Александр Иванченко Путями Великого россиянина 36-

Александр Иванченко Путями Великого россиянина  36-55

Античная Эллада была, мягко говоря, интеллектуальным на­
хлебником соседних слов"ян, но, называя их скифами и варварами,
тщательно это скрывала. Однако во времена христианской Визан­
тии положение изменилось. Теперь познания материалистов-рос-
сичей для ромеев представляли смертельную опасность, особенно
их книги по астрономии, астрофизике, астрологии и медицине, в
основе которой, кроме лекарственных снадобий, лежала также био­
энергетика или, как теперь говорят, лечение аккопунктацией и экст­
расенсорными методами, что христианская церковь, как и волхова­
ние, объявила «ведьмачеством» и тех «ведьм» да «ведьмаков» по­
лагалось сжигать на кострах, а волхвов разрубать пополам от голо­
вы и далее вниз.
Мы много наслышаны об ужасах испанской инквизиции, по­
скольку она сжигала не только «ведьм» и прочих еретиков, но и мно­
гих иудеев, а последние как бы одной из своих непременных про­
фессий сделали горестные рассказы о вечных страданиях еврейс­
кого народа, бедного, несчастного, всюду преследуемого и отовсю­
ду гонимого, конечно, совершенно безвинно. Как в бытность мою
студентом в Днепропетровске мать моего сокурсника Ася Марков­
на, муж которой возглавлял всю городскую торговлю, всё скорбела:
«Готеню, ой вей, Готеню, и таки за что нам все эти муки, голым и
босым!» Кроме восклицания «Азухен вей!» и «Готеню» - «О, Госпо­
ди» Ася Марковна по-еврейски ничего больше не знала.
36
Византийская инквизиция, однако, отличалась свирепостью
нисколько не меньшей, чем испанская. Но к иудеям она относилась
весьма лояльно, так как большинство еврейских купцов Цареграда,
занимавшихся торговлей со странами варваров, по договорённости
с патриархом одновременно являлись и проповедниками христиан­
ства, не отрекаясь, разумеется, от собственного вероисповедания.
Зато если у кого обнаруживали в Византии вот этот древний зодиа­
кальный календарь россичей, который ещё в античные часы элли­
ны перевели на греческий язык и выдавали его якобы за свой, с тем
теперь поступали, как с волхвами. Так ромеи признали наконец, что
карту звёздного неба создали россичи - «богопротивные язычни­
ки», у которых всё от дья-
вола.
Навязывая Руси
христианство вместе в
кириллицей и не вполне
ещё слов"янский болгар­
ский язык в качестве
«общеслов"янекого» ви­
зантийские эмиссары
знали, что делали.
Тут надо дать ещё
одну историческую
справку.
Из нашей христиан­
ской Начальной летописи
прочно вошла в литера­
туру и воспринимается
уже как несомненная достоверная
легенда о трёх братьях
Кие, Щеке, Хориве и сестре их Лыбедь.
«И сидел Кий на горе, - пишет летописец, - где ныне Боричев
езвоз, а Щек сидел на горе, которая ныне называется Щековицею, а
Хорив - на третьей горе, почему и прозвалась она Хоривицей. Сде­
лали они городок [и] в честь старшего брата назвали его Киевом. И
был вокруг города лес и бор великий, и ловили они [тут] зверину.
Были же они мужами мудрыми и сметливыми и называлися поляна­
ми. От них и есть поляне в Киеве и до сегодня.
Иные же, не зная, говорят, будто Кий был перевозчиком, ибо
тогда перевоз был возле Киева с той стороны Днепра. Поэтому [и]
говорили «На перевоз на Киев». Если бы Кий был перевозчиком, то
нет ходил бы он до Цесареграда. А сей Кий княжил в роде своём и
ходил до цесеря. Не знаю [правда, до какого], а только о том веда-
ем, что великую честь, как рассказывают, принял он от [того] цеса­
ря, - которого я не знаю [как не знаю] и при каком он цесаре прихо­
дил [туда].
А когда он возвращался назад [то] прошёл по Дунаю и понра­
вилось ему место, и поставил он городок небольшой, и хотел [тут]
сесть с родом своим. Но не дали ему те, что жили поблизости. Кий
же вернулся в свой город Киев. Здесь он и скончал животенье свое.
И два брата его, Щек и Хорив, и сестра Лыбедь тут скончалися».
Всякий раз перечитывая эту летописную басню, я хоть вроде и
привык к ней, а всё же не перестаю поражаться. Ну, пусть летописец
был чёрным черноризцем да вдобавок не русичем (детальный ана­
лиз ранних списков христианской Начальной летописи убедительно
показывает, что её авторами и редакторами часто выступали люди,
совершенно не знающие русской жизни, особенно это бросается в
глаза, когда параллельно проделываешь такой же анализ Слова о
полку Игореве; дело не в разнице литературных жанров, а в есте­
ственном для русского, но нередко неуловимого для людей других
наций своеобычного видения окружающего мира и самого характе­
ра мышления, присущего только русским), однако, основываясь на
сей басне, образованные и, надо полагать знающие свой народ люди,
русские и украинцы, написали кучу исторических романов и поэм,
не придавая значения, казалось бы, элементарному: как на Руси у
женщины могло быть мужское имя - Лыбедь, а мужчине служило
именем название подручного предмета - кия, то есть посоха? Кро­
ме того, в той же летописи сказано, что городок Киевец на дунайс­
ком острове Русов заложил СвЕтослав Игоревич (так правильно -
СвЕтослав, в дохристианской Руси не было имён с корнем «свят»).
Между тем, за исключением, разумеется, Кия, трое остальных,
как повествуется в нехристианских летописях, а они в отличие от
христианских не грешат какой-либо идеологизацией и тем более
фантазиями (как в Персии при царе Кире, так и в дохристианской
Руси умышленный обман карался смертью), - лица реальные.
После распада империи Аттилы (в наших энциклопедических
справочниках, кстати, говорится, что он расширил свою державу на
Востоке до Волги и на Западе - до Рейна; это неверно, восточной
границей его империи служил Енисей, а западной - Лаба, то есть
Эльба, население между Лабой и Рейном только платило ему дань)
в Южной Руси установилось своеобразное республиканское прав­
ление, во время которого на так называемых конных съездах кня­
зей и старшин родов (слово «род» означало не какое-то фамильное
родство, а административно-территориальную единицу, как тепереш­
ние области и районы) избирались сроком на шесть лет три глав­
ных руководителя государства: верховный воевода и два равных в
правах великих князя, ведавших гражданскими и судебными дела-
38 ми.
Так вот, в нехристианской летописи под годом 525-м (456 г. хри­
стианской эры) сказано, что в Голуни состоялся конный съезд, на
котором великими князьями избраны Щек и Хорив, а верховным вое­
водой-Лыбедь, годом позже совершивший победоносный поход на
Цареград и вернувшийся с большой данью и необходимым для Руси
межгосударственным договором.
На том же конном съезде было решено переименовать торго-
во-ремесленный центр на Непре («не пря», то есть мирная река)
Бусовград («бус» - аист; отсюда Бусовград - город гостей, то есть
купцов) в Киев (по-древнерусски это значит «посох в движении»),
что говорило о желании россичей отныне не только принимать здесь
иностранных торговых гостей, но и сам отправлять отсюда по Не­
пре торговые караваны в Византию (Лыбедь ходил в поход на Царь-
град специально, чтобы принудить Византию заключить с Русью тор­
говый договор и пропускать её суда через проливы) и другие страны
Средиземноморья, главным образом с хлебом, кожами, мехами,
мёдом, воском, льном и пенькой, и белорыбицей - осетровыми, ко­
торых в Днепре и Роси водилось тогда в изобилии. Русь производи­
ла в то время много и других товаров, в том числе варила высокоуг­
леродистую сталь, из которой ковались самые лучшие в Европе мечи,
насошники, ножи и наконечники стрел, но металлом россичи не тор­
говали и своё умение варить сталь держали в строжайшем секрете.
В Киеве были только летние резиденции одного из великих кня­
зей и помощника верховного воеводы, выполняющего роль как бы
главного полицейского и высшего таможенного чиновника. Столи­
цей же государства оставалась Голунь, подступы к которой на Руси
охраняли три крепости: там, где сейчас село Межирич, стоял самый
мощный Родэнь, к нему тогда доходил весенний разлив Днепра;
выше по течению Роси на месте тепершнего Корсунь-Шевченковс-
кого - Росин и далее как щит Голуни - сильно укреплённая девяти-
вратная крепость Градиж, нынешний Богуслав, имеющий также пре­
восходное стратегическое расположение.
И здесь в Начальной летописи опять неправда. Читаем:
«У ГОД 6540 [1031]. Ярослав и Мстислав собрали воев многих
и пошли на ляхов. И заняли они города червенские снова и опусто­
шили Лядскую землю и многих ляхов привели, и разделили их. И
посадил Ярослав своих [ляхов] по [реке] Роси, и есть они [тут] и до
сегодня.
У ГОД 6540 [1032]. Ярослав начал ставить города по Роси».
К этому надо добавить ещё одно несоответствие с нехристиан­
ской летописью, более раннее, но имеющее к приведённому выше
непосредственное и очень важное отношение.
«И сказал Блуд Ярополку: «Пойди до брата своего и скажи ему:
39 «Что ты мне дашь - я возьму». Пошёл тогда Ярополк и сказал ему
[боярин его] Варяжко: «Не ходи, княже. Убьют тебя. Убегай в Пече­
неги и ты приведёшь воев». И не послушал он его, и прибыл Яро­
полк до Владимира. И когда входил он в дверь, подняли его два
варяга двумя мечами под груди, а Блуд закрыл дверь и не дал вслед
за ним войти своим. И так убит был Ярополк».
Датировано это событие 11 июня 978 года. В нехристианской
летописи дата в общем не расходится, называется начало второй
декады красеня (июня), но об убийстве Ярополка рассказывается
иначе. Говорится, что тот убегал из Киева в Голунь, и варяги вместе
с Владимиром и Блудом настигли его и убили в пути, о чём россичи,
никогда и никому не выдававшие тех, кто искал у них убежища, уз­
нали позже. Поэтому Владимир с помощью Блуда, знакомого голун-
цам, обманом сумел войти с варягами в город и разорил его дотла.
Россичам то был жестокий урок, и впредь вплоть до рокового для
Богуслава 1772 года они никому так легкомысленно уже не доверя­
лись. Со времени убийства Ярополка и до вокняжения Владимира
Мономаха, то есть до 1113 года, всё Поросье от Россина и выше по
реке сохраняло от Киевской Руси полную независимость. Хотя это,
может быть, кажется невероятным, но дальше вы убедитесь, что
ничего невозможного в этом не было. Что же касается того, будто
Ярослав Мудрый строил на Роси города и расселял там ляхов, то в
действительности всё происходило совсем иначе.
Чтобы лучше понять ход событий, нам придётся ещё раз вер­
нуться в Киев. До того момента, когда Олег объявил его столицей
Руси вместо Голуни (882 г.), он находился на положении вольного
города. Поэтому там можно было беспрепятственно вести какую угод­
но пропаганду. Больше всего старались византийские проповедни­
ки христианства. Но главной их целью было не просто добиться кре­
щения Руси и тем поставить её в зависимость от цареградского пат­
риархата. Само по себе крещение заведомо не имело бы никакого
успеха без подрыва, а если удастся, то и уничтожения, как теперь
сказали бы, интеллектуального потенциала Руси. Для этого в пер­
вую очередь необходимо было изменить её письменность и сде­
лать официальным язык болгарский, который среди слов"янских
народов был наименее понятен. Народ и не должен был обязатель­
но понимать всё то, что ему читали с церковных амвонов. А лучше
всего, чтобы вообще ничего не понимал, как это мы сейчас можем
наблюдать в мечетях тюркоязычных стран, где и не всякий мулла
понимает во всех подробностях весь Коран, если не знает арабско­
го языка. Он просто механически его заучил, знает когда какой но­
мер суры читать, то и дело молитвенно восклицая: «О, бисмулля,
рахмани рахим!»
40 Но на Руси прекрасно понимали и далеко идущие замыслы
Византии и саму Библию. Не случайно в нашей дохристианской ле­
тописи сделаны из неё выписки, раскрывающие суть её идеологии,
и подчёркнуты полуфразы, ясно говорящие сами за себя.
«Второзаконие.
Глава 6.
4. Слушай, Израиль: Господь, Бог наш, Господь един есть.
5. И люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всеми
силами твоими.
6. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в
сердце твоём.
7. И внушай их детям твоим и говори об них, сидя в доме твоём
и идя дорогою, и ложась, и вставая...
10. Когда же введёт Господь, Бог твой, в ту землю, которую он
клялся отцам твоим, Аврааму, Исааку и Иакову, дать тебе с больши­
ми и хорошими городами, КОТОРЫХ ТЫ НЕ СТРОИЛ.
11. И с домами, наполненными всяким добром, КОТОРЫХ ТЫ
НЕ НАПОЛНЯЛ, и с колодезями, высеченными из камня, КОТОРЫХ
ТЫ НЕ ВЫСЕКАЛ, с виноградниками и маслинами, КОТОРЫХ ТЫ
НЕ САЖАЛ, и БУДЕШЬ ЕСТЬ И НАСЫЩАТЬСЯ:
12. Тогда берегись, чтобы не забыл ты Господа, который вывел
тебя из земли Египетской, из дома рабства твоего.
13. ГОСПОДА, БОГА ТВОЕГО, БОЙСЯ И ЕМУ ОДНОМУ СЛУ­
ЖИ, и его именем клянись.
14. Не последуйте иным богам, богам тех народов, которые
будут вокруг вас,
15. Ибо Господь, Бог твой, который среди тебя, ЕСТЬ РЕВНИ­
ТЕЛЬ: ЧТОБЫ НЕ ВОСПЛАМЕНИЛСЯ ГНЕВ ГОСПОДА, БОГА ТВО­
ЕГО, НА ТЕБЯ И НЕ ИСТРЕБИЛ ОН ТЕБЯ С ЛИЦА ЗЕМЛИ...
Гпава 7.
1. Когда введёт тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты
идёшь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные
народы, Хаттеев, Гергесеев, Аморреев, Хананеев, Ферезеев, Евеев
и Иевусеев, семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя.
2. И предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их: ТОГДА
ПРЕДАЙ ИХ ЗАКЛАНИЮ, НЕ ВСТУПАЙ С НИМИ В СОЮЗ И НЕ
ЩАДИ ИХ...
6. Ибо ты НАРОД СВЯТЫЙ у Господа, Бога твоего; ТЕБЯ ИЗ­
БРАЛ ГОСПОДЬ, БОГ ТВОЙ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ СОБСТВЕННЫМ ЕГО
НАРОДОМ ИЗ ВСЕХ НАРОДОВ, КОТОРЫЕ НА ЗЕМЛЕ...
11. Итак, соблюдай заповеди и постановления, и законы, кото­
рые сегодня заповедую тебе исполнять...
16. И ИСТРЕБИШЬ ВСЕ НАРОДЫ, КОТОРЫЕ ГОСПОДЬ, БОГ
41 ТВОЙ, ДАЁТ ТЕБЕ; ДА НЕ ПОЩАДИТ ИХ ГЛАЗ ТВОЙ...
Новый Завет. Евангелие от Матфея.
Глава 15.
22. И вот, женщина Хананеянка, вышедши из тех мест, кричала
Ему: помилуй меня, Господи, Сын Давидов! Дочь моя жестоко бес­
нуется.
23. Но Он не отвечал ей ни слова. И ученики Его, приступивши,
просили Его: отпусти ее, потому что кричит за нами.
24. Он же сказал в ответ: Я ПРИШЁЛ ТОЛЬКО К ПОГИБШИМ
ОВЦАМ ДОМА ИЗРАИЛЯ.
25. А она, подошедши, кланялась ему и говорила: Господи!
Помоги мне.
26. Он же сказал в ответ: НЕХОРОШО ВЗЯТЬ ХЛЕБ У ДЕТЕЙ
И БРОСИТЬ ПСАМ...»
Подчеркнув главное, летописец никаких комментариев к этим
свом выпискам из Библии не дал. Сообщил только двумя словами
для не знающих: «Хананеяне-слов'яни».
Переписчик и редактор Начальной летописи игумен Сильвестр,
оставив слова о городах Ярослава на Роси, очевидно полагал, что,
охотно приняв власть над собою Владимира Мономаха (почему, чи­
татель узнает из романа) и примирившись с переименованием Ро-
сина в Корсунь, а Градижа - в Богуславль, чуждые россичам новые
наименования которых нанёс на геграфическую карту Ярослав, рос­
сичи, 135 лет насмерть стоявшие против крестителя Руси Владими­
ра Первого и его кровавых последователей, теперь отпадут и от сво­
его «язычества», и перестанут вести собственные летописи, после
чего потомки их со временем начнут думать, что Ярослав-де, не
разрушал, а и вправду строил города на Роси. Этого, однако, не про­
изошло. Не Мудрым, а Кровавым остался в памяти россичей зиж­
дитель величественной киевской Софии хромой Ярослав, как и отец
его Владимир, воспитанный в иудействе горбоносый ряженый хаза­
рин (здесь не голословен я, книга моя представит читателю убеди­
тельные доказательства). Тот, креститель, пьянством, развратом,
идолами и дымом ладана одурманивать Русь начавший, разрушил
своей хазарской хитростью Голунь. Хромец, едва удержавшийся на
княжестве с помощью дяди своего рабби Малкинда, правившего
Новгородом под именем Константина Добрынина два года, 1032 и
1033, которые обозначены в Начальной летописи двумя фразами:
«Ярослав начал ставить города на Роси» и «Мстислав Евстафий
помер», с наёмною ордою печенегов, варягами, косогами и черни­
говской дружиной умиравшего брата своего Мстислава, который
зарезал косожского князя Редедю и по их договорённости перед
поединком стал властвовать над косогами. Оба осаждали Родэнь.
42 Взял его Ярослав в сотни раз превосходящими силами только пото­
му, что не было у россичей никакой возможности доставлять своим
собратьям провиант, и в крепости начался великий мор.
«И пал тогда Родэнь, - повествует летописец россичей, - ббли-
тый со всех сторон горящей смолой. Что было деревянным, то всё
сгорело, а камни хромец в возы велел собрать, увезти от Роси и по
полям разбросать не ближе, как по версте камень от камня. И не
уцелело из родничан никого, помершие от мора и живые ещё, но
ослабшие сильно в пожарище вместе с деревом сгорели. Росин же
и Градиж за те два года успели подготовиться таким порядком, что
ни хромцу, ни иным вы****кам его, сколько б рати они ни собрали,
не взять уже».
Это кажется невероятным, но нечто подобное, даже, пожалуй,
более героическое повторилось в нашем XX веке. То самое село
Медвин, которое возникло на месте бывшей столицы Руси Голуни, в
марте 1917 года создало свою республику, не желавшую призна­
вать ни Временного правительства, ни Центральную Раду, ни бе­
лых, ни красных, ни серо-буро-малиновых. Одно-единственное село
Богуславщины держало круговую оборону почти четыре года. Толь­
ко в феврале 1921 года Медвинскую республику наконец одолела
прославленная на полях гражданской войны 17-я кавалерийская
дивизия Котовского, да и то после неумолчной артподготовки, кото­
рая продолжалась без малого полтора месяца.
Поэтому я и хочу ещё немного задержать внимание читателя
на истории Богуславщины и в частности моего родного села Мисай-
ловки, которая в таком, казалось бы, ограниченном мире, как один
сельский район, занимает, подобно Медвину, место совершенно осо­
бенное. Но предварительно оговорюсь.
Понятно, мы - украинцы, но чаще называем себя россичами,
однако отнюдь не противопоставляя себя этим остальному своему
народу и не чураясь его соловьиной мовы, ни самобытной культуры.
Но в то же время слова Михаилы Ломоносова о «коломбах россов»
звучат для нас не просто высоким поэтическим штилем. Мы всегда
помнили и помним себя, повторю, россичами, и у нас есть все осно­
вания, чтобы гордиться этим и кровными братьями своими: гордо
стойкими гуцулами, которыми нередко незаслуженно пренебрегают
на Украине, новгородцами и псковичами, поморами и архангельца-
ми, волгожанами и владимирцами... Несть им числа на Руси Вели­
кой.
И если лидер шумного ныне на Украине «Руха» Иван Драч, пре­
красный поэт, но наивный, не в обиду будь ему сказано, политик
романтически тоскует сегодня на газетных полосах о воссоздании
Литовского княжества в образе независимой федерации в составе
Украины, Белоруссии и Литвы под державной эгидой последней,
43 поскольку Украина, дескать, в центре Европы, а Литва - очень уж
по-европейски пригожа госпожа, то я сомневаюсь, что мои земляки
на берегах Роси разделяют его тоску, хоть ему и кажется, будто он
изъявляет сокровенные чаяния украинского народа. Не знаете вы,
мил-человек Иван Федотович, истории россичей, а ее, как извест­
но, заново не переделаешь - напрасно старались киевские лето­
писцы задним числом причесать её поглаже. Якобы выделил киевс­
кий князь Рюрик Ростиславович Поросье и Каневщину в удел зятю
своему Роману, а потом в 1195 году с его, Романа, согласия переда­
рил пять тех городов свату своему Всеволоду Юрьевичу, князю вла-
димирско-суздальскому, а тот вернул один из городов - Торчский -
сыну Рюрика Ростиславу; в остальные же четыре - Корсунь, Богус-
лавль, Треполь и Канев - послал своих посадников.
Странная получается картина: где Поросье, а где Владимирс-
ко-Суздальская земля, и вдруг- посадники Всеволода Большое Гнез­
до? В нынешней Киевской области.
Кто же из литераторов первый обратил внимание на эту стран­
ность, теперь трудно сказать, давно пошло гулять в литературе, будто
Рюрик Ростиславович не подарил Всеволоду Юрьевичу, а продал
ему не всё Поросье с Каневщиной, а только город Богуслав и 30
прилегающих к нему сёл. Так вроде получается более убедительно,
но, если не ошибаюсь, кажется, ещё Фёдор Достоевский заметил,
что истинная правда настолько бывает невероятной, что, дабы по­
верили в неё, к ней приходится прибавлять порой изрядно лжи.
Между тем, очевидно, сама того не подозревая, часть правды
очень точно выразила русская писательница Мария Александровна
Вилинская, долгое время жившая в соседнем с Богуславом селе
Хохитва и ставшая известной как классик украинской литературы
под именем Марко Вовчок. «О, милая Рось и твои зелёные берега, -
писала она в одном из своих писем из Парижа, - как легко там ды­
шалось! За одну веточку чебреца, выросшего над Росью, я отдала
бы не знаю что».
Наши пращуры, выбиравшие место для столицы своего госу­
дарства Голуни в докиевские времена, толк в этом деле понимали.
Сейчас, конечно, когда Богуславщина пострадала от ядерной Чер­
нобыльской катастрофы не меньше других районов Украины и Бе­
лоруссии, былую свою цену она надолго утратила, но если учесть,
что речь идёт о XII веке, картину мы получим совсем иную. Даже на
моей памяти Поросье и особенно Богуславщина, хотя изрядно и
пострадали от бездумной колхозной бесхозяйственности и от вой­
ны Великой Отечественной, сохраняли ещё немало от первоздан­
ного своего облика такого, что не шло в сравнение и со знаменитой
Швейцарией, осмотреть которую мне представлялась возможность
весьма обстоятельно. Ну, разумеется, Швейцария есть Швейцария,
44 не признать земного рая по-швейцарски нельзя, да уж больно он
рукотворный, а матушку Природу, как ни исхитряйся, не переплю­
нешь. И с практической точки зрения по своим естественным ресур­
сам конкуренции с Богуславщиной Швейцария никак бы не выдер­
жала. Всё, что дала Природа ей, даровала она и Богуславщине: горы,
леса, то тишайшая, то бурная на перекатах река с множеством при­
текающих к ней речушек, лесные озёрка, родники целебные - всего
не меньше, чем в Швейцарии. А вот раздольных таких угодий, па-
шень да сенокосных лугов с раскиданными по ним купами богатырь-
лозы там не увидишь. И с садами поскуднее. Швейцария перед
Богуславщиной только виноградниками может похвалиться.
Так вот, Роман, зять киевского великого князи Рюрика Ростис­
лавовича, приняв от тестя столь щедрый подарок, с придачей всего
остального Поросья и соседней Каневщины, надумал приданное
супруги своей использовать в качестве звонкой монеты для приоб­
ретения оказавшегося бесхозным в ту пору Галичского королевства.
Для этого ему прежде всего было нужно заручиться поддержкой ки­
евского митрополита Никифора, чтобы тот в случае чего похлопо­
тал за него перед тестем, ибо в обмен на корону Галича замыслил
он самое сердце Южной Руси расколоть на куски. А кому получить
ту корону, зависело тогда от трёх владык: короля венгерского Белы,
цесаря германского Фридриха Барбароссы и князя польского Кази­
мира Справедливого. Но прежде чем провернуть всю операцию,
требовалось, как я уже сказал, заручиться благословением митро­
полита Никифора, которое он готов был дать за дарование Медвина
под монастырь. Сам же Богуслав с остальными его сёлами запра­
шивал Казимир. Король Бела, чей сын Андрей также претендовал
на Галичское королевство, счёл за более выгодное предприятие по­
садить его в Корсунь, с придачей ему на Роси Торска, а на Днепре -
Канева. Таким образом под самым Киевом возникло бы ещё одно
венгерское королевство, что было куда выгоднее, чем иметь его хоть
и большим по размеру, но сопредельным. Ведь Роман в Галиче хо­
тел бы того или нет, но вассалом Венгрии всё равно бы стал. А вот­
чина сына Андрея под Киевом сулила заманчивую перспективу даль­
нейшего венгерского проникновения на Руси. Ну, а германец Барба­
росса за содействие начертанным планам со своей стороны пред­
почитал получить от Казимира, собравшегося на Богуславщину, в
состав которой, кроме Медвина, входило ещё 29 сёл, кусок Запад­
ной Польши.
Одного не учли ни Роман с митрополитом Никифором, ни три
западных монарха - того, что россичи по своей натуре государствен­
ники и не мыслили они Отечество на этакую распродажу чужестран­
цам. Потому и восстали они против Романа, отрядив одновременно
45 послов в Суздаль к Всеволоду Большое Гнездо: мы-де отдались под
руку деда твоего Владимира Мономаха, русича, призванного на зо­
лотой стол в Киев русичами, когда помер последний из восьми кня­
живших в Киеве хазаринов, тот крестившийся в Святополка мздои­
мец, коим самим правила иудейская его прелюбодейка Дебора, при­
рисовавшая ему на великокняжеской печати ангельские крылья (см.
рис. - А.И.), а ты, Всеволоде, ноне старший из Мономаховичей, то
на тебя и падёт вина за раздробление Руси средь
чужинцев, если не возьмёшь и ты, как дед твой, под
свою руку Поросье; и Канев просится, иначе быть
ему под уграми: митрополит Никифор выгоду ищет
в соседстве с олатинившимся лядским Казимиром,
а брат твой, Рюрик Ростиславович мегкотел, на по­
водке краснобайства Никифоровогоходит.
Да собрали подарки богатые - князю Всеволоде особо и на
случай, ежели Роман или Рюрик Ростиславоич за Поросье и волость
Каневскую откупную востребует, - тоже особо: двенадцать возов
майна (добра) всякого, да кожаный мешок гривен золотых, да три
сорока сороков выверец (горностаев), да кун (куниц) три же сорока
сороков. Ещё обязались на свой кошт поставить в городах Поросья
храмы православные, ежели князю Всеволоду то угодно будет и служ­
бу в тех храмах по отеческому чину проводить станут, как Мономах
старый указывал, а не по византийскому противному русичам и для
государства вредному, который Владимиром-хазариным был насаж­
дён; в Каневе же храм таковой прежде возвели. А дань за крепкую
руку княжескую россичи и каневцы платить согласны, какую князь
Всеволод назначит, и посадников его содержать также согласны,
ежели те посадники своевольничать не вздумают да на учение рос­
сичей посягать не станут, кроме как кто из россичей сам доброхотно
в христианы крестится пожелает, и грамотой княжеской то всё на­
добно закрепить.
Так Поросье с Каневщиной стали в 1195 году частью будущей
Великороссии, за исключением города Торчска, который великий
князь Всеволод Юрьевич своей волей зятю своему Ростиславу от­
писал, сыну Рюрика, а тот, Ростислав, также своей волей Торчск в
Белую Церковь переименовал и храм там православный по жела­
нию отца своего Рюрика Ростиславовича и митрополита Никифора
воздвиг.
Вот как оно было в действительности. Не Рюрик Ростиславо­
вич продал россичей Всеволоду Большое Гнездо, а сами россичи с
каневцами выкупили себя, отдавшись под руку Всеволода и тем обес­
печив себе вольность, Богуславщина - более чем на пять веков, не
считая 135 лет противоборства с ряжеными хазаринами от Влади­
мира Первого до Святополка Изяславовича. Потому ей, Богуслав-
46 щине, и Переяславская рада была ни к чему, незачем ей было вос­
соединяться с Русью, ибо никогда она из неё не выходила. И память
её предшествующих четырёх тысячелетий сберегла. Только нашим
историкам, видно, рассказывать об этом никак не с руки, ибо многое
в их храминах исторических рухнет тогда, как песочные крепости-
цы, которые ребятишки, играя на пляжах, сооружают.
Грамоту Всеволода Большое Гнездо, дарованную россичам,
подтверждали затем и сыновья его Григорий, Константин, второй
Григорий, и Юрий, тоже бывшие великими князьями владимирскими
и суздальскими. А после, в 1239 году, на Киевскую Русь батыева
орда пришла, разорившая почти все города дотла, только Богуслав
и устоял против ордынцев, как Новгород в Северной Руси. Потом, в
1320 году, южные русичи, побратавшись с литовцами, прогнали ор­
дынцев под верховенством князя литовского Гедемина, который и
положил конец Киевской Руси, образовав великое княжество Литов­
ское, поглотившее вместе с кривичами и Лядской землёй и всю
Южную Русь, кроме Богуславщины. Не покорился Богуслав Гедеми-
ну, так как не считал себя обязанным ему ничем. Но это не помеша­
ло богуславчанам в 1380 году войти в согласие с его обрусевшим
внуком князем Дмитрием Боброк-Волынским, изъявившим желание
идти на подмогу московскому князю Дмитрию Ивановичу против орды
Мамая, для чего сему Дмитрию Боброк-Волынскому полк свой 10-
тысячный дал с воеводою Родославом Щупиком, велев ему, однако,
у Боброк-Волынского подвоеводою быть, поскольку тот князь. Когда
же на Куликовом Мамая побили, Великий князь Дмитрий Иванович,
прозванный теперь Донским, стем Родославом Щупиком новую гра­
моту богуславчанам прислал, в точности подтверждавшую перво­
начальные грамоты Всеволода Большое Гнездо и его сыновей, за
исключением того, что прочие города Поросья с Каневом отпали ещё
при Гедемине.
С той поры Богуслав опять сам по себе своею управою жил, а
посадников-князей и царей московских держали, абы ляхи на Бо-
гуславщину не покушались.
Этим, кстати, и объясняется то обстоятельство, может быть,
на первый глаз удивительное, почему во время освободительной
войны украинского народа под предводительством Богдана Хмель­
ницкого Богуслав нейтральным оставался. А удивительного ничего
нет. Во-первых, политика Хмельницкого долго не вполне ясной была.
Будто просился под руку царя Алексея Михайловича, а сам между
тем в союз с крымчаками вступал и с турками да шведами перегово­
ры вёл. И царь вёл себя неопределённо, пока ляхи польской коро­
ной его соблазняли. С другой стороны, Богдан, очевидно, и не хотел
богуславчан в войну втягивать, нейтральный Богуслав ему больше
подходил как город, на который ляхи поднять оружие не осмелива-
47 лись из-за опасений московского царя, а его, Богдана, принимали
здесь охотно, в трудный момент здесь отсидеться было возможно и
с силами собраться.
Именно как убежищем Хмельницкий и воспользовался Богус-
лавом в 1651 году, когда, заподозренный в измене, едва не лишился
жизни от своих же казаков.
Во второй раз он приезжал сюда в начале 1654 года для встре­
чи с патриархом антиохийским Макарием, который направлялся в
Москву и останавливался в Богуславе, чтобы освятить давно гото­
вый к тому времени обещанный Всеволоду Большое Гнездо право­
славны храм, так как высшие киевские иерархи знаться с богопро­
тивными богуславчанами не желали, а патриарху Всея Руси Никону
ехать в Богуслав, видно, было недосуг, либо донесли ему, что на
далёкой от Москвы Богуславщине вести о его нововведениях вы­
зывали ропот.
В большинстве своём «язычников», богуславчан, казалось бы,
патриаршьи реформы Никона, послужившие причиной церковного
раскола, не должны были волновать. Однако я говорил уже, что рос­
сичи по природе своей государственники, а Никон посягал как раз
надела государственные, сначала отменив реформированное Вла­
димиром Мономахом ромейское христианство в отечественное пра­
вославие, патриотическое по своему содержанию и потому отвечав­
шее интересам Руси, а затем по византийскому примеру объявив,
что «священство выше царства». Это и вызвало на Богуславщине
ропот. В Богуславе недоумевали, как это царь Алексей Михайлович,
находясь в здравом расположении ума, не видит, что сей мордвин
Никита Минов, став патриархом Никоном, вознамерился подмять
под себя всю Русь.
Хмельницкий же, встретившись в Богуславе с патриархом ан­
тиохийским Макарием, отрядил вмести с ним в Москву послов от­
дельно к царю и отдельно к Никону, чем вызвал у богуславчан нема­
лое подозрение в своём двоедушии, а стало быть и неискренности,
чему спустя год суждено было подтвердиться самым неожиданным
для богуславчан образом.
Не вдаваясь в подробности, официальные хроники скупо со­
общают, что в третий раз Богдан Хмельницкий посетил Богуслав в
1655 году и приписал его к Корсунскому полку. Так с упованием на
беспамятство людское и фальсифицируется история. Для этого нео­
бязательно врать напрямую, достаточно умолчания и некоторой кор­
ректировки информации.
На самом деле после освобождения от польской шляхты рус­
ско-украинскими войсками Галичины под командованием Богдана
Хмельницкого и бывшего царского посла на Переяславской Раде
Василия Васильевича Бутурлина Хмельницкий явился в 1655 году в
48 Богуслав с полусотней казаков и несколькими старшинами, чтобы
объявить всю Богуславщину своей личной вотчиной, то есть всех
богуславчан и жителей 30 сёл Богуславщины сделать своими кре­
постными. При этом он ссылался на так называемые Мартовские
Статьи, подписанные в Москве 23 марта - 6 апреля 1654 года, по
которым за Украиной закреплялась полная автономия и определя­
лось ей 60 тысяч реестровых, то есть военнослужащих и потому
вольных казаков. А поскольку на Богуславщине таковых не имелось,
то Хмельницкий и решил приписать её к своему преторианскому
Корсунскому полку как собственных холопьев. Но в таком случае в
Мартовских Статьях относительно Богуславщины должна была быть
хотя бы какая-то оговорка, отменяющая грамоту царя Алексея Ми­
хайловича, которой он при восшествии на престол в 1645 году под­
твердил, как и все его предшественники, статус Богуславщины, да­
рованной ей великим князем владимиро-суздальским Всеволодом
Юрьевичем Большое Гнездо на основании расписки великого кня­
зя, тоже великого, Рюрика Ростиславовича, что он-де получил от
великого князя владимиро-суздальского Всеволода III Юрьевича
означенную сумму золотыми гривнами, выверицами, кунами и про­
чим майном в выкуп за Поросье и Каневщину, почему и обязуется,
что он сам и наследники его, за которых он настоящим ручатель-
ствует, впредь на упомянутые волости не претендовать, а считать
их принадлежащими княжеству Владимирско-Суздальскому.
Никаких оговорок, однако, в Мартовских Статьях предъявить
богуславчанам Богдан Хмельницкий не смог, и те из города его со
всей гетманской свитой попросту выгнали, произнося и выкрикивая
при том слова, которые приводить здесь не годится. Догадливый
читатель и так поймёт.
Но всё же верно говорится: пришла беда - отворяй ворота,
может, и не сразу настежь.
Теперь все признают Богдана Хмельницкого гениальным пол­
ководцем, сравнивая его только с Александром Македонским. Ни
Ганнибал, ни Наполеон ему не ровня. В нём одном воплотился ге­
ний всего запорожского казачества. А те неприятеля не считали.
Пусть числом своим и в десятеро превосходил их, пусть весь в латы
закован был, а они, голопузые, с пистолями, да с кривыми турецки­
ми ятаганами всё равно в атаку шли и непременно побеждали. При
Жёлтых Водах в 1648 году польско-немецкие латники, пожалуй, и
более чем в десятеро превосходили их, если учесть к тому же гро­
мадное количество пушек у тех против казацких пукалок, а всё же
жалкая горсточка ляхов уцелела, те, которые в плен поспешили
сдаться. И с наёмными их германцами то же самое произошло. В
том же году так и под Корсунем да Пилявой повторилось, а затем и
во многих других битвах. И хотя пьянством загульным запорожцы
49 тоже славились, но они же перед походом или битвой за пьянство
смертью карали. В зимних походах водкой только коней поили, что­
бы меньше корма на них навьючивать, водка-то калорийнее овса, и
лошадь на морозе, когда спит, не мёрзнет.
В пух и прах казалась разбитой чванная Речь Посполитая, все
продиктованные ей условия для мира приняла, но умер в 1657 году
Хмель и, возможно, от одного сознания этого факта воспряла шлях­
та, посунула вновь на Украину с Россией. Десять лет с переменным
успехом продолжались баталии, однако понял царь Алексей Михай­
лович: не одолеть ему гонористых ляхов. Пришлось в 1667 году зак­
лючить так называемое Андрусское перемирие на тринадцать с
половиною лет, по которому за Россией оставался Смоленск и Се-
верская земля, которых издавна добивалась Речь Посполитая, а
Украину поделили по Днепру, к Польше отошло всё Правобережье,
кроме Киева. Для Богуславщины, к сожалению, такого «кроме» сде­
лано не было. Впервые за последние 372 года Богуслав утратил,
как бы теперь сказали, статус подмандатной территории Северо-
Восточной Руси, а вместе с ним и свою вольность. Обидно, но бо-
гуславчане царя Алексея Михайловича понимали, на его месте вся­
кий здравый человек так бы и поступил, ежели смотреть на вещи с
позиций государственных интересов: Смоленск - ворота к Москве,
Северская же земля граничит со Смоленщиной. А что Богуславщи­
на? Тут выбор ясен, царь в его положение принял решение един­
ственно верное. И то спасибо, выторговал для Правобережной Ук­
раины наказное гетманство со своим реестровым казачеством, а
это уже надежду подавало, и не малую, тем более, что в наказные
гетманы казакам удалось протащить Самийла Ивановича Самуся,
дед которого когда-то из Богуслава в Переявлавль переселился,
однако характером Самуси оставались богуславчанами, такими же
гордыми духом государственниками. Не случайно Самийло Ивано­
вич своей резиденцией сразу же избрал Богуслав. И дружка своего
закадычного с собой привёл.
А дружил Симайло Самусь со знаменитым Семёном Палием,
который воинскими талантами едва ли не самому Хмелю был под-
стать. Потому эта дружба сильно и обеспокоила ляхов. Придраться
к нему Палий повода им пока не давал, так их послы при московс­
ком дворе ухитрились как-то оболгать его перед царевной Софьей
Алексеевной, будто он крамолу какую-то против России замышлял.
Правительница-царевна и вызвала Семёна в Москву да, не поже­
лав и выслушать его, приказала ни в чём не повинного перед Рос­
сией сослать в Сибирь. Заступиться же за него Самусь никак не
смог, не захотела сестрица будущего императора Петра I даже при­
нять его, когда он нарочно по этому делу приехал в Москву. И остал­
ся Самусь таким образом без надёжнейшего соратника. А сам он в
50 военном деле не больно мастаком был, и то сознавал.
Потом в 1699 году Польша заключила мир с Туреччиной, вос­
пользовавшись которым польский сейм принял решение о ликвида­
ции украийского казачества в Киевском и Брацлавском воеводствах,
а значит, ликвидации подлежало и наказное гетманство. Все клей-
ноды - булаву, бунчук и печать - у Самуся не замедлили отобрать.
Но говорю же я, хоть и родился Самийло Иванович в Переяславле и
крещёным был, но богуславский дух из него и в третьем колене не
выветрился.
По веками выработанным мировым нормам в случае необхо­
димости в армию может быть мобилизовано десять процентов от
общего населения страны. Значит, согласно ревизным книгам того
времени, Богуславщина могла выставить около 20 тысяч воинов.
Но обычно она обходилась полком численностью в 10 тысяч, как
полностью укомплектованная дивизия времён Великой Отечествен­
ной войны. Однако надо учесть, что это были богуславчане, пращу­
ров которых не смогла одолеть орда Батыя, и тогда арифметика
получится совсем иная. Хотя постоянную воинскую службу в мир­
ное время в теперешнем понимании этого слова никто не нёс, все
жили по домам и собирались в известном месте с оружием, которое
всегда было наготове по первому зову старшин.
Лишившись гетманской булавы, Самусь предложил богуслав­
чанам свои услуги в качестве полковника. Долго объяснять свои
намерения ему не пришлось. Сейчас, когда Богуславщина формаль­
но к Московскому царству не принадлежала и потому не обязана
была придерживаться его перемирия с Речью Посполитой, начать
восстание против польской шляхты ей ничто не мешало и сделать
это более организованно, чем она, имевшая около четырёх веков
самоуправления и в общей сложности почти три века самообороны,
никто иной не мог. А в том, что её поддержит вся Правобережная
Украина, сомневаться не приходилось. После упразднения казаче­
ства в Киевском и Брацлавском воеводствах ненависть к польской
шляхте стала безмерной, ибо это значило, что испокон веков воль­
ные казаки отныне должны превратиться в крепостных холопьев.
Самусь не ошибся. К Богуславу немедленно присоединились
Корсунь и Лысянка, а затем и вся остальная Правобережная Украи­
на. Началась новая освободительная война украинского народа,
известная в истории как первая Колиивщина. Но я не к тому веду.
В это самое время шла также русско-шведская война, и похо­
же было, что Карп XII брал верх, а гетман Левобережной Украины,
входившей в состав российского государства, Иван Мазепа в помо­
щи Петру I вдруг отказал, нейтралитет объявил. Но что значит нейт­
ралитет в подобной обстановке? Явная измена тому, кто осыпал его
царскими милостями и даже безвинную голову Кочубея на плаху ему
51 отдал.
Пишу эти строки, наперёд зная, что сегодня на Украине они
многим не понравятся, поскольку Мазепа теперь по всем статьям
реабилитирован и возведён в ранг чуть ли не большего народного
героя, чем прежде Богдан Хмельницкий. Печатаются и его сенти­
ментальные вирши, которые выдаются за образцы поэтической ли­
рики, как присной памяти китайского Мао. Но это уже по-нашему, по-
украински, мы без крайностей никак не можем, особенно когда на
дворе такой «гуляй-не-хочу» плюрализм. Вчерашний корыстолюбец
и натуральнейший предатель враз обожаемым героем делается, а
на которого молилися вчера, как на икону, - наоборот. Не пойму только
что-то, как при этаком вольномыслии до сих пор остаются преслав-
ными два иудея Александр Корнейчук и Микола Бажан, загубившие
сотни жизней лучших украинских деятелей науки, литературы и ис­
кусства, обрушив на них в 1947 году, когда Лазарь Каганович во вто­
рой раз стал первым секретарём ЦК Компартии Украины, свои смер­
тоносные дубины украинского «буржуазного национализма», несмот­
ря на то, что во всей нашей стране, в том числе и на Украине, к тому
времени со всякой буржуазией давно было покончено. Хоть бери да
публикуй их, то есть Корнейчука и Бажана, доносы в МГБ СССР.
А вот что касается первой и второй действительно преславных
колиивщины, тут, как и в прежние времена, наблюдается во всех
взглядах поразительное единообразие. Никогда не писалось офи­
циально и не произносилось вслух прилюдно, что оба восстания
начинали и составляли их основную силу богуславчане. О двух ге­
роях второй колиивщины, Иване Гонте и Максиме Железняке, гово­
рится и пишется много, хорошо и звучно, а вот Славомира Грача,
прозванного Щуляком, то есть Коршуном, который после гибели Гон-
ты и Железняка ещё двенадцать лет наводил ужас на польских па­
нов, оставаясь со своими молодцами неуловимым, вроде бы и вов­
се не было, ибо опять-таки из тех же богуславчан, еретиков и зло­
стных сепаратистов, не пожелавших гуртом со всем народом в Ве­
ликое княжество Литовское войти, будто их Владимиро-Суздальщи-
на ещё не под ордынцами тогда была... Чу, теперь Славомира Щу-
ляка вспомнят обязательно, скажут, вот, мол, своим пра-пра-праде-
дом выхваляется.
Я, конечно, не виноват, что Шуляк тот мне в прямом смысле
пращуром приходится, как нет никакой моей заслуги и в том, что он
вправду славнейшим народным мстителем был. Это понятно, но
таков уж наш украинский характер: если с какого-то боку свой, тем
более родич, лучше помалкивать о нём, иначе-де «кырпу гнэш», то
бишь нос задираешь.
Но это так, чтобы понятней были некоторые наши национальные
особенности. Как говорил Шиллер: «О своём народе я знаю всё и
52 всё скажу, но, чужестранец, не приведи тебя Господь повторить мне
те мои слова». За то и люб мне Шиллер, как наши Пушкин и Шев­
ченко, другими словами, но то же сказавшие о том же.
Узнав о нашествии Шведов в самый разгар сражения с ляхами
под Винницей, богуславский полк взволновался. Самусь погнал хлоп­
цев с письмом к царю Петру. Был, мол, такой Семён Палий, вояка
знатный, которого сестрица твоя, государь, Софья Алексеевна, по
наговору послов лядских безвинно в Сибирь упекла. А про лучшего
прорывщика передовых неприятельских линий, по совести говоря,
и думать непристойно. Такты, государь, будь любезен, распорядись
сыскать его, коли жив ещё, доброго командира нам дашь. А мы тут
ляхов малось саблями пока пощекочем, потом, когда Палий сыщет­
ся, скорым маршем к тебе. Карла шведский, слышно, для генераль­
ного сражения к Полтаве направляется, так и мы там с тобой встре­
тимся. В сю пору нас здесь 10 тысяч, но придём с двадцатью, удво­
им полк богуславский. Может слыхал о таком от батюшки своего
Алексея Михайловича? Токо насчёт Семёна Палия уж расстарайся,
не пожалеешь, разобьём Карлу всенепременно. А после и с ляхами
управимся, никуда эти не денутся, соседи или гости, до крайности
оголтевшие, хозяевами себя в чужом дому возомня, - без кухля хотя
бы пива не разберёшь.
И, как полагается, руку к сему приложил полковник богуславс­
кий Самусь.
Дальше даю слово свидетелю Полтавской битвы архиеписко­
пу белорусскому Георгию Конисскому- автору «Истории руссов или
Малой России». Цитирую по украинскому академическому изданию
«Укратська лггература XYIII ст.», Киев, 1983, стр. 620-621:
«Обе армии собрались в Полтаве в июне месяце и расположи­
лись одна в виду другой, укрепив себя шанцами и другими нужными
окопами. Армия российская состояла из 76 000 и в том числе мало­
российских отборных войск, оставшихся от командирования про­
чих к прикрытию границ, было 20 000 под командою генеральных
старшин и прежде бывшего наказного гетмана Заднепровского, Се­
мёна Палия, сысканного из сибирского заточения, который, быв
отлично искусен в наездах и разорвании соединённых фронтов,
много поспособствовал к победе. Шведская армия немногим пре­
восходила 20 000 да и Мазепинских войск, собравшихся к нему из
расквартированных компанейцев и сердюков не более одной тыся­
чи; но они с самим Мазепою во всякое время оставались при обозах
своих и шведских, уклонялись всегда от сражений с россиянами и
содержа против них самый строгий нейтралитет, выговоренный Ма­
зепою у короля шведского и объявленный в декларациях его во всей
Малороссии... Наконец, в 27 день июня 1709 года совершилось то
сражение, которое решило судьбу России и Швеции, удивило Евро-
53 пу и сделало перелом в политике держав и в жребии королей. Сра­
жение сие начали шведы на самом рассвете и конницею своею на­
пали на регулярную конницу российскую и прогнали ее за шансы.
Но начальник козацкий Палий, с козаками своими, напав тогда на
шведов в тыл и на флангах их фронтов и прорвавшись в интервалы,
сделал великое им поражение копьями и из ружьев, отчего они, сме­
шавшись, побежали к своим шансам и потеряли генерала своего
Шлипенбаха, взятого в плен. Козаки, преследуя шведов до их шан­
цев, провели позади себя сильную колонну пехоты российской под
командою генерала Меньшикова, и она, напав на шанцы шведские
и сделав сильный залп из пушек и ружьев, увалилась в них штыка­
ми и погнала шведов во все стороны. Таким образом обовладели
шанцами и взяли в плен командовавшего ими генерала Розена со
многими офицерами и рядовыми. Шведы после сего собрались и
построились вновь между шанцами и обозами своими на открытом
поле и ожидали нападения россиян. Государь выстроил и свои вой­
ска против шведских, поставив в середине пехоту и артиллерию, а
по флангам конницу. Сражение возобновилось: пальба продолжа­
лась с обеих сторон более трёх часов; наконец шведы, не имев ар­
тиллерии и претерпев от россиян великий урон, показали во фланге
своём многие интервалы или пустоту, а Палий, сие приметя, тотчас
ворвался в них козаками и произвёл всеобщее замешательство в
неприятеле...».
Замечу здесь между прочим, что приписанная Петру Первому
и разыгранная затем в кино по существу постыдная для россиян
сцена, когда российский император всерьёз благодарит шведов за
науку воевать, продиктована, видимо, соображениями и чувствами
так называемых «западников», взиравших и поныне взирающих из
России на Россию либо с Эйфелевой башни, либо с той стороны
Атлантического океана. По свидетельству очевидца, Пётр действи­
тельно принял пленных шведских военачальников любезно, однако
никаких благодарственных слов им не высказывал. Да и невозмож­
но себе представить, чтобы император России, знавший Александ­
ра Невского и Дмитрия Донского, при всех своих несомненных сим­
патиях к Европе вдруг воспылал благодарностью за военную науку
к шведам. Из войны с ними он, разумеется, извлёк определённые
уроки, но для преклонения перед поверженным противником у него
не было никакого повода. И не таков он был, чтобы, разгромив «не­
победимого» Карла XII, враз умом повредиться, забыть о собствен­
ном достоинстве, а значит, и своей державы, кою он воплощал в
себе.
Столь же нелепое соображение навязали и навязывают нам те
самые «западники», будто Пётр «прорубил окно в Европу». Русь
многими нитями была связана со всем миром, не исключая и Евро-
54 пу, издревле, о чём красноречиво говорит дипломатия всех предше­
ственников Петра и хотя бы такой, к примеру, любопытный, но не
освещаемый нашими историками факт, что в большинстве европей­
ских армий до Петра военными хирургами и лекарями служили рос­
сияне. Или такая ещё небезынтересная деталь, никак не попадаю­
щая в поле зрения наших историков: перенимать опыт по выведе­
нию племенного скота, гибридизации и акклиматизации теплолюби­
вых растений на сельскохозяйственную ферму царя Алексея Ми­
хайловича приезжали в подмосковное Измайлово специалисты из
большинства стран Европы, в том числе из Англии, Италии и Фран­
ции.
Другое дело, что после своей продолжительной поездки в Ев­
ропу Пётр с психологически вполне объяснимым юношеским пы­
лом многое в России принялся корёжить на европейский лад. Но
все его великие реформы, которым неизменно сопутствовали ве­
ликие же жестокости и самодурство, отнюдь не доказывают, что оте­
чественный путь развития страны и её самобытность, бережно хра­
нимая отцом молодого реформатора Алексеем Михайловичем, ни­
куда не годились. Каким же тогда, спрашивается, манером Россия,
пребывавшая якобы в этакой закостенелости и невежестве, задол­
го до Петра взошла на берега Восточного океана?