Уникальная способность смеяться или мы можем верну

Уникальная способность смеяться или
                МЫ    МОЖЕМ  ВЕРНУТЬСЯ.

фантастический

рассказ


                Семейный галактический корабль арбиказов  вышел из  космоса на  орбиту Земли. Он включил зеркальные отражатели, чтобы  его невозможно было обнаружить приборами аборигенов, и медленно поплыл сквозь облаков, прощупывая путь для себя среди примитивных летательных аппаратов.  Приборы корабля ещё раз подтвердили, что  здесь, на этой планете,  для них есть пища.
                От плоского брюха корабля отделилась едва заметная для обычного глаза землян шлюпка и легко пошла вниз.
                На корабле остались ждать возвращения семь особей арбиказов: отец и шестеро детей. Как всегда, пришельцы  знакомились с данными о животном мире, поступающими в их компьютер из информационного поля планеты.
              - А вот ещё одно  млекопитающее  – волк, -  продолжал своё повествование отец.
              - Это хищник, покрытый толстым слоем меха. Он живёт в самой  глубине дремучего леса. Заводит себе семью, как и мы. Его волчица  приносит богатый выводок: пять, иногда шесть детёнышей. Волчица умеет посмеиваться, глядя, как играют её малыши. Это низшая ступень, для нас совершенно непригодная. Волки питаются  мясом  других зверей.
              - Па! – взметнулось вверх розовое щупальце младшенькой дочери возле центрального иллюминатора, испрашивая разрешение на вопрос. Отец кивнул.
              - Па! Ты хочешь научить нас с помощью зубов добывать себе  пищу?
              - Нет, дорогая, ни в коем случае. Этим нам  ничего не добиться. С волчьими зубами можно только разбойничать. Опасное для жизни дело, ничего смешного в этом нет.  А для мошенничества и афёры нужны хитрость и притворство, как у лисы, о которой мы только что  поговорили. Лиса так ловко устраивает козни, что потом долго смеётся, вспоминая охоту на свою добычу. Но самое главное  в ней –  двоедушие, позволяющее хорошо войти в роль и ничем не выдать себя. Она умеет  лебезить, врать и прикидываться святой. Слёзы при случае льёт, и в сердце жалость не впускает. Она всегда с добычей, сыта и весела. Но для нас она находится на средней шкале, - с голоду не умрёшь, однако  и сытым не будешь. Хотите знать, кто на этой планете является лучшим вариантом нашей пищи?
              Тишина была ответом для отца, и он  кожей ощутил расползающийся по помещению сон. Дети дремали, сладко посапывая. Все шестеро. А спать нельзя!
              Отец сначала сполз со стула вниз и растянул двухметровое тело червяка по прямой линии. Потом громко крикнул:
            - Всем – ко мне!!!
              Дети один за другим раскрывали глаза и сползали на пол. Скоро семь розовых полосок лежали рядом друг с другом.
           - Повторяйте за мной! – чётко приказал отец и стал выпускать со всех сторон своего розового тела длинные щупальца. Вверх – вниз! Раз – два! Раз – два!
             Щупальца удлинялись и летали, как веревочки, вверх – вниз.
           - Па, я есть хочу, - засопела обижено младшая дочь.
           - Скоро придет наша мамочка, и мы сразу же стартуем! А сейчас делайте зарядку, а то уснёте, - забеспокоился отец, не первый раз сожалея, что старт и приём пищи у них биологически совмещён. Малышка уже не слышала его. Она свернулась колечком. Втянула внутрь полые щупальца и закрыла глазки.
           - Продолжайте движения, быстрей, быстрей!!! – велел отец  остальным детям, а сам сплёл из нижних щупальцев две ноги и поднялся на них. Соединив верхние щупальца в конечности, он поднял ими дочку, совсем так же, как люди берут ребёнка на руки, и, прижав дитя к длинному розовому телу, медленно понёс  к аквариуму с желтой жидкостью. Опустив сонную дочь на самое дно и нажав внизу на панели  небольшую кнопку, он пробормотал:
           - Где же наша мамочка, наша добытчица?
            А в это время в шлюпке, идущей к поверхности земли, за пультом управления,  выполненным из металла и пластика, посматривая  на приборы, сидел подобный отцу розовый червяк. Он смотрел узкими проницательными глазами  одновременно на панель управления и на экран  «видео». Самка тщательно изучала внешний вид людей.
                Перед самой посадкой шлюпки она начала видоизменяться. На гладкой розовой голове появилось красивое подобие прически из светлых волос. Щель для  звуковой речи сильно уменьшилась в длину и начала краснеть. Стало значительно тоньше место подразумеваемой  шеи и покато раздвинулись плечики. Три верхних щупальца удлинились, соединившись в жгут, и превратились в  подобие женской  руки. Потом рука приобрела четкую форму и на ней обозначились ногти. Не замедлила ждать себя и вторая рука. То же самое произошло с ногами. Остальное тело оделось в длинное  платье зеленого шелка. Стопы окрасились в подобие светлых туфелек. Тело быстро трансформировалось. Все в нём было строго симметрично, и оттого красиво.
            Когда шлюпка коснулась травы на окраине городка, из неё соскользнула вниз изящная молодая женщина, настолько привлекательная, что ни один мужчина не смог бы пройти мимо.       
                Он и не прошел мимо. Молодой, плечистый, сильный.  Остановился, обаятельно замурлыкал:
              - Не могу пройти мимо такой красавицы.  Можно вас пригласить в кафе?
              - Сначала я хотела бы посмотреть эту кинокомедию, - кивнула прелестница на яркую афишу. Он взглянул на часы:
              - Десять минут, как фильм  начался.
              - Ничего, - она одарила его милой улыбкой, - зайдём.
              Они прошли в тёмный зал, сели в последнем ряду. Он удобно устроился в мяг-ком кресле, властно обнял её за плечи, предвкушая удовольствие в постели после просмотра фильма.
                Она протянула свою руку,  и тоже обняла его – чтобы контролировать и уси-ливать его чувственность. Потом она склонила чудную головку ему на плечо и ста-ла смотреть вместе с ним на экран. Но, к своему удивлению, мало что понимала. Почему надо смеяться, когда у мужского индивидуума падают на землю брюки и он остаётся в короткой одежде в цветочек? Что смешного в том, когда женский инди-видуум падает мимо стула и в воздухе мелькают  две тоненькие ножки?
                Но в это время её спутник стал хохотать, и она перестала отвлекаться на не-понятные философские пустяки. Теперь она работала – собирала еду для своей се-мьи.
                Он смеялся над каждым кадром, до надрыва голосовых связок, до детской икоты, а она, подрагивая, принимала кончиками щупальцев его импульсы, пако-вала их в выделяющуюся слизь и укладывала  в полости своего розового тела.
Уже множество вкусных мешочков в хрустящих корочках было рассовано по хранилищам, и, казалось бы, можно было оставить этого мученика, но она решила выжать его до конца, как выжимают дольку лимона в чай, потому что его способ-ность смеяться была абсолютно уникальной, бодрящей и сытной.
                Она ещё не знала, что многие люди на Земле умеют здорово веселиться.
                Когда она вывела своего мужчину в прохладную черноту ночи, ему всё вокруг казалось нереальным из-за неприятных ощущений в желудке. Он поднял взгляд в небо на крупные алмазы звёзд, которые вдруг укололи иглами лучей, заплясали и больно  ударили  по глазам.
                Потеряв сознание, земной самец тяжелым тюком свалился  на тротуар. Когда он пришел в себя, то рядом с ним никого не было. Подобно пьяному, он зашептал:
                - Богиня, я потерял тебя... Неужели я тебя никогда больше не встречу?
                А его богиня в это самое время подлетала к своему  семейному галактическо-му кораблю, и ничего женственного  в её облике уже не было.
                - Абриказики, мои милые,  не спите!  Мы стартуем! – сказал селектор голосом их мамочки. Старт и насыщение пищей были их режимным моментом, их биологической осо-бенностью, как и обязанность самки приносить еду.
              - Я привезла вам вкуснятину: пончики со смехом, блины с хохотом, пирожки  с икалочкой, напиток  с пузырьками из хорошего настроения! Если вам понравит-ся, мы можем  вернуться!