Восемьсот лепестковых воздушных невест...

Из "Песен реки Ян-цзы"



5. Китайская грамота



Полновесный июль, абрикосовый зной,
невесомая дрожь светотени -
но горчит эта щедрость подспудной виной
и тревогой невнятных смятений.
Поучительна книга династии Цин -
восемьсот тонколицых наложниц
вырезает из нежных шелков мандарин
птицеклювым движением ножниц.
Розовея, смутясь, они стаей вспорхнут
и украсят цветением ветки,
но повсюду развесил узорчатый плут
паутинные ловчие сетки.

О, как прежде я спелое лето любил,
грозовое, румяное лето!
Но становится пеплом погашенный пыл,
и никто не в ответе за это...
И не знаю, как быть - улететь ли в Китай
но огромную Жёлтую реку,
где бамбук или рис шелестят "Баю-бай"
потерявшему сон человеку?
Где не сразу ведут на заточенный шест -
век живут мелкотравчатым торгом...
Восемьсот лепестковых воздушных невест
будут ждать и обрящут с восторгом

императора ночь. И, шестнадцати лет,
будет предана лекарю дева,
ибо мудрошипящий придворный совет
должен выдавить чадо из чрева...
Ну, а тех, кто родился, на этой земле
не минует касание лета.
И созреет, взойдя на суглинистом зле,
щедрый плод в исполненье обета.
И для каждого - свейся кольцом ли, взлетай -
много трепета, воздуха мало.
И почти всё равно - уплывать ли в Китай
или в омут родного зерцала...





6.

 

Но что есть Будда? - Дерево в саду,
коль посмотреть буддийскими глазами...
В провал зимы, в безвременье уйду,
но прояснится - и под небесами,

под новым солнцепадом оживу.
И хмель травы, и детства халабуду
вдохну, рукой поглажу наяву.
И снова то же имя назову... -
Так и монах шафранный будит Будду.