Аделе Василой об Иванове и юбилее Современника

Какие были дни, Адела,
Когда журнальная кипела
Жизнь, заменяющая мир,
И "Новый мир" был наш кумир.
На Литгазетной полосе,
Ещё живыми были все
И хулиганили со смаком,
И напечатан был Булгаков,
И шёл подпольный Солженицин
По десять суток за страницу,
И нам давалась "Иностранка",
Как выживанья шанс - подранку,
И невысокий Окуджава
Спокойно усмирял ораву
Горластых юных свистунов
Негромким пением стихов,
И потрясателем основ
Блистал ехидный Иванов...

И я любил любовью грешной,
И испытал и вкус черешни,
И были двое на качелях,
И на ступеньках, на коленях,
И “Современник” – десять лет!
И Дом кино, и туалет,
Где одолели мы запрет
С моей любимой театралкой,
С кем всё не страшно и не жалко,
И, затаив дыханье, ждали,
Когда в битком набитом зале
Погаснет свет, и тётя Феня
Промолвит:”Шли бы вы к ****и…”
И полночИ на батарее,
Где яйца чуть ли не горели,
Зато увидел всю кампашку –
И Евстигнеев нараспашку,
Кому сказать про эту мать,
Что нам два пальца обсосать,
И заковыристый Кваша,
И Толмачёва хороша,
И Табаков, слегка поддатый,
Кричал:”Налейте всем, ребяты…!”
И симпатичная Волчёк
Смотрела грозно, но молчок,
И выше прочих князь Олег
Ещё доступный человек...