Суицид

СУИЦИД.
Писать ли мне сейчас о суициде,
Когда и сил, пожалуй, нет.
Как много я  познал, как много видел,
И бед и незаслуженных побед.
Я прочитал великого Шекспира,
Там было много горя и страстей,
Я наслаждался тем далёким миром,
И ощущал в себе я хруст костей.
И для меня тогда всё было внове,
Я слышал звон мелькающих мечей,
Когда они соседствуя с любовью,
Сходились от обид и от  речей.
О, сколько прочитал я о насилье,
На этом мир основан и стоит.
И руки опускались от бессилья,
Душе моей был близок суицид.
И я горел от горя и от гнева,
Насилия тогда не понимал,
Когда интриговала королева,
И сам король на плаху посылал.
Готов был я с любым врагом сразиться
Трагедии за правду почитал.
В Джульетту я хотел тогда влюбиться,
Создав в душе прекрасный идеал.
Хотя и не был я судьбой доволен,
Разрушена фашистами страна,
Но я делил со всеми эту долю,
Повинна в том жестокая война.
Но с детства, почитая справедливость,
Я скромность записал в актив.
И надо мной довлела совестливость,
Я к этим чувствам был всегда ревнив.
И вдруг Шекспир взорвал мои законы,
Услышал я, как кровь моя кипит,
Я чувствовал тогда людские стоны,
Тогда-то был возможен суицид.
А суицид - насилье над собою,
А суицид - насилье без границ,
Но уходить из жизни нам не стоит,
Оставив жить так много близких лиц.
Не в этом я увижу исцеленье,
От злобных чувств, и гнева и тоски,
Когда в душе возникнет наводненье,
И вдруг подмокнут белые пески.
И потекут на землю эту слёзы,
И оставляет влажность на песках,
И постепенно исчезают грёзы,
Оставшиеся, по утру в мечтах.
Поэзия оставить место прозе,
Заложником извечной суеты,
Когда мой путь шёл по тропам таёжным,
Я испытал  позор, бесчестье, стыд.
А вертухай тогда мне  стойкость множил,
И невозможен был там суицид,
И были взгляды, как дожди косые,
И друг стыдливо в сторону глядит.
И все слова навязчивы, пустые,
Тогда был невозможен суицид.
И если милая ушла к другому,
И встречам нашим больше не бывать,
Я выхожу униженный из дома,
Чтобы зарю вечернюю встречать.
Кому сказать, что осуждён невинно,
И, что не зря седая голова.
Промчится ветер пухом тополиным,
Зашелестит подросшая трава.
Но, вспоминая, годы молодые,
Когда я был предательством убит.
Ушли друзья , остались лишь родные,
Тогда возможен был и суицид.
Теперь могу от счастья прослезиться,
От восхищенья, но не от угроз,
Могу смотреть спокойно в этом мире,
Но где найти мне столько горьких слёз.