Пьер Паоло Пазолини. Право на раздумья

Углубиться в себя и думать, думать!
Говорить: это я здесь, в этом кресле,
возле дружелюбного окна.
Мне можно думать!
Миазм площади Виктора Эммануэля
утром обжигает мне глаза и лицо.
Унылый, липкий запах угля
мертвит все мои чувства.
Ужасная боль давит на сердце,
и оно живёт уже по-новому.

Зверь, переодетый человеком,
мальчик, отправленный один вокруг света,
в одном пальто и с сотней лир в кармане,
нелепый, восторженно-героичный — я тоже
буду зарабатывать свой хлеб...
Я, конечно, поэт,
но сейчас я бел от усталости,
и, будто бы ради шутки,
втиснут в вагон, до отказа набитый служилым людом.
Я потею ради получки — вот
достоинство моей ложной молодости:
нищета, с которой я сражаюсь
со смирением и внутренним упорством.

Мне разрешено размышлять! В этом милом углу
я погружён в себя все полчаса поездки
от Сан Лоренцо до Капаннелле
и от Капаннелле по аэропорта.
В мыслях — бесконечное множество уроков —
то новая строчка, то пара забытых слов.
Какое великолепное утро!
Как непохоже оно на все другие!
Новые нити тонкой пыли
нависают меж стен акведука,
усыпанных маленькими, как будки, домишками
на пустых, забытых улицах,
по которым ходят одни бедняки.
И вот взрыв солнечного света
среди полей, пещер и гротов —
естественное барокко и зелень,
наложенная скупым Коро.
Вот вспышка золота над ипподромом,
где кони несут свои прекрасные буланые бока.
Верхом на них — мальчишки, они кажутся
ещё моложе своих лет, они не замечают,
что целый мир вокруг них наполнен светом.