Два золотых колокольчика

Вчера я был на кладбище.
Нет-нет, я не собираюсь вовлекать читателя в воронку мрачных мыслей и  личных тягостных воспоминаний. Я о другом.
Повод моего пребывания на погосте был вполне заурядным. Скоро год, как мамы не стало. И пришла пора позаботиться о памятнике. Черный отполированный гранит смотрится вполне достойно. Ничего лишнего – портрет, березовая веточка вверху наискосок, имя кириллицей. На фото мама в красивом платье.
Она меня провожала в нем в школу и я хорошо его запомнил. Темно-синий мягкий материал с крупными желтыми и красно-оранжевыми цветами. Снимков вроде бы достаточно много было. Но я выбрал этот – где мама молода и здорова.
У дома, где мы жили, росла береза. Ветки склонялись к самым окнам. Иногда мама сидела там с  какой-нибудь благочестивой православной книжицей. Отсюда, возможно, и кириллица.
Почему возможно?
Да потому, что я не задумывался о деталях, заказывая  надгробный камень. Просто механически отвечал на вопросы любезной женщины за столом в офисе соответствующего предприятия.

Рабочие подъехали к точно назначенному часу. Я даже немного удивился. Все же в России живем. У нас подобная немецкая пунктуальность как-то всё не приживается. Вот и с прогнозом погоды – синоптики намудрили. И-нет обещал два ясных, щедрых на солнце дня. А на деле уже к десяти часам утра дождь не единожды то принимался, то вновь затихал. И, судя по затянутому сизыми  тучами небосводу, – сдавать позиции вовсе не собирался. К тому же тучи комаров так и норовили облепить каждого, кто оставался на месте дольше, чем на пару минут.
Я поинтересовался у рьяно принявшихся за дело мужичков, сколько времени займет подготовка основания, и, убедившись, что в ближайший час делать здесь мне абсолютно нечего, решил побродить по окрестностям.
Даже при неспешном шаге количество докучливо звенящих кровососущих особей разом уменьшилось на порядок. Выбрав кратчайший путь по относительно сухим тропинкам, я направился в сторону старой части кладбища. Там и бабушки мои. Да и ветви разросшихся деревьев давали какую-никакую, а защиту, от холодного моросящего дождя. По дороге увлекся чтением надписей на памятниках.
«Дорогому директору школы № … от любящих учеников!» - если бы не место, где я находился – то можно было счесть эпитафию весьма двусмысленной. Этакий черный юмор. Почему люди откликаются на такого рода шутки? На мой взгляд – по двум причинам. Первую – фундаментальную – сформулировал еще жизнелюбивый острослов Марк Твен: « Тайный источник юмора – не в радости, а в грусти. На небесах юмора нет!» Вторая проистекает из обыденной житейской психологии. То, над чем можно смеяться – не так уж и страшно…
Фото на следующем камне – необычно. Юная, длинноволосая, очаровательная девушка, едва достигшая совершеннолетия. Запечатлена по пояс… почти спиной, оглянувшись назад, к объективу камеры. Будто бы она уходит от зрителя. И, на прощание, дарит ему последнюю мимолетную улыбку.  На парапете расставлены живые яркие цветы. Несколько свежих, спелых бананов. И мягкие игрушки вокруг.
Слева квартал военных. Кресты там перемежаются со звездами. На одном из памятников взлетающий в небо по крутой траектории самолет. Из нержавейки… Отрадно, что хоть на это ни у кого рука не поднялась.
Справа – место для мусульман. Там, где памятников еще нет – простые доски. Иногда – закругленные рубанком, чаще -  даже не струганные. Там, где есть – тоже разделение. На одних только имя и дата. Видимо, по законам Корана. Который как-то не приветствует изначально практику изображения живых существ. На других – портрет все-же присутствует.
Навестив своих – возвращаюсь другим путем.
С замиранием сердца прохожу через детский квартал. Сколько трогательных лиц. Полных тоски и боли слов… Даже представить не могу… нет, не хочу… – горе родителей. Немного задержался у сваренного из металла монумента. Все сооружение в светлых тонах. Две изящно изогнутые изумрудные трубочки – стебельки увенчаны   печально смотрящими вниз золотыми колокольчиками. Присмотревшись внимательней, заприметил даже выступ, где должно быть, располагался аккумулятор. Воображение услужливо дорисовало картину. Опускается ночь, ветер раскачивает деревья… По опустевшим дорожкам шуршит опавшая листва. И два золотых огонька зажигаются … Светят неярко… Но ровно и уверенно… Как два маячка для души.
Для кого вся эта память? В дереве, металле или камне… Для ушедших? Для оставшихся?
Пора уже было возвращаться. И я прибавил шагу…