Ленин далеко, Ленин рядом

За компом ночью упырей
я резал до утра.
—Ну, ладно, сходим в Мавзолей, —
сказала мне сестра.

Вот на метро мы добрались
(что имени его),
на площадь, где зубцами ввысь
всю стену занесло.

И очереди нет уже,
к чудесному вождю,
и птицы вниз на вираже
к граниту льнут, к дождю.

Я вижу гроб, где Ленин спит,
как Белоснежка мил,
у гномов, правда, их софит
удачнее светил.

Ван Хельсинга простой набор
при мне во всякий час,
чеснок, и колья, и топор,
всегда есть про запас.

Ведь Ленин с детства был другим,
всегда он это знал,
и братьев и сестёр своим
он козликом пугал.

Когда же минуло ему
семнадцать лет всего,
нарушил пост свой, потому
и выслали его.

Проходит время. И опять
Он там, где кровь кипит:
К рабочим едет выступать,
На сходках говорит.

Идет ли он к своим родным,
Идет ли на завод,
но жажда страшная за ним
следит, не отстает...

И снова труп, опять тюрьма
И высылка в тайгу...
Бескормица, ведь там зима,
всё спит и ни гу-гу.

А как умел он говорить,
И сердцу и уму!
И кровь украдкой отворить,
так нужную ему.

Немало смелых эта речь
На жизненном пути
скосила; он же дальше жечь
глаголом уходил.

У гроба видим мы ребят
и узнаем друзей.
С колами в ранцах их отряд -
тому, кто всех живей.

Ударим вместе раза два,
ведь ритуал не нов,
и скажем мы над ним слова
"Ты навсегда готов".