Зима

Как в голом тёрне смоль дрозда броска!
Три месяца назад вот этих стая
Меж листьев скрылась, дом свой выдавая
Лишь трелью, слышимой издалека.
Здесь лилия из хлопьев нередка
На блеклых клумбах – дар пурги вчерашней.
Как роза, рдеет над вечерней пашней
Зарянка. Ни пчелы, ни лепестка.

Осока стынет, слыша дрожь воды.
У камышей, морозом поражённых,
Блестят алмазы в треснутых коронах.
Гудят ветра. Слова зимы тверды:
Сломать и в океан смести ряды
Лесных царей, надменных и бестронных.



Winter
   
    How large that thrush looks on the bare thorn-tree!
       A swarm of such, three little months ago,
       Had hidden in the leaves and let none know
    Save by the outburst of their minstrelsy.
    A white flake here and there—a snow-lily
       Of last night's frost—our naked flower-beds hold;
       And for a rose-flower on the darkling mould
    The redbreast gleams. No bloom, no bee.

    The current shudders to its icebound sedge:
       Nipped in their bath, the stark reeds one by one
       Flash each its clinging diamond in the sun:
    'Neath winds which for this winter's sovereign pledge
    Shall curb great king-masts to the ocean's edge
       And leave memorial forest-kings o'erthrown.