
Сейчас бы в степь далеко ускакать,
Но нет, нельзя. Ведь надобно решить
Быть Михаилу князем иль не жить.

Толпа взволнованно кипит перед дворцом,
Что будет с князем?Он падет лицом
Меж двух огней, как принято
Иль  нет?  Что ж бунт? Мятеж?
Неужто не осталося надежд
Его к смиренью миром привести
И тем от верной гибели спасти?
Вот рыцарь и монах беседу с ним ведут,
Все знают их, давно за мудрость чтут.
Не в первый раз их видит Михаил
И суть беседы с ними не забыл,
Однако так сказал собравшемуся люду:
«О вере с ханом спорить я не буду.
Я по обычаям Руси готов был клясться,
За Русь не жаль мне с жизнью расстаться.
Иду на смерть, чтоб всем пример подать
Как за себя нам надобно стоять.
Я  убежден, что Чингиз-хан палач,
Где он прошел, там даже вдовий плач
Не слышен уж давно.
Война страшней чумы!
Он - символ бедствий,
Разоренья, тьмы!
В огне таких сражений все горят
Татары, русские, литва. Навряд
Найдется  новый  «Потрясатель мира»,
Подобный  этому. И из него Кумира мне делать ?!
Кланяться костям, которые  давно уже червям
Жилищем стали? Нет уж. Не бывали
В Чернигове у нас богатыри давно.
Видать им время быть не подошло,
Но их придет черед! Они придут
И иго тяжкое с родной земли  сметут.
А я для битвы стар, могу пример подать
Как за отчизну надо умирать,
Как нужно не бояться
Смерти, муки, коль за народ идешь.
Пусть наши внуки свободны будут.
Им пример даем
И с этой мыслью радостно умрем».



Хан сделал все, чтобы смягчить беду,
Чтоб кровью мучеников не задеть Орду,
Чтоб не пронесся слух, что он злодей,
Велел сыскать уруса побыстрей из преданных 
И злато посулил,
А после казни быстро удавил-
Чтоб слухов не было излишних о властях,
Могущество не строят на костях.
Они не крепкий материал, не долговечный.
Нечасто  успевает властелин
 Доцарствовать  хотя бы до седин,
Зачем же помогать завистникам, врагам?
Власть губит всех, хан это знает сам.

Князь после смерти признан был святым
За то, что в вере был несокрушим,
За то, что жизнь за веру положил.
 И Господу тем службу сослужил.
Да так ли это? Разве в вере дело?
Так почему ж он вел себя так смело?
Смерть в старости ведь тоже не мила,
В Орду не жажда подвигов вела,
А жажда власти, почестей. Покоя….
Так почему ж он выбрал вдруг иное
И мучеником принял смерть свою,
Не раз уйдя от лап ее в бою?
Не Спаса взгляд ожог с иконы древней-
Взгляд мужика черниговской деревни,
Который вынес все и дух свой сохранил
И с ним сравнять себя князь Михаил решил.