Этого вечера будет особенно жаль

                Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
                Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
                Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами, –
                Принимай без снобизма и песни и слёзы мои.
               
                Борис Рыжий

Ни за что не отгадаете: чем характерна русская поэзия конца 20-го – начала 21 века.

А характерно следующее: исключи из неё любого автора или любой текст – ничего не изменится, всё останется на своих местах.

Кто-то скажет: «Это от того так, что поэзия полностью оторвалась от жизни», а кто-то скажет: «Наоборот – жизнь оторвалась».

А я скажу наоборот обоим: «Полное слияние произошло поэзии и жизни».

Поэтому, отряд не заметит потери бойца и яблочко-песню…допоёт до конца.

И всё же есть один человек, без которого ни поэзии, ни жизни за последние двадцать лет я себе не представляю.

Зовут его, вернее звали, Борис Рыжий.

В двадцать семь лет он сделал себе «как Есенин», поэтому – звали.

А написал такие стихи!..

Поэтому – зовут, и будут звать.

Пока будут помнить эти двадцать лет.

Сказано о Рыжем, пересказано немало (некоторых сказителей, ей Богу, бы придушил слегка), но главного как-то не сказано, и не выразишь это главное, а хочется.

Шальные времена, дикие нравы. Спасался, кто как мог.
Утром встанешь, масло сливочное – в два раза…
Новости – сводки с фронтов гражданской войны.
Уголовные авторитеты берут под контроль целые отрасли промышленности, как в семнадцатом году.
На вокзалах мешочники, таможня берёт натурой, доктора наук торгуют бижутерией с лотков.
Зарплату на заводах задерживают месяцами – Москва денег не завезла, выдают миллионами, купонами, талонами, продукцией заводов, сахаром…
Да что говорить – кто помнит, тот помнит.

И всё это переплавил в чистую лирику паренёк из Свердловска, этак, по-уральски переплавил: золотишка, меди, олова добавил, стеклянного боя, расплавил в своём тигле, отлил в несколько слитков, а последнюю порцию расплава выпил сам.

Жутко сознавать, насколько бессильным бывает человек перед самим собой, перед своим талантом и сколько горя это бессилие может принести близким.

«Они» называют это исповедальной литературной традицией.
Волки вы позорные! Прошу прощения у добросердечного читателя.

Не для того ли мы пытаемся быть честными сами с собой – чтобы не предать самого себя, доверившегося себе!

Написал бы ты в три раза меньше, но лишь бы жил – нет, не высказать это ощущение потери.

С другой стороны, сколько ушло народу, не оставив о себе памяти даже соседям!

А Борис Рыжий оставил.

Где-то ходит по земле его сын.
Не пиши стихов, мальчик. Ни к чему – хватит и так.
Папа за тебя отработал здесь. И, главное, внукам его закажи.

Борис Рыжий. Два текста. Первого в Сети нет. Второй есть в блогах у людей.

Начинается снег

Начинается снег и навстречу движению снега
Поднимается вверх допотопное слово: душа.
Всё – о жизни, поэзии и о судьбе человека
Больше думать не надо, – присядь, закури не спеша.

Закурю, да на корточках – этаким уркой отпетым,
И, покуда живой, не нужна мне твоя болтовня.
А когда после смерти я стану прекрасным поэтом,
Для эпиграфа вот тебе строчки к статье про меня:

Снег идёт и пройдёт, и наполнится небо огнями.
Пусть на горы Урала опустятся эти огни.
Я прошёл по касательной, но не вразрез с небесами, –
Принимай без снобизма и песни и слёзы мои.


*   *   *

Молодость, свет над башкою, случайные встречи.
Слушает море под вечер горячие речи,
чайка кричит и качается белый корабль —
этого вечера будет особенно жаль.

Купим пиджак белоснежный и белые брюки,
как в кинофильме, вразвалку подвалим к подруге,
та поразмыслит немного, но вскоре решит:
в августе этом пусть, ладно уж, будет бандит.

Всё же какое прекрасное позднее лето.
О удивление: как, у вас нет пистолета?
Два мотылька прилетают на розовый свет
спички, лицо озаряющей. Кажется, нет.

Спичка плывёт, с лица исчезает истома.
Нет, вы не поняли, есть пистолет, только дома.
Что ж вы не взяли? И чёрное море в ответ
гордо волнуется: есть у него пистолет!

Есть пистолет, чёрный браунинг в чёрном мазуте.
Браунинг? Врёте! Пойдёмте и не протестуйте,
в небе огромном зажглась сто вторая звезда.
Любите, Боря, поэзию? Кажется, да.