Свет расселся в бронзе блюд...

Свет расселся в бронзе блюд,
Долго ухая  в кувшинах.
Черных глаз смешливый суд
Начинался при мужчинах.

Первым встал вельможа снов,
Не красневший перед мамой.
Сняли золото садов –
Там болото с мертвой влагой.

Встал спаситель и отец,
Ношей важною усталый.
За народ за свой борец,
За народ едок бывалый.

Привели к ответу слуг,
Что усерднее хозяев.
Проржавевший кровью плуг,
Ложкой был для негодяев.

Отрицатель и герой,
Панацеей окрыленный:
Тот же вор. Еще худой,
Но уже неугомонный.

Блюда жалобно свернулись,
Свет истек и мутно выл.
Дамы в зал пустой вернулись,
Черный взгляд слегка ожил.

Дам не подняли, но тихо,
Обратив слова ко всем,
Их поздравили – как лихо
Отработал сей гарем.

Пока нож одна точила,
Яд вторая налила.
Третья смачно изменила,
В гроб четвертая свела.


Пятой вытащить обратно
Было просто – ведьма ведь.
А шестая элегантно
Всё изъяла. Даже медь.

У седьмой язык – напильник,
В порошок спилила в год.
У восьмой в ночной будильник
Толу вставлено – на дот.

…Свет проводкой выполз к сборке,
И со вздохом лег меж шин…
Дом сгорел на том пригорке,
Женщин дом. И дом мужчин.

Черный взгляд горел над ними,
Отражая злой пожар.
Стихли искорки-смешинки.
Долгим был ночной загар…

                2.12.93