Теория абдукции Пирса

5. Теория абдукции Пирса

Описанная Пирсом абдукция как метод научной аргументации, как способ находить новое знание, как путь к развитию творческих способностей имеет особенное значение не только для теории науки и теории аргументации, но и в первую очередь для герменевтики, семиотики текста и семиотической эстетики. Общие работы о теории абдукции Пирса - Kempski (1952: 83-115), Fann (1970), Reilly (1970), Savan (1980a), тематический выпуск журнала "Versus" 34 (1983), Hookway (1985), Anderson (1986), Kruse (1986), Bonfantini (1987), Schonrich (1990), Nagl (1992), Rohr (1993) и Richter (1995). О применении принципа абдукции в семиотике текста и в герменевтике см. Sebeok & Umiker-Sebeok (1980), Eco & Sebeok (eds. 1983), Herrero (1988), Biere (1989), Eco (1990), Reichertz (1990), Schillemans (1992) и Rohr (1993). Об абдукции в семиотической лингвистике см. Andersen (1973), Savan (1980a), Wirth (1993), о роли абдукции в компьютерной семиотике - Josephson & Josephson (eds. 1994).

5.1. Абдукция, дедукция, индукция

Пирс развивал теорию абдукции на разных этапах своего философского творчества (ср. Richter 1995). Ранние формулировки понятия абдукции - гипотеза (CP 8.227) и ретродукция (Peirce 1976 4: 344). В истории логики абдукция как способ логического вывода была впервые введена Пирсом, но он возводит своё представление об абдуктивном умозаключении к Аристотелю, который определял метод научного решения при логически неопределённых предпосылках13 (Первая аналитика 2.25).

В 1903 г. Пирс описывает абдукцию как процесс, в котором мы "выдвигаем объясняющую гипотезу", и называет её "единственной логической операцией, которая приводит к новой идее" (CP 5.171). В 1878 г. он определяет абдукцию как новый способ логического вывода, противоположный индукции и дедукции.

Дедукция доказывает, что дело по необходимости обстоит именно таким образом. Мы исходим из общего правила и наблюдаемого единичного случая и выводим из этого новое знание об этом единичном случае. Пирс приводит следующий пример (CP 2.623):

Правило: Все бобы в этом мешке белые.
Случай: Эти бобы - из этого мешка.
Результат (вывод): Эти бобы белые.

Поскольку дедуктивный вывод является необходимым (так как результат уже содержится в правиле), он никогда не может привести к новому знанию.

Индукция возникает из обращения дедукции. Из единичного экспериментально наблюдаемого случая или множества таких единичных случаев и верифицированного результата путём обобщения выводят правило. Но в конечном счёте знание, полученное индуктивным путём, - это всегда высказывание о вероятности:

Случай: Эти бобы - из этого мешка.
Результат: Эти бобы белые.
Правило: Все бобы в этом мешке белые.

Абдукция, исходя из результата, требующего объяснения, выводит (гипотетическое) правило, прежде неизвестное и принятое на пробу, чтобы объяснить данный случай:

Результат: Эти бобы белые.
(Гип.) правило: Все бобы в этом мешке белые.
Случай: Эти бобы - из этого мешка.

Благодаря своему чисто гипотетическому характеру абдукция наряду с другими способами вывода может быть использована как научный метод в тех случаях, когда требуется прийти к истинному высказыванию (CP 2.270). От суждений об ощущениях абдукция сначала приводит только к предварительному общему правилу. Из этого абдуктивного правила должны быть дедуцированы дальнейшие общие положения, которые затем следует проверить путём индукции (CP 2.776).Чем большее число наблюдений позволяет прийти к индуктивному выводу, исходя из абдуктивно постулированного правила, тем больше становится объяснительный потенциал этого правила.

5.2. Абдукция как воображение возможной закономерности

Теоретическая основа трёх форм логического вывода - учение Пирса о трёх категориях (ср. Apel 1975: 299). Дедукция как процесс опосредования чисто логическими закономерностями принадлежит категории третичности. Индукция как процесс подтверждения фактического в ходе столкновения и соприкосновения с реальностью относится к категории вторичности. Абдукция, исходный пункт которой - принятие чистой возможности, ещё без установленного отношения к фактическому и закономерному, - представляет собой феномен первичности.

Признавая абдукцию в качестве научного метода, Пирс таким образом противостоял позитивистскому духу своего времени, который признавал научной только прямую верификацию (ср. Reilly 1970: 36-37). Однако абдукция, по Пирсу, выходит за пределы сфер применения логических законов, так как она вводит в процесс научного познания воображение в качестве эвристической ценности: "В конце концов, только воображение может позволить нам увидеть проблеск истины" (CP 1.46), "научному воображению грезятся объяснения и законы" (CP 1.48). Поэтому и не дедукция или индукция, но абдукция является залогом научного вдохновения: "Все научные идеи возникают путём абдукции" (CP 5.145).

5.3. Абдукция как инстинктивный творческий процесс

В поздних трудах Пирс сильнее подчёркивал различие между вероятностным характером индукции и творческим моментом в абдукции. Абдукция не исчерпывается ни предположением о вероятности чего-либо, ни всего лишь случаем. Мы приходим к абдуктивному результату "мгновенно" (CP 5.181), после того, как мы наткнулись на неожиданный или необычный факт, и новая гипотеза позволяет нам установить такую связь, "какая нам прежде и не снилась" (ibid.). Абдуктивный вывод делается следующим образом:

Наблюдается неожиданный факт С.
Но если бы было верно А, то С было бы естественным следствием.
Следовательно, есть основания предполагать, что А истинно (CP 5.189).

Абдукция - это "всего лишь разгадывание" (CP 7.219), но тем не менее мы абдуцируем не просто по законам случая. Напротив, тот факт, что на протяжении мировой истории люди из миллиардов возможных гипотез действительно вывели (путём абдукции) лишь ограниченное число верных теорий, свидетельствует, что при абдукции нами руководят принципы, которые с самого начала с определённой долей вероятности ведут нас в верном направлении (CP 5.591). Пирс принимает здесь концепцию эволюционно-исторического инстинкта. Мы угадываем правильные ответы с вероятностью большей, чем случайная, так как в противном случае было бы сомнительно, чтобы в ходе эволюции человечество когда-нибудь могло достичь того уровня знания, которым оно обладает (CP 2.753). Следовательно, способность к верной абдукции есть феномен приспособления человека к окружающему его миру в ходе эволюции. Это приспособление привело к гомологии или иконичности духа и природы, так как "не может быть никакого разумного сомнения в том, что человеческое сознание, развившееся под влиянием законов природы, именно по этой причине совершенно естественным образом мыслит по образцу природы" (CP 7.39).

5.4. Семиотика абдукции

Абдукция, индукция и дедукция суть формы умозаключения и в качестве таковых относятся к десятому классу знаков - умозаключение / символ / общий знак (см. 4.3). Как всякий общий знак, умозаключение есть символ, который указывает на закономерности или устанавливает их. Если умозаключение в качестве репрезентамена и в отношении к объекту и к интерпретанте принадлежит категории третичности, то при дальнейшей дифференциации по отношению к интерпретанте умозаключения различаются по категориям (см. 5.2). В таком случае абдукция представляет собой феномен первичности в рамках третичности (в рамках отношения к интерпретанте), потому что абдукция характеризуется такими признаками, как спонтанность, оригинальность и чистая возможность (ср. также Rohr 1993: 106). Кроме того, абдуктивное умозаключение содержит и аспект иконичности, поскольку существует сходство между предпосылками и заключением (Rohr 1993: 91-92; Richter 1995: 154-56; CP 2.96). Факты, представленные в предпосылках (например, белый цвет некоторых бобов и всех бобов в мешке), суть иконический знак факта, репрезентированного в выводе (в данном случае: 'Белые бобы - из этого мешка'). Пирс иллюстрирует этот процесс 'замещения подобий' при абдуктивном выводе таким примером: "Пальто, шляпа, манера говорить и т. д. у этого человека - как у квакера; поэтому я предполагаю, что он квакер" (W 2: 446).