Гений

Был хмурый пасмурный февраль -
Сквозь тучи солнце млело.
В душе, на улице – всё хмарь.
Всё в буднях разомлело.
В сырой, невзрачной конуре,
Где света не бывало
Выл ветер. А на чердаке,
Под ватным одеялом
Лежало тело – только так,
Других названий мало.
Вокруг него царил бардак.
И это вдохновляло.

Задребезжали на полу
Потертые часы.
Раздалось эхо, тень в углу
Скользя, запала в сны.
Зашевелился под столом
Неясный силуэт.
Проснувшись ночью, а не днем
Он с музой спел дуэт.
Поднявшись, подойдя к столу
И скинув на пол хлам.
Сказал: «Иди сюда…» перу.
Он сел. И мир пропал.
Вокруг него был тёмный зал
И пыль на фортепьяно.
Алел приглушенный мангал,
А за окном светало.
Привычной, твёрдою рукой
Он, хмурясь, взял свечу -
И сипло говоря с собой
Заполнил миром тьму.
Взорвался в тишине ночной
Нечистый, грязный дар,
Поруганный немой толпой -
Он даром тем страдал.

Прошла от пальцев и до пят
Тревожная волна.
Все чувства кроме музы спят.
Да… Лишь она пришла.

Скатилась капля между глаз.
Все шорохи застыли.
За краем неумелых фраз
Он шёл, и волки выли.
Как все мы воем от тоски -
Они внимали строчкам.
И нервы сдавлены в тиски,
И лапы кровоточат.

Но он писал не для волков
Для них иная лира.
Для них луна.У них остов
За краем сего мира.

Но вот, загрезил в окнах свет.
Запели птицы в небе:
Он, шаркая, покинул склеп.

Закрывши свой молебен,
Он очутился на полу
Под серым одеялом.
Подсвечник охладел к утру -
За окнами светало.

И так идет за годом век,
Внимая мыслям смелых.
Его же дар, на дне тех рек
Что высохли, осели.
Он похоронен там, где тьма
Где нет предела света.
И он забыт, покроет мгла
Страницы древней вехи.