Конец тяжёлой смены

Не вы ли, метели, свистели и пели,
Когда я тащился домой еле-еле,
Запутавшись в длинном каком-то  халате,
Подхваченном странным большим кушаком?
И в этом вот красном  дурацком наряде
В снегу по колено я брёл с непонятным громадным мешком.
Да, помню, мне с ним помогала подружка,
Таская оттуда детишкам игрушки.
Снегуркой, кажись, звали хором её
А как же меня-то?.. Забыл, ё-моё!
Иду, как верблюд в караване навьюченный,
И кто-то ведь ждёт нас с мешком до полуночи.
А как  Новый Год будут люди встречать,
Не знаю..Снегурка! Ты где, понимаешь, пииип мать?!
Она утонула, наверно, в сугробе,
Иль замело с головой её всю.
Эх, лишь бы не сгинула в мрачной трущобе,
Где мы зажигали с мадам и мусью..

Всё, братцы, сегодня я больше не пью!
Вот только узнать бы мне личность свою..
Нет, не мои борода и усы .
Мои – лишь носки и…да, точно, трусы.
Снегурка! Ты что ж так внезапно в метели исчезла,
Когда мы с позёмкой так юрко ползли?
Я малость отвлёкся, а лёжа в метели, не видно ж ни зги.
Так, кто-то ботинком по мне вдруг заехал..
-Да ладно, простил уж, сейчас не до смеха!
Вот лучше скажи, как меня ты назвал,
Когда я в сугробе тихонечко спал?
Ура! избежал амнезийной угрозы,
Мой ник для людей – как у Деда Мороза!
Вот только осталась в сознанье игла –
Выходит, я – сказка, как будто игра..
А имя-то есть у меня, как у всех?
И нет документа ведь, словно на грех.
Одно утешает – курс на восход,
А там доведёт меня автопилот..