Спуск

Он медленно спускался по ступенькам вчерашнего дня. Но сегодня, впрочем, ничем не отличалось от вчера, только небо немного дальше стало. Он взялся за перила и сел на бетонный пол. Выше и ниже, судя по голосам каблуков, спускались женщины. Много женщин. Ему вспомнился стук повозок по городской брусчатке, после надпись «Рога и копыта», после т. Бендер, а после снова все его женщины.

В окно пели птицы. Три стрижа носились над антеннами соседнего дома. Два из них летели рядом, расписывая небо каллиграфическими узорами, а третий всё как-то нервно терялся в небесной лазури, тёрся боками об облака. То исчезнет, то снова появится. Вот ему уже кажется, что он различает крик этого неправильного стрижа. Все нормальные мелодично посвистывют, а этот скрипуч, как ржавая гитарная струна.

Стрижи не понравились, и он пошел дальше. Вот ещё один этаж. В окно виднелись два пирамидальных тополя. Дул порывистый ветер то в одну, то в другую сторону их клонило. А верхушки всё норовили поцеловать друг друга… Но не судьба.

На следующем спуске его кто-то догнал, беспардонно задел плечо и поскакал дальше. Он сел на ступеньки. Места, где можно было бы вонзить взгляд, поблизости не нашлось. Ему стало скучно, да ещё к тому же затекли окаянные ноги. Он прилёг, подложив под голову руки. Вверху сотни, нет, тысячи площадок, на них множество теней, и упирался весь этот пейзаж в овальность далёкого белого потолка. «Сколько же их! Пока спустишься, забудешь за чем вышел» – подумал он, и тут же ощутил резкую боль в согнутом локте, а после перед глазами промелькнула чья-то внушительная фигура. «Нет, нужно вставать! Хватит! Так и затоптать могут!» – пробурчал он самому себе и стремглав ринулся вниз.

Ступеньки мелькали, как кадры в фильме, окна площадок, как рекламные ролики, почти одинаковые, только цветами и актёрами разнящиеся. Он полюбил эту скорость, даже казалась, что она не так утомляет, как медленный шаг.

Прыгая уже через две ступеньки, он подвернул ногу. Пришлось сесть. За окном вальсировали снежинки и пудрили уютный дворик. Он замер. «Красиво, черт возьми! Красиво же!» – и вперёд вниз, не смотря на жгучую боль.

Всё добежал. Последний рывок, дверь, вот ручка, и в глаза свет, воздух ошеломил грудь.

Он вышел, хромая на изрядно ноющую ногу, но с полными глазами счастья от достигнутой цели. Сел на скамейку у подъезда и понял, что просто не сможет дальше идти. Нога, шут бы её побрал, да и устал он.

«Всё, теперь только сидеть, только сидеть и смотреть, всегда, на всех и на все, и никто, чтоб никто не трогал…» – думал он, покойно затихая на морозном ветру.