Рыцарь, Смерть и Сатана...

В одном музее на Земле,
(я это точно знаю),
Висит картина на стене,
В тени портьеры, с краю.
В дубовой раме, в тишине,
Все, кажется, забыли,
Как протекают её дни,
Под толстым слоем пыли.
Где окон стрельчатая высь,
Под гулким сводом арок,
В свой сон, картин вместил он жизнь,
Средневековый замок.
Там, словно призраков парад,
Из глубины веков.
Портреты рыцарские в ряд,
И важных дураков.
Но в стороне, одна висит,
От света из окна.
Пластинка медная гласит,
Здесь, «Рыцарь, Смерть, и Сатана».

И пробирает холод, жуть,
Как из бездонной щели.
Сутулясь, всадник правит путь,
К своей далёкой цели.
Под ним бредёт усталый конь,
И истрепалось платье.
Но, движет им всесильна длань,
Старинного проклятья.
А чуть поодаль, но за ним,
В хламиде капуцина.
Влачится Смерть путём одним.
Вот, такова картина!

Порой, на ней задержит взгляд,
Нечастый посетитель.
В углу глаза его горят,
Метаясь вопросительно.
Вопрос терзает их один,
Не так подписано!?
Вот Рыцарь, Смерть бредёт за ним,
Но, где же … Сатана!?


Дик и пустынен пейзаж,
На полотне холста.
Печален Рыцаря вояж,
Немы его уста.
Бредёт, прихрамывая, конь.
В глазах, под маской праха,
Погас тщеславия огонь,
Но, не видать в них страха!
Он ищет зыбкий идеал,
И попирает твердь,
Среди обломков острых скал,
Пока дозволит Смерть.

Уже не мучают во снах,
Его бесовским смехом,
Красавиц жгучие глаза,
Парадный блеск доспехов.
С щита дождями смыт девиз,
Развеян призрак славы,
Что раньше наполняло жизнь,
Теперь ненужным стало.
Я сам, стоящий в тишине,
На этот холст, взираю.
Тревога проросла во мне,
Неясное пугает.
О нет! Художник не забыл,
Всё на своих местах.
Внезапно, разгорелся пыл,
Я превозмог свой страх,
Который, горло мне сжимал,
Своей костлявой хваткой.
Но он рассыпался, пропал,
Разрешена загадка.
Блажен ты, Рыцарь!
От судьбы тебе не отвернуть.
Ты благороден уж за то,
Что продолжаешь путь.
Неси ж, с покорностью в веках,
Со спутницей своей,
Достоинства, незримый флаг,
До окончания дней!
А я, с тоскою дурака,
Застывший у стены,
На то взираю свысока,
Глазами Сатаны.