Сложно

Ладонью затушить огонь.
Вот идешь и видишь как положить руку на горячую свечку,
Ладонью погасить лед, пепелом забить жизнь.
Неправильно понимать слова и видить в них , не то, что кажеться тебе. 
Невозможно очертить высоту вселенной.
Больше ничего не осталось на мертвых губах.
Синева неба отражается на пальцах,
Сердце очерченное на руке внутренним богом.
Внешней жизнью.
Часы остановились, повсюду дым, пепел на коленях.
Тишина.
Она не заговорит со мной.
Так быстро пролетела эта песня, оставив каменные слова.
Напрасное молчание. Надежда , что это не казус твоего имени.
Когда все умрут так и не живя на странице этой книги.
Повторное шуршание листьев, она не умеет писать книги.
Уже не умеет дышать и любить свет за окном.
Все убило нас - невозможность смерти. 
Шагнуть в жизнь.
Никто не подозревает, как называется жизнь , когда мы ее рисуем. 
Идеальность во всем, даже в своих мыслях на всеобщий показ.

Она не умеет время возвращать, ничего не кажется когда момент перед тобой. 
Идельное в фатальности, в пошлости мыслей. 
Они одинаково влюблены друг в друга , две половинки –разного целого-женщины. 
Старая сказка напомнит о своем существовании в этой комнате.

Написать книгу, для кого ..для того, чтобы забыли ее через сто лет. 
Гениальные люди, для чего, для удовлетворения муками.
И что здеь написано, его имя давно забыто на этой территории. 
Прозрачная душа не закончила свой расссказ , свобода души притуплятся с каждым мигом ее дыхания. 
Живет, живет свобода духа в другой плоскости, за твоим зеркалом. 
Зазеркалье где мы умеем танцевать, танцевать на раскаленном огне погасшем от прикосновения рукой, на обжигающем льде. 
Его глаза такие недавние , там где мы живем.. 
Там где мы написали историю , ты выбросил ее. А я оставила спать, даже неизвестно 
откуда все это льется, тысячи страниц написанные нашими мечтами, невозможно закричать и уйти, молчание ветра не потревожит твой голос через миллион лет,   
Миллионы лет скитания по пустыне.