Я жив, покуда я пою

(стих посвящяется моему последнему единственному другу Илье Никулину, юному таланливому композитру, больному астмой)

Я жив, покуда я пою.
А если завтра я умру,
Возьму гитару и сыграю
О том, как жил я на краю

Гитары струны золотые
Легендою сыграют вам,
И пальцы серые… больные
Сегодня не возьмут стакан.

Уж вы, ребята, не ропщите,
Что грязнолик я и несвеж,
Я босоног, прошу, простите,
Нет денег, чтоб купить одежд.

Мой дом – сарай, уж извините,
Я одинокий гитарист.
Не разувайтесь, проходите
Садитесь на пекарный лист.

Чего осталось мне от жизни?
Лишь пыль дорог и горький крест.
И что с того, что ведал души?
За струны дёргал… выражал протест…

Скажите, кто из вас знал Бога!?
Я всё излазил и вскопал.
Моя подруга – лишь дорога,
А Бога я искать устал.

Мой друг, что был всегда под боком,
Предал меня в последний час
Когда разбойники в дороге
Настигнув, обокрали нас.


А та прекрасная Луиза,
Которой клялся я в любви,
Теперь живёт со старым графом
Сверкает шёлком пред людьми.


Но нет уныния поныне.
Всё вытекло сквозь струны лет.
Глаза осталися сухими,
И всем своим печалям сыграю я в ответ.

Тоска оставила меня
На диком перевале.
Я как бурьян теперь на нём
Живу изгоем стаи.

Я словно чайка городская.
Как старый пёс бродячий.
Живу средь бесов, при этом бед не знаю
Ведь ангел мой – незрячий.

Я в пыльной круговерти
С улыбкой усыхаю…
Меж мягких лапок смерти
Блаженно засыпаю…

Я выпью горькой, улыбнусь,
Есенина прославлю.
Я корку каменную съем
И песню вам оставлю.

Спою о том, как я любил.
Как песни всем свои дарил.
И как закат чудесен был
Над матушкой Россией.

Как свеж и добр был тот хлеб,
Что бабушка пекла.
Как чист и светел был тот век,
И как земля цвела.

Как бегал, юный, по полям,
Что золотом сверкали.
Как с другом весело росли,
Как вместе воевали.