Глава 23 Соседи по улице Кирпичной, позже - Кольце

СОСЕДИ ПО УЛИЦЕ КИРПИЧНОЙ,
ПОСЛЕ – КОЛЬЦЕВОЙ
 

«Жить стало лучше, товарищи, жить
стало веселей».
И. Сталин


Немногочисленных рабочих ДОЗа,
кто выжил в новой кутерьме,
кого повторно не коснулись грозы,
кто не пропал тогда в тюрьме,
иль не успели расстрелять;
своих ударников барачных,
уставших улучшений ждать, -
взамен углов сырых и мрачных, -
дирекция завода
                стала награждать –
наделами земли
                на ближних пустырях.

Василий Мельников, Ефим Беспятых, -
кто всю семью сюда привёз, –
казалось, дальше от голодных гроз;
в углу чертополоха с мятой,
всего на полпути к причалу,
у дамбы, берегущей ДОЗ, -
на крошки рядом –
                пятачки,
на нос-то, по три –
                соточки,
за отработку для начала –
для стройки выписали тёс.
 
Две засыпухи встали рядом
с одною общею стеной, -
как с общею одной бедой,
что две семьи навек связали, -
чтоб те с годами показали,
как вместе воевать с нуждой.

Хоть не бывало сытой ложки,
но во дворе – впритык скамьи,
одна тележка для картошки,
и Новый год – на две семьи.

Суп полевой дымком помечен,
что в летний вечер на лугу, -
из чугунков с железных печек,
в соседском небольшом кругу.

И как всегда в застолье русском
шел бесконечной чередой, -
разлитый по железным кружкам,
чай из крапивы с лебедой.
 

Мельников Василий Илларионович около своего дома на улице Кольцевой, 1953 г.
Не дожил до снятия с учета спецпоселения в 1959 г. Реабилитирован только – в 1991 г.


А на десерт – всегда порядок,
недаром в «Книгу» занесен, -
что рос с бурьяном в конце грядок, -
с черемухой, - наш друг паслен.

И темой общих разговоров
бывала тема всех отцов,-
о семьях, маленьких подворьях,
да урожае огурцов.
 

Слева-направо: автор поэмы, его сестра Валентина Маннаникова, наша ба-
бушка (жена Мельникова В. И.) Ольга Афанасьевна и наша мама Мель-
никова – Мананникова Александра Васильевна, 1954 г. ДОЗ, Кольцевая, 9
                Родители реабилитированы только в 1991 г.


          * * *

А с пуском первого трамвая,
в их жизнь ворвался новый звук, -
из шпал и рельс конца кривая
у окон замыкала круг.

Стал вызывать железный скрежет
дворовых псов ответный лай, -
когда, скрипя, по рельсам свежим
катился красненький трамвай.
 
Презрев строительные нормы,
впритык – под крышею одной,
здесь на конечной, у платформы
был домик легкий щитовой.

В сарае этом и углярке,
как черти – двое в темноте,
мать с сыном жили, как подарки,
убогой пыльной тесноте.
 
С кайлом, лопатой мать – и только,
а он не защищен от гроз, -
ее косноязычный Колька, -
бродягой одиноким рос…

…Где небо над рекой теснилось
верхушками зеленых призм,
гора Островская ершилась
колючками из серых изб.

С нее как будто на ладони
видны и «ДОЗ» и «КМК»,
а слева на зеленом фоне
Аба – заросшая река.

И по утрам на переправу
с извилин улиц тек народ,
и точным сроком мал-помалу
всех забирал железный плот.

Здесь грозно рассекая волны,
давно свой отслуживший срок, -
из старых барж паром огромный, -
тянул чумазый катерок.

Плывут в кепчонках и косынках
с кулачками все кулаки:
Демьян, Макар, да Сонька с Нинкой, -
все сплошь – одни передовики.

Их всех сгубить – можно б, играя, -
быстра и глубока река,
но цель властей совсем иная, -
как комбинат без кулака?

…Так пеший путь с горы Островской
уменьшился почти на час -
на «КМК», где график жесткий, -
на что особый был приказ.

             * * *

…Ещё на вид был крепок Мельников
                Василий,
степенный с шелковистой бородой,
олицетворяя работящую Россию,-
с её народной мудростью и красотой.

Но всё же внутренне те годы надломили, -
хоть жил достойно, тихо, не скорбя,
и новое гнездо, что на чужбине свил он, -
берег, жалея всех, - но только не себя.
 
И незаметно как-то дети подрастали,
и как у каждого, когда приходит срок, -
как пред иконой – на колени встали, -
перед развилкой жизненных дорог.

Но репрессированная Сталиным
                свобода
держала выбор на коротком поводке, -
убив мечту образования в народе,
смысл жизни оставляла –
      в заводском гудке.

Не отпуская жесткие поводья –
над ссыльными всегда
    надзор окрест:
и после ПТУ Иван –
           рабочим на заводе,
разнорабочей – Шура в созданный
                трамвайный трест.

…А на полянах среди зарослей
       душистых
в снегах черемухи, где вечный
      птиц галдёж,
на травах пойменных кудрявых
        мшистых
под звук гармошки
           веселилась молодежь.

В линялой кофточке
              и беленьком берете,
не отличалась Шура
             от своих подруг,
но кто её впервые здесь,
                бывало, встретит, -
тот и выводит непременно
           в круг.
 
Все было просто, вместе все гуляли,
и в тихий летний вечер – время –
                не указ,
но парни лишнего себе не позволяли,
в плену застенчивости тихих глаз…

Но появился вечером росистым
       свежим –
кто не знаком ни улицей
        и ни крыльцом, -
и так случилось:
      познакомилась с приезжим, -
как позже выяснилось –
    моим отцом.

Как и бывает – свет на нём
           сошелся клином,
и не дождавшись будущей весны,
с Петром, - Карпа Мананникова, -
        кулацким сыном
сыграли свадьбу за два года
             до войны.

И раскулаченные семьи породнились –
сын с дочерью «врагов народа» –
    «кулаков»,
чтоб вскоре внуки их отцов на радость
       появились,
не избежав ущербности  своих оков.

           * * *
…И дети дедов в жизнь
           стремились,
мужая так не по годам, –
что вскоре незаметно становились
уже родителями нам.
 












195