Памир, Пастиф

Заравшанская долина, часть Горной Страны Памир, включая Фанские горы соответственно. Любому сильному государству необходимо потаенное, недоступное или хорошо защищенное, или легко защищаемое место, чтобы была возможность возродиться. Таким местом является Заравшанская долина. В этой долине работали и жили  сверх–гении Бируни, его друг и соратник Абу Али ибн Сина, которого в Европе знают под именем Авиценна. Бируни-математик высчитал за 500 лет до Коперника диаметр земного шара, описал более 2000 минералов, геологи считают его первым геологом, сейчас насчитывают около 3000 минералов. Решал уравнения 6-й степени, работал главным мирабом, составил астрологические таблицы, описал 60000 лекарственных растений и земель. Ему приписывают, что он первый сделал элементарный аккумулятор, наравне с Авиценной занимался медициной.

Для меня было просто счастьем быть там, работать, дышать, чувствовать. Много мудрецов родила земля Средняя Азия, мудрецом считался лишь тот, кто мог труды свои написать на четырех языках, да ещё в стихах! Пусть гордостью наполнятся ваши  сердца, а дела приносят радость людям и уважение Вам, дорогие вы мои, все, кто родился в Средней Азии! Нам достались только стихи поэтов-мудрецов и священные места, ещё города–государства – туристическая Мекка, обычаи гостеприимства, мудрость и достоинство мастеров Востока! Волшебные сказки - душа Азии, которую вы пронесёте через всю жизнь, где бы вы не жили. Увидеть и услышать, почувствовать душу сможете в пустыне весной, в горах летом в июле, и на Восточном базаре, всегда!

Пастиф три тысячи двести метров над уровнем моря, чаша, представленная солнцу, продавленная льдом былых времен. А перед нами гряда с тремя вершинами, огромный первозданный материал Матушки-Земли. С сахарным остатком ледника, высотой с четырех этажный дом, ровный куб первозданной красоты, переливающийся под солнцем голубым и зеленым, синим и белым. Триста на триста метров, и лежит этот сахарочек от вас в пяти километрах у вершины. Каждый вечер над ним собирается туча, а ночью скатывается и поливает долину дождем. Поэтому стада в долине не остаются без травы даже в летний зной, хватает и зайцам, уларам, диким козлам муфлонам и барсу, живет и медведь в долине, миниатюрный эдем, да и только! Местные жители говорили: чуть дальше от чаши живут и газели, им место нужно посуше. Справа Скальная вершина, похожая на замок древний, зубцы по всей стене стоят рядами, и часто камнепадом обрушиваются в ущелье, ещё перед вершиной есть голый лес арчёвый, деревья молнией повреждены, и жуть берет, когда его проходишь. Оставлен там мой молоток, бежать пришлось, металл звенел, так бывает перед ударом молний. За Замковой скалой ледника уже нет, но в узкой чаше озеро, одно - глаз Памира, таких там много, под каждою вершиной, но прекрасны все, их описать, слов не хватает.

 Природа создавала и правила овалом, из крошки каменной, заглянешь в них, и дна не видно, с краю цвет нежно голубой, а в центре черным цветом вода играет, зов вечный будит, тревожно на душе становится в тот миг. Воскликнуть хочется: я видел небо и так близко в вечность заглянул! По тропе спускаемся мы в лагерь полевой, тропа петляет меж небольших деревцев, которые кустятся у корней, мы довольные, уставшие, но замечает взгляд знакомое что-то в листьях, ягодах, останавливаешься, начинаешь смотреть внимательней, не может быть -  смородина в три четыре метра высотой! Вы, скажите, такого не бывает?

В Бадахшанской долине есть черешня три метра в обхвате, и была биологическая станция по этому поводу. Все дело в энергии ВОДЫ, замершей несколько тысячелетий тому назад. Тая из ледников, ВОДА открывает нам глаза на чистоту былой природы, заставляет писать сказания, которые со временем становятся сказками!

Где-то у Адрасмана в горах есть ручеёк.
В лесном массиве из арчи,
Среди корней в шаг шириной,
Порою лишь с ладонь.

Уставший путник наклонился воды напиться.
Глянул - ручеёк живой!
Вот камни пирамидкой шевелятся,
«Ручейник»- домик несёт свой…

Под кроною тяжелой и пушистой,
Журчит, не ведая хлопот,  веселый ручеёк.
Под корни кто-то вдруг метнулся!
Да, здесь живёт  маринка - рыбка.

Так среди полуденной жары,
Когда тропинки уже в пыль превращены,
После трехчасового перехода
В июле я со счастьем повстречался!

Памир,  Пастиф (продолжение)
Любой горный хребет является водоразделом, такова его сущность. Любой перевал в горах одновременно проход в другой мир, кто преодолевал перевалы, знает, о чем  хочу поведать! Подъем, чья-то спина впереди с рюкзаком, перед глазами тропинка, шаг, и меняется картинка, вот камень своеобразный, вот травинка под кустом, под ветром вздрагивает. Размеренно движенье, дыханье где-то за пределом с сухостью во рту и непрерывно, шумы вокруг, и кажется все мнимо, и только сердце маленькое, в ушах стучит, а ты идешь, и весь в тот миг как будто крик. 

Ветер разом стал свежее, все потемнело, вы голову подняли резко, несется тень и накрывает, ни крикнуть, ни испугаться не успеваешь, она уж пронеслась, привал. На окрестности взираешь, с той стороны собрались тучи, клубится все котлом, часть отрывается порывом ветра и несется яростным клубком, раскручиваясь, принимает форму, проносясь над вами тенью. Все в одно короткое мгновенье, с тремя стихиями встречаетесь вы здесь. Отдохнули, до перевала несколько шагов тяжелых, крепчает ветер, и порой переползать перевал приходится на четвереньках в новый мир. Это отступление, вроде зарядки для памяти и как инструкция желающим это испытать.

Ледник, глетчер, память веков, Водой запечатленный, музыка сфер влюбленным и -рассказ.
Долина, высота три тысячи двести метров, начало пути. Покрыта кустарником, высокой травой, чуть выше арчевый лес, местами изломанный селями, за лесом горная тундра, мхи, лишайники, много тропинок, набитых баранами и горными козлами. И Он -  ледник, властитель этого мира, сверкает под солнцем белым до голубого с салатным оттенком, и когда над ним  клубятся облака, цвета меняет так быстро, как кристалл драгоценный, когда его качаешь. Явление редкое, но кто работал у ледников, видел это чудо. Наступил день, мы с напарником отправились собирать образцы минералов у ледника. Подъем занял около часа, после привычной травы, кустарников и деревьев, при подходе к леднику чувствуешь его дыханье, воздух влажнее, плотный. Метров сто перед ледником марена и щебень, перемолотый тяжестью и подвижками, лежит буграми и впадинами. Трикони высекают искры, но щебень не рассыпается, спрессованный и склеенный веками. На марене чувствуешь ледник уже всем телом, то ли сама земля вздрагивает от тяжести живой Воды, или тело трясется перед мощью, или сам ледник издает звук, от которого стоит звон чуть ниже комариного.

Комарики здесь, правда, не летают, четыре тысячи пятьсот метров высота. Птиц мелких и удивительно красивых встретили, которые мхи объедали, мхи здесь шапками лежат и валунами, зелеными и  темно-голубыми, а птицы красными рубинами порхали, нас не боялись и садились рядом. Когда работа сделана была, рискнул. Под ледником, прислонившись, постоял, и до сих пор со мною это чувство -  и что услышал, все что испытал.

 Тихое журчанье, капель то далеко, то близко, и вздох далекий где-то в глубине, протяжный голос скрипки, тысячами рвутся пузырьки, и вновь капель звенящая, я выпал весь из мира, растворился, очнулся, оттолкнулся, да здесь хочется остаться навсегда! С горы спускался, весь мир был близкий и родной, с вечностью недолго пообщался. Еще два раза поднимались к леднику, только рядом стоял и восторгался. Ну, вот и все, вас утомил вздыханием своим, желаю вам все испытать самим. Мир так прекрасен, давайте чувствовать его, любить, ведь человек не может просто быть.