Утро в степи

Ты помнишь утро раннее в степи?
Как незаметно звезды исчезали?
Как солнце сорвалось с цепи
И покатилось в золотые дали?

А помнишь, как звенели косы?
Туман белеющей рукой
Росой святою окроплял покосы,
Благословляя травы на покой.

Вставало лето, щебетали птицы.
И взгляду нравились цветы.
В исконном колесе мелькали спицы,
И за телегу трогались кусты.

Колючий глаз чертополоха
Гляделся в голубые небеса.
И степь, как будто бы оглохла.
И серебрились вереса…

И ветер с голубой излуки
Соцветья трав клонил к губам, -
Зерном созревшим, колоски разлуки
Так виновато кланялися нам.

Отплясывал веселый май…
Казалось, вечен он, но все равно:
Цветы записывались в рай,
Степных разлук, хлебнув вино.



  Исток.

Эх! Надену кроссовочки милые!
Поднимусь на вершину одна.
Вниз помчатся лошадушки сивые,
По ущелью до самого дна…

Эх, лошадушки, ветрены хвостики!
С мячиком - солнцем играют в футбол.
И свистят из травиночек тростики,
И жара всё сжигает до зол.

Сколько боли и трепета нежного
У колючек жемчужно-седых,
И оттенков у поля безбрежного
Розоватости трав голубых…

А дороги? Что пыльно и веерно
Вдаль зовут навсегда поутру.
Ветер, в пиджачишке на маечку, северный…
Как же вас я щемяще люблю!

Эх! Надену кроссовочки новые…
И пущусь одна в дальний поход.
Там места – беркутиново-совые
И такой простодушный народ…

Юрта там… Карагач… И качели…
Камни катит прозрачный поток…
Дом мой – километры костров и кочевий!
Только... рек не вернуть нам в исток…


Грустные наброски.

Как пронзительно-сладок крик петушков!
Он из той… детско-заспанной рани...
Встану – лето… напечёт пирожков…
Я снесу их на кладбище… маме…

Выйду в поле – дорога в век длинная…
Васильки да ромашки вперёд побегут…
Солнцем обласкана – кожица дынная,
Степь моя, над которой зарницы живут!

Я со всем в этой жизни смиренная,
И взамен… не прося ничего,
Я пойду, сумку с обувью сменною
Так беспечно взяв на плечо…

А за мной поплетётся печаль,
Ах, бездомной собакою белою…
Что с тобой, дорогая печать,
Я теперь уж поделаю?

Красных маков задуется пламя,
Звёздная бездна глянет в зенит…
А страданья свои я оставлю все маме,
Она их на груди… схоронит…