На скале

                из цикла "Больничный бред"

Как было мне нехорошо  -  подмяло Лихо.
Ко мне товарищ мой зашёл, дружок мой, Тихон.

И что-то дрогнуло во мне, по неизвестной...
А он ко мне по тишине  -  из Поднебесной.

Я это видел меж осин, и вне закона,
ещё спускался образ с ним  -  Пантелеймона.

Они за мною, как апрель, милы и любы.
А я, простите, не успел почистить зубы.

Меня не стало в тот-же час, и их не стало.
Лишь пелена - не видно глаз, вокруг витала.

Мы оказались на скале, с пещерой сзади.
И я немного околел  -  чего бы ради?

Под нами белая слюда, и я всё понял:
Не зря же Он меня сюда  -  на небо пОднял.

Пора. Ну вот и дОжил я, все выпил росы.
И здесь ответить должен я на все вопросы...

--------------------------------------------

Котёл стоит на трёх камнях, кипит в нём что-то.
И о моих последних днях  -  в груди острОта.

Ну вот, ещё какой-то миг отпущен Богом.
И я к скале щекой приник. Без эпилога...

Пантелеймон в котёл травы щепотку бросил.
Не поднимая головы, молитвы просит.

Молитва пО небу плыла, спустилась ниже.
Она теперь кругОм была, и ближе, ближе...

Она и в сердце, и до пят, и лижет пламень.
А я разут, раздет, распят(!) на скальный камень.

Пантелеймон котёл поднёс с зелёным варом,
ещё молитву произнёс и Обдал жаром.

"Терпи!" - сказал, а сам исчез за тайным створом...
Мне в очи клюв свой, как обрез, нацелил ворон.

Теперь скала, обледенев, меня сковала.
Во мне погибли боль и гнев. И Всё пропало...

---------------------------------------------

Темно. Но жженье и озноб не отпускали.
И я хотел потрогать лоб, но рук не дали.

И я хотел бы закричать, но голос помер(!)
Ну, всё. Теперь пора кончать. Я это понял...

И сколько прОбыл у огня  -  не знал, не ведал.
Но знал я точно, что меня никто не предал.

Просохнут простыни мои, и швы затянут.
А на крутой скале огни всё так же манят.

Ведь там мой друг Пантелеймон, и друг мой Тихон...
А здесь, в палате, мне темно. Тепло, и тихо...