Легенда

               Недалеко от села Верхняя Березовка
               Катон-Карагайского района на берегу реки Бухтармы лежит камень, который в   народе называют «Иплушихины холки»

Среди гранитных серых скал,
Теснящих бурный натиск вод,
Веками небо отражал,
Таинственный водоворот.
В округе горы-исполины
В убранстве черневой тайги.
И даже в летний зной вершины,
Хранят студеный нрав зимы.
Не знаю сколь прошло веков,
Как люди тропы проторили,
Но омут тот, боясь грехов,
Держась подальше, обходили.
Не веря в силу бесовства,
Иплушиха - шальная баба
Без прозвища и без родства
Любила лес – с его прохладой.
Давным-давно глухой тропой
Ушла в тайгу, с большим лукошком.
Ей чужды отдых и покой,
Милей-нехожены дорожки.
Она, задумавшись, идет,
Бесшумно, будто в полусне
То цвет лекарственный сорвет,
То гриб найдет в траве.
Ей расстояние не преграда.
Уж солнце перешло зенит,
Уж повернуть назад бы надо,
Да в глубь тайга её манит.
В округе тишь стоит такая,
Как будто спит весь белый свет.
И баба шаг свой замедляет
Увидев рядом чей то след.
Вдруг чей то крик с протяжным воем
Послышался над головою
Средь первозданной тишины
Добавив бабе седины.
За талисман рукой схватила,
Чтоб уберечь и дух и силу
Идти направилась домой.
Но тут с вершины старой ели,
Иплушихе в лицо глядели
Глаза совы: очкастой, злой.
Перо совы огнем искрится.
Вместо совы уж ком огня.
В тени деревьев среди дня
Вдруг появилася волчица.
Поднялся лай, звериный вой.
“Скорей бы выбраться домой”
Иплушиха ругнулась в слух:
“Сгинь с глаз моих нечистый дух”.
Волчица сникла. Тем же разом
Явилась новая проказа.
Пред ней стоял на двух копытах
И пасть разинув после сна,
Покрытый шерстью, век немытый,
Противник божий сатана.
Зверинный облик, рог один
(Второй видать отшибли в схватке).
Трясется хвост как в лихорадке,
Среди чертей он господин.
Большие ноздри, два клыка.
Глаза – как две больших амебы.
Ресницы, словно у хряка
Из глотки сиплый звук утробы:
“Я рад непрошенным гостям.
Не ведаешь границ таежных?
Найду приют твоим костям
За твой визит неосторожный”
Глуха урема и темна
И даже птиц вокруг не слышно.
И плещет-шепчет Бухтарма:
“Спаси Иплушиху, Всевышний”.
Чудовище – хозяин ада,
Чихнув дымком, насупив бровь
И от извергнутого смрада
Мгновенно в жилах стыла кровь.
И тело вдруг оцепенело,
Глаза густой туман застил,
Былая кровь уж плоть не грела-
Лешилася телесных сил.
Она сучок сухой схватила,
Пытаясь черту сунуть в рыло.
Раздался хохот громовой,
И баба сникла головой.
Сучок упал к её ногам,
А голос Бухтармы просил:
“Прими Иплушиху тайга.
Ей белый свет уже не мил”.
И до сих пор хранит тайга
Неравной схватки злую битву.
Иплушихи предсмертную молитву
И злобный, сиплый крик врага:
“Знать жизнь тебе не дорога”-
С досады дьявол завопил
И бабу в камень обратил.

Как глубины веков осколки,
От бабы сохранились холки,
Из серых каменных пород,
Там, где кружит водоворот.

Октябрь 1999