Грабельки

  Красные грабельки в моей руке лениво вгрызаются в сочную землю. Жарко. Ужасно жарко. Пот течет по спине все ниже и  ниже. К мокрой пояснице прилипает холодная рубашка. Тяжело дышать. Руки гудят, и  ножки складного стульчика уходят в вязкую землю под тяжестью моего тела. Эти проклятые жирные складки мешают мне повернуться. Ненавижу своё тело! Ненавижу этот жир и эту огромную грудь, свисающую рыхлыми волнами на живот. Когда-то у меня был пупок. Маленький, аккуратный, похожий на замочную скважину. Теперь он пропал. Каждый вечер я пытаюсь найти его в этих отвратительных складках. Черт! Грабельки выпали из моих рук. Нужно нагнуться, поднять их, чтобы продолжать рыхлить землю. Черную, горячую, влажную землю, от которой идет тревожащий меня запах… Так же остро, древесными стружками и лесом, пахло и от него... Как же давно это было... Я чувствую этот запах, и снова  низ живота сжимается, начинается приятная дрожь. Так же было, когда его руки ласкали моё тело. То - другое тело, полное красоты и силы... Как же давно это было... Как же давно... Даже боль уже ушла. Осталась только дрожь, когда я чувствую этот знакомый, родной запах... Запах земли... Запах леса... Твой запах!
  Как же мне дотянуться до этих чертовых грабелек! Они лежат совсем рядом, маленьким алым пятном. Сейчас я постараюсь через боль в спине и ногах согнуть это будто замороженное,  чужое тело. Рывок! Ножки стула не выдерживают, я падаю навзничь всей массой! Ноги и руки беспомощно взлетают вверх. Я барахтаюсь на земле как огромный жук... Огромный навозный жук... Жжжжук...

  Вспышка! Белая молния подхватывает меня, и я становлюсь легкой.  Вся моя, ставшая вдруг невесомой масса, стремительно несется то вверх, то вниз. Кружится и мелькает всё перед глазами с такой быстротой, что теряет свои очертания, смазываясь в яркие красочные полосы и пятна. Что это? Это полёт? Это - полёт!
  Я - птица. Огромная, сильная, белая птица. Я ем всё, что попадается мне на глаза. Особенно мне нравятся толстые, медлительные навозные жуки... От них так вкусно пахнет землей, сыростью и дождевыми червями. Они такие же вкусные как черви, но сытнее и аппетитно хрустят. Как хорошо лететь,  не чувствуя себя, когда  ненасытное брюхо  занято перевариванием добычи, и не тревожит, не подчиняет себе всего тебя. Теперь я вижу только небо! Я внутри неба и небо во мне! Хочется кричать, петь и яростный звук рвется из меня: «Кхейааа!Кхейааа!»

   Фу! Что это за запах!  Я вдруг лечу стремительно вниз! Все быстрее и быстрее! Замечаю далеко вверху белую птицу, и мне становится тоскливо, будто теряю что-то очень дорогое. Ах да, я же часть этой прекрасной птицы, но теперь она ужасно далеко от меня. Мой мозг  плохо соображает. Тело вязкое и пластичное. При всей быстроте падения мне оно кажется замедленным. Я - густой дурно пахнущий кисель!? Я - кисель? Что со мной!? Не может быть! Я – дурнопахнущая, киселеобразная, вязкая и тошнотворная часть прекрасной птицы: я - её дерьмо! Земля больно ударяет мне в лицо, которое должно быть у меня есть, если я чувствую в нем такую боль! Но я его не вижу. Это нормально не видеть своего лица. Никто из нас никогда не видел своего лица. Мы видим лишь его отражение. Что за бред лезет мне в голову!

   Удар! Вспышка!
...Я медленно тягуче просачиваюсь сквозь черноту... Медленно и тягуче... Тепло. Влажно. Спокойно. Моё тело вытягивается  вверх...выше... выше... Я вижу небо. И что-то красное... Что это?.. Боже, это же мои красные грабельки! Мои грабельки огромны, а я вокруг них, мягко стелюсь и  нежно вибрирую...
Я здесь... Я  везде есть.

... Могучая рука с короткими и крепкими ногтями жадно хватает грабельки...