Маня

Оранжевое пламя – на маковке сосны,
её зову я «Маня», она почти ручная,
мы со второй зимовки с ней - на «ты»,
и в Енисей швыряет шишки Маня золотая.

И если волк, или кабан, иль человек,
приблизятся к жилищу ближе сопки,
надует Маня щёчки, сиганёт наверх,
зацокает так зло, как можно только кнопке.

Мы волка примем, примем кабана,
но человек – нам хуже не бывало,
и Маня знает – человек - война,
и помнит, как винтовка убивала.

Оранжевое пламя – маленький зверёк,
уберегал всегда от своры,
ты вовремя вскричал, предостерёг,
и уходил я тут же в горы.

Ах, Енисей, зимой здесь нет людей.
- Как хорошо, как славно, как привольно!
Не ждём мы с Манею непрошенных гостей,
и скачет белочка, шустра и своевольна.

Считаем мы орешки на снегу,
и ничего нам более не надо,
вот от того я и ушёл в тайгу,
и приняла тайга, и тоже – рада.

А в небесах гуляют облака,
заря полоской алой полыхает,
зимовка, я, да Маня, да – тайга,
которая собою укрывает.

29 мая 2010 г.
С-Петербург