Глава 9 Мы строим Кузнецкий комбинат

 












Александр Мананников








МЫ СТРОИМ КУЗНЕЦКИЙ КОМБИНАТ

«Подвиг жизни! – как негромко он
на Руси вершится испокон».
Анатолий Преловский, поэт, сын «врага народа».


Мы с фотографий старых
                пожелтевших,
светло и строго
               смотрим вам в глаза,
из пламени десятилетий
                обгоревших
хотим о нашей жизни
                многое сказать…

…Нам нашу жизнь, -
               как чистый лист,
начать бы, но,-
             не с черной тройки
ОГПУ, - где
             хлюст чекист:
с рабочей радости
                прогорклой,
где Франкфурт, -
             наш начальник стройки, -
первейший в мире, -
                оптимист.

Мы не считали
             наши годы,
дни не слагали
              по рядкам,
и смысл жизни
             в непогоды
сверяли только
              по гудкам.

Когда же смены
              начинались, -
то все желанья –
              на засов,
а смены наши
              продолжались
всего десяточек
               часов…

А после было –
            не до смеха, -
стояли на ногах
               едва:
в верхах – головокруженье –
                от успехов,
у нас – от голода
                кружилась голова!

Тем, - кто сейчас
                с вальяжным видом
чванливо тычется
                в меню,
пресыты киви
              и бисквитом,
и все,- овес –
            не по коню,
тем, кто ни в чем
                не испытали
даже советский
              дефицит,-
предложим мы
            для воспитанья
вернуться в наш
               суровый быт:
когда при карточном
                питаньи,
забылось в суе
              cлово: сыт.

Мы жили общим
             интересом
и новшеством любым
                горды:
столовой первой –
                под навесом
и баней
              с теплотой воды.

А коль ударником
                кто станет:
за лишний вес
              тугих корзин, -
почетная помывка
                в бане,
и закрепленный
              магазин.

Мы искренне «Ура!» -
                кричали,-
(казалось каждый не забыт,)
 аплодисментами
               встречали,-
когда нам грамоты
                вручали,
за труд ударный,
               тяжкий быт.

И в вихре буден
              до круженья,
в калейдоскопе
              жарких дней
любое  новое
            свершенье-
нам радостнее
             и родней:
открылся первый
               Театр драмы
на пустыре
          с густой травой,
и поразил
                своим экраном
кинотеатр наш
             «звуковой».

А как гордились первенцем –
                не скроем, -
когда пронесся он
                из края - в край,
один из первых от Урала –
                и до моря,
по болоту –
          городской трамвай…

Все новое –
         мы полюбили
и потому так
             радовало глаз:
то – «первое» и «самое», -
                в Сибири, -
все нарождалось здесь,  –
                при нас!

…И как закон
            великих строек –
проблем колючих
               острие,
которые – ни затемнишь
                ни скроешь,
а главная из них –
                жилье.

Вот с ним дела
              не так веселы,
Соцгород новый
              подавай!
Ты-Садгородский
               наш поселок
свои хибары
            закрывай!
Вот потому
           в Кузнецкий край
с заданьем этим,-
                экстремальным
приехал с «Франкфурта-
                на Майне»
немецкий архитектор
                Май…

 …Нас вьюги снежно
                обнимали,
когда шатаясь, -
             как во сне,
на этажи
        мы поднимали
материалы –               
         на спине.

Нам не забыть,
             как жег в морозы,
кирпич, -
       вгрызаясь горячо,
сквозь рваные
             корзины – «козы»
углами -  в потное
                плечо

…Одним из городов
                советских,
что новый стиль
               в себя впитал,
не хуже западных
                немецких, -
Соцгород улицами
                встал.

Не все усилья
             обернулись прахом, -
но все ж еще
            до сороковых годов,
нас больше, -
            в переполненных               
                бараках,
да под открытым небом –
                вплоть до холодов.

Вечная барачная
               проблема,
что родилась
               из снежных нор,
над ней не властвует
                и время,
она живуча
          до сих пор…

 …Как донести ту боль
                потомкам:
мы здесь свой дом
                и смысл нашли.
Жизнь – распрямив,
                обиду – скомкав,
 до вздоха смертного
                дошли.

Пока все силы
             отдавали,-
со стройки путь               
               и дневали,
про сон и семьи
              забывали; -
нагрянул год, -
             тридцать седьмой!

Ночным арестом
              тих и скраден,
пока восход
           не загорел, -
бывал ударнице –
              бригаде,
как на торжественном
                параде,-
наградой,- групповой
                расстрел…

Нас не хвалили,
              не бранили,-
(не терпим мы
             пустых речей),
оркестры тишину
               хранили,
когда нас в домнах
                хоронили, -
без заключения
              врачей.

Мы пали в робах, -
                не в шинелях,
и мхом могилы
              поросли,
в фундаментах
             и тоннелях
в бетон и грунт
                навек вросли..

…Но «Гегемоны» мы, -
                не винтики, не крохи.
Не знали ножниц –
               для разрезки красных лент.
Кайло и тачка –
               символы эпохи, -
вот наш родной –
              первейший инструмент.


                * * *
Фамилий наших
             нет на обелисках -
в безвестности
               мы обрели покой,
чтобы потом
         в реабилитационных
                списках
мелькнуть для выживших
                родных и близких -
единственной скупой
                строкой.   
    
 












117