Вова Рыжий. Часть вторая. Песнь восьмая

ПЕСНЬ ВОСЬМАЯ

Меотида, Меотида,
Небеса – твоя хламида.
Стоит здесь лишь побывать,
Всяк начнёт стихи строгать.
Многим в творчестве подспорьем
Стало это лукоморье.
Пушкин здесь бывал не раз
По дороге на Кавказ.
Помнит берег Льва Толстого,
Грибоедова, Баркова.
Жаль, я к морю не попал,
Тоже что-то б накропал.
И Тартынский здесь старушку
Приводил в свою избушку,
Утопая с ней в грехах,
Чудеса творил в стихах.

Здесь про камни Меотиды,
На известность строя виды,
Сотни три крутых стишков
Сочинить решил Рыжков.
Фрукты, травы, воздух чистый,
Не придёт сюда нечистый.
Да такую благодать
И в элладах не сыскать.

Тут соседка с пирожками
Входит мелкими шажками,
Нежно под руку берёт,
Показать свой сад зовёт.
«Это яблоня… вот груша…
Не желаете искушать?
И домашнего винца
Можно выпить слегонца».
На халяву кто не падок?
Говорят, и уксус сладок.
Вот и наш поэт Рыжков
Из таких же простачков.
Надо быть большой скотиной,
Чтоб не выпить по единой,
Между первой и второй –
Перерывчик небольшой.
А Елена Вячеславна
Улыбается так славно
И без тостов и тирад
Предлагает брудершафт.

Слились, словно на татами
Два бойца, уста с устами,
Обжигает жилы в кровь
Междуногая любовь.
Лена лифчик расстегнула,
Словно радугой блеснула.
Взгляд-вопрос: когда-нибудь
Видел ты такую грудь?
Говорит: «Кого согрею –
На века того приклею,
Хоть чуть-чуть не молода,
Я бабёнка – хоть куда.
Он лицом припал к Елене,
Пальцы впились ей в колени,
Наплевать, что есть жена,
Если Лена влюблена.
Грудь, живот, всё губы ниже
Дышат влагою…

      Вдруг Рыжий
Громом грозным средь небес
Появился, словно бес.
Череп светится, синеет…
Тут и лысый поседеет.
Да ещё загробный смех…

В общем, чтиво не для всех.
Что потом случилось – знаю,
Только я не разболтаю.
Лишь скажу: у тех людей
Больше не было детей.