Сказка о Гусенице, умеющей мечтать

Сказка о Гусенице, умеющей мечтать.

Жила – была на одном высоком дереве Гусеница. Она была, как и все, зеленой, толстенькой с короткими лапками. Настолько короткими, что их было почти не видно. Перебирая множеством лапок, Гусеница каждый день старалась забираться выше, чем была вчера. Подруги, другие гусеницы и не гусеницы, пытались вразумить нелепую мечтательницу. Каждый раз, когда они ей выговаривали, она опускала к листу свои глаза и соглашалась, что нельзя жить одними мечтами.
А мечтала бедная Гусеница всегда. Просыпаясь утром, она потягивалась и думала: «Может сегодня у меня получится полететь хоть немного». И начинала свое восхождение по дереву мимо сонных паучков, жучков и всяческих козявок, живущих на дереве. Когда всё с жужжанием начинало день, Гусеница уже сидела на листочке, встречая первые лучи солнышка и ожидая НАСТОЯЩЕГО ЧУДА.
Настоящее чудо имело невыразимо прекрасные крылья, высокие точеные лапки и длинные усики. Вид этой утонченной, летающей элегантности просто завораживал Гусеницу. Ей до слез хотелось быть немного ближе к этим созданиям.
С грустью она провожала взглядом трепещущие крылышки и даже иногда прыгала с листочка, стараясь лететь. Хорошо, что гусеницы имеют ниточки, похожие на паутинки, иначе она могла бы просто разбиться. А так Гусеница просто медленно опускалась вниз под хихиканье разной мелкой живности: «Опять она думает, что крылья могут отрасти, стоит захотеть. Такая глупая! Лучше бы делом занялась полезным». Но Гусеница не желала мириться с тем, что и без крыльев хороша и полезна. Так продолжалось долгое лето. Паучки с жучками потом привыкли к виду, время от времени, падающей Гусеницы и ничего не говорили, провожая скептическим взглядом.
Затем пришла осень. Листики стали желтыми и несъедобными, ночи холодными. Все обитатели старого большого дерева стали готовиться к холодам. Отыскивать местечко потеплее и поуютнее, где можно спать очень долго и сладко. В один из таких дней Гусенице было очень грустно и одиноко. Ползти к другим не хотелось и она начала плести вокруг себя кокон, заворачиваясь в него, как в пуховое одеяло. «Ну вот и все  - подумалось ей – может и правы были другие, летать я не научилась и никто не знает, что будет со мною. А вдруг не проснусь?» И ей стало совсем страшно. Гусеница поскорее закончила кокон и сразу уснула, чтобы о ни о чем не думать.
- Зачем нам нужно столько спать! – проворчала Гусеница, открывая глаза.
-Так хочется подышать свежим воздухом и погреться на солнышке. О-Ой! И потяну-у-уться как следует. Я что, проснулась?
Она решила выглянуть из своего укрытия. А вокруг шуршало, жужжало, пищало на разные лады от радости. Зиме конец! Весна! Солнце! Жизнь!
Гусеница в раздумье смотрела на кипящую суету и думала, а стоит ли ей выбираться, если опять сидеть на листке и тоскливо мечтать о полетах. Пытаться лететь, но падать. Так прошел день, но к вечеру так захотелось откусить листочка, что она все-таки решила выбраться из своего кокона. Упершись лапками, Гусеница собиралась вылезти потихонечку, но вылетела из укрытия как пробка из бочки. С удивлением она опустила глаза на свои толстенькие ножки и увидела вместо них тоненькие, изящные длинные лапки.
- Это мои ножки?
Одной лапкой об другую она потерла их и осталась довольна.
- Мои ножки выросли и я смогу быстро бегать и подпрыгивать. А может и летать!
Ободренная, она забралась на веточку, где листики были еще совсем маленькие. Ей было хорошо, тепло под вечерним солнышком и Гусеница решила потянуться всем телом, что и проделала. С огромным страхом и изумлением оглянулась назад, чувствуя за головой что-то большое. Гусеница увидела два больших светло-лимонных крыла. Сначала она подумала: «На меня упала бабочка? Ко мне прилипли чужие крылья?» Но когда она повернулась, то крылья повернулись вместе с ней. Она несколько раз поворачивалась, убеждаясь, что крылья поворачиваются вместе с ее телом.
- Ой! Нет! Неужели! Это мои, мои настоящие крылья! Крылья! Мои!
И расправив оба крылышка, Гусеница легко вспорхнула с веточки и полетела. Она то взлетала вверх, то опускалась ниже желтеньких цветочков, то снова летела высоко в небо, кружась.
- Как прекрасно летать! Как хорошо, что я была Гусеницей, умеющей мечтать!