Между тем и этим светом

                1
Из памяти не вычеркну, не брошу –
Всё до пещинки, крошки сохраню
И для себя, для вас - друзей хороших,
Ведь был не где-нибудь – в раю…

А может, потоптался в преисподней!?
Где «бархатный», то бишь – знатнейший люд…
Вон сам Эйнштейн в рубашечке исподней
Весь поглощённый  содержимым блюд.

- Привет, Альберт! – Я по плечу похлопал. –
- Что, новую теорию нашёл?
Гляжу, он смачно две креветки слопал –
Стоит, задумался….   Не отошёл…

И мне сказал: - Я с болью головною!
Зачем тот Фрейд устроил прессинг?
Три волоса! Не обеднел я бородою!
Но выдернул их все - сам Мессинг!

Среди печальных звёзд –  свеча моя  горит…
Не яркою, но тёплою лучиной,
Молчу, в смущеньи, и Альберт молчит,
Весь  поглощён первопричиной…
               
                2

По лестнице – не торопясь, в шинели,
Генералиссимус с горящей трубкой,
Дымит – там,  где другие не посмели…
С усмешичкой,   кавказской шуткой…

Ко мне (Ату!)  прямехонько  подходит,
В ТЕХ сапогах бесшумных – кошьих лапах
Скулёж – как принято ТОГДА – заводит,
Про жизнь –  паденья, взлёты и этапы…

- Уж сколько впрямь - и гневных и похвальных
Речей – как горных  рек – в мою-то  честь?..
Ворот – простых и триумфальных –
Мне открывали-закрывали – и не счесть…

Познать кто я – палач и узурпатор?
Теперь – который раз! -  решил наш Бог,
Я - бытия вселенский реставратор?
А может гений -  строящий чертог?

А ты как думаешь? Молчишь? Что скажешь?
Всё – кровь!  Репрессии… Гулаг…  Война… 
За правду – знаю! Верю!  –  в землю ляжешь,
Она - та,  правда! -  ведомо – одна!

Я рот открыл.…   Но кто-то колобродит,
Совсем не старый, а как лунь седой,
И шепчет тихо: - Вон в халате ходит,
Твой врач. Устал! Поторопись домой…

- А я-то где? – Беззвучно он смеётся,
Качает горько белой головой.
- Ты был в раю! Живи, пока живётся,
Тут на Земле….  Иди скорей домой…

Не тороплюсь. Мне будто бы не к спеху,
Воочию хочу всамделишнее  знать!
Спешат заштопать нА-сердце прореху,
Но душу разве можно залатать?..