Право на жизнь

Снегопад. Тусклый фонарь просит права на жизнь,
рельсы замело снегом и последний вагон никто не встречает в депо.
По улицам ночным бродит госпожа разлука
и только тенью на холодных витринах отражается гордое, но забитое одиночество.
Воздуха совсем не видно, и иногда кажется, что его просто здесь нет.
А может здесь нет не только воздуха но и нет всего?
Огни в окнах медленно теряют свое значение и ветер как бы празднует свою победу.
Голодная кошка со страхом перебежит трамвайное полотно и направится туда,
где ее больше всех ждут.
Снег заметет все, и на какое-то мгновение станет темно и необычайно страшно.
Синяя тишина поглотит улицы, проспекты, площади и накроет своим бездонным покрывалом все то, что можно накрыть.
И только грохот последнего трамвая, несущегося из пропасти напомнит нам, что мы здесь и что мы по-прежнему живы.
Где-то вдалеке пьяный полумертвый алкаш хлещет горький спирт, пытаясь выжить,
а за остановкой на холодном асфальте, покрытым льдом еле дышит замерзающая дворняга, дышит и надеется, что ее заберут отсюда.
Но вот разорвала тишину паршивая маршрутка,
которая проехала мимо вокзала и только пустой и никому не нужный троллейбус подмигнет нам своей яркой фарой,
он как будто скажет: садитесь, подвезу.
Мы запрыгнем в пустой и холодный салон,
кондуктор не скажет нам ни слова и даже к нам не подойдет.
А что тут говорить, и так все ясно.
Мы будем сидеть и греться, а за окном пролетают чьи то сны и свистят дорогие иномарки.
Вот и приехали мы. Как все изменилось, ничего не оставили.
Ладно, пойдем домой спать.
Этой ночью не спит только вьюга,
она свирепствует и разметает все на своем пути.
Ты спросишь у меня: что с той собакой, и я тихо отвечу тебе: умерла; -а кошка?
-жива еще, у нее ведь котята. Пьяница скоро тоже умрет: выхода нет,
здесь вообще ничего нет,
только несбывшиеся надежды и горькое разочарование.
Но неужели все так и будет продолжаться? Скорее да, чем нет.
Прекрасное прошлое изживает себя и мы уже помочь ничем не сможем.
Это тоже самое, что выжимать из апельсина сок, которого уже нет.
На смену придет безумное и до отвращения глупое будущее, и оно не оставит нам права на жизнь.