2. Выпады Пушкина против Екатерины II

                2. Выпады Пушкина против Екатерины II.               
              Это, в самом прямом смысле, экзекуция, поэтом-сатиром, Екатерины-самозванки. Наиболее сатиричен и язвителен, к примеру, следующий выпад поэта против Екатерины-самозванки. Выпад, основанный, Пушкиным, на весьма неприглядных обстоятельствах её скоропостижной, 6-го ноября 1796 года, смерти. Главная суть, его, заключена - именно в этом.
              Поэт выражает их, только что обозначенные, выше, обстоятельства смерти Екатерины II, через предложение третьей главы повести: «Германн был свидетелем отвратительных таинств её туалета». Обстоятельств, данных им, в третьей главе «Пиковой дамы», минут за 15-ть, то есть, в половине третьего ночи, до «смерти» графини-императрицы.  Её «смерть» произошла, в третьей главе повести, «без четверти три» утра (или ночи!), 24-го января 1833 года. Более подробно, об этом, ниже и – в других книгах нашего исследовательского цикла.
              А с Екатериной II, 5-го ноября 1796 года, случилось следующее. Проснувшись ночью, она пошла в гардеробную, - где стоял польский трон, переоборудованный, ею, под ночной стул-туалет с находящимся, под ним, ночным судном-горшком! – по нужде. Заметим, что названный, выше, трон был подарен  ей, в своё время, С.А. Понятовским.  Который она, - видимо в знак презренья к Польше (то есть к славянам)! – и переоборудовала – под ночной стул-туалет с находящимся, под ним, судном-горшком!
              Вот при исполнении названной нужды, с ней и случился -  «удар». В результате,  которого, она и свалилась, с польского трона, на пол. Да ещё и с совершенно голой - задней частью тела. Пролежала, в этом неприглядном, - и неприличном! – положении, без памяти, до тех пор, пока её не обнаружили придворные.
              Наиболее проворные из них, чувствуя всю неприличность, - и пикантность! – создавшейся обстановки, крадучи прибегали, - по несколько раз! - чтобы «посмотреть – на голую заднюю часть тела «великой императрицы». Умрет, в четверть первого ночи, 6-го ноября 1796 года, от инсульта (Более подробно, о смерти Екатерины II, в третьей главе предлагаемой вам, сейчас,  брошюры.).
              А Пушкин, зная именно эти обстоятельства, выделил, их, не только в тайной «Пиковой даме», но и – в своем дневнике. Кстати, выделил обстоятельства смерти Екатерины II, происшедшие – именно в действительности. Они зафиксированы – в российском архиве. Через что и совершил выделяемый, здесь, язвительный и, - чрезвычайно презрительный, к тому же! – сатирический выпад против Екатерины-самозванки. Явно связывая только что названные вам, обстоятельства смерти Екатерины II, с такой знаменитой своей строкой, из оды «Вольность», как: «На тронах поразить порок». 
              И прямо связывая их, - памятуя именно о феноменальной памяти нашего Великого поэта! –  именно с трехкратным разделом, Екатериной-самозванкой, суверенной Польши. Разделу, к которому она начала «пробивать дорогу», как вы уже знаете из нашей второй брошюры, еще в 1762 году, в котором она и захватила, через англо-прусских масонов, высшую власть в России.
              И связывая их, наверное, с её личной ненавистью, - и презрением! – не только к полякам, но и – вообще ко всем славянам: к русским и сербам, к словакам, и  т.д. Особенно, разумеется, именно к полякам и к русским, царицей которых она и стала. Связывая, наверное, и потому, что польский трон, указанный выше, чуть ли не автоматически вызывал, к жизни, именно международный скандал. Кстати, к только что указанному, выше, неравнодушно отнесутся, мне думается, и современные поляки.
              Еще раз выделим, что материал, по обстоятельствам смерти Екатерины II,  находится – в российском архиве. Пушкин же выразил, свои выпад против Екатерины-самозванки, и, как вы уже знаете, через дневниковую запись от 3-го июня 1834 года: «Генерал Болховский хотел писать свои записки (и даже написал их; некогда в бытность мою в Кишиневе, он их мне читал). Киселев сказал ему: «Помилуй! Да о чем ты будешь писать? Что ты видел!» - Что я видел? – возразил Болховский. – Да я видел такие вещи, о которых никто и понятия не имеет. Начиная с того, что я видел голую ж… государыни (Екатерины II в день ее смерти)».
              Пояснение В.Б. Неприличное слово было написано Пушкиным, в дневнике, полностью. С целью выделения – именно остроты своего выпада против Екатерины-узурпаторши и, главное, против Екатерины-самозванки. Именно с этой целью он, собственно, и совершает свои острейшие, - и крайне презрительные и сатиричные, к тому же! – выпады против всех царей-самозванцев.
              Другими словами, именно против всех, без исключения, царей екатерининской ветви. И дневник поэта, за 1833-35 годы, сопряжен, у Гения, именно с 1833 годом. Годом завершения, им, работы - именно над тайной «Пиковой дамой». Более подробно об этом, если не забудем, в наших последующих разделах и главах.
              Кстати, Болховский действительно видел – многое. Помимо выделенных обстоятельств, он был: соучастником александровского переворота с убийством, в нем,  Павла I; первым вестником, Кутузову, о выходе войск, Наполеона, из Москвы.
              И, тоже, кстати, Наполеон, заняв Москву, послал к Александру I,  в  Петербург, - в качестве французского парламентера! – отца Герцена. Об этом – мало кто знает. А все это, вместе взятое, незабываемые штрихи русской Истории.
              Закончит же поэт, выделяемый, здесь, сатирический выпад, против Екатерины-самозванки, тоже весьма оригинально. Через предложение четвертой главы повести: «Германн остановился перед нею, долго смотрел на неё, как бы желая удостовериться в ужасной истине; наконец вошел в кабинет…».
              Сатирично здесь то, что и сам поэт долго рассматривал «заднюю часть тела» - «великой императрицы». «Принудив» потом, как вы увидите в последующих наших главах, полюбоваться, - «голой задней частью тела» Екатерины»! – и самого…Николая I. Здесь, помимо раскрытой, перед вами, повторной неприличности, существуют и другие нюансы, - и подробности! – пушкинской тайной «Пиковой дамы». О них мы расскажем, скорее всего, в последующих наших главах.
              Кстати, крайне презрительный выпад, против Екатерины-самозванки, поэт произведет и в дневниковой записи, о Екатерине II, от 21-го мая 1834 года. Главная суть, его, заключена примерно  в следующем. Екатерина II, чрезмерно увлекалась, в пожилые лета, сексом с разными мужчинами. И, потому, к концу своего царствования заболела загадочной болезнью. Болезнью, которая называлась,  в простонародье, «бешенством матки».
              Пушкинская же запись гласит следующее: «Конец ее царствования был отвратителен. Константин уверял, что он в Таврическом дворце однажды застал свою старую бабку с графом Зубовым. Все негодовали, но воцарил Павел, и негодование увеличилось». Заметим, что граф Зубов, - как и его, тоже весьма развратный, сын! – будет тайно выведен, Пушкиным, и в его «Пиковой даме». Более подробно, об этом, ниже или,  даже, в других главах нашего книжного цикла. Здесь же мы подчеркиваем, выделяем, именно сопряженность, «Пиковой дамы», с пушкинским  последним дневником.
              Третьим же острейшим выпадом, поэта, против Екатерины-самозванки,  является тот факт, что Пушкин-Германн, - в той же третьей главе «Пиковой дамы»! – поднимает пистолет на преступную графиню-императрицу: «С этими словами он вынул из кармана пистолет». И, после пиководамовского, 23-го января, бала, у какого-то посланника, в  конце третьей главы повести – «умертвит» её: «Графиня не отвечала. Германн увидел, что она умерла».
              Кстати, о бале у какого-то посланника смотрите, в середине третьей главы “Пиковой дамы”, записку, Лизаветы Ивановны, к Германну, начинающуюся её, Лизаветы Ивановны, словами: «Сегодня бал у посланника».
              Заметим, что эффект, - от только что выделенных вам, выше, пушкинских острейших выпадов против Екатерины-самозванки! – будет настолько сильным, что Николай I, - в четырехгодичном заговоре против поэта! – выделит несколько раз, - через сценические фрагменты заговора! – не только пиководамовский бал, 23-го января 1833 года, но и сам - «екатерининский мотив». И не только в заговоре против Пушкина, но и – в четырехгодичном заговоре против М.Ю. Лермонтова.
              Выделит, к примеру:
             1.Через «екатерининские числа» (Через 6-ое ноября и шестое число многих других месяцев.);
             2.Через Екатерину Тизенгаузен, вторую внучку Кутузова, и, потом, через Екатерину Гончарову;
             3.Через религиозный праздник «Святой Екатерины»;
             4.Через венчание Дантеса, с Екатериной Гончаровой, в церкви «Святой Екатерины». Которое идет у Николая I, - как вы уже знаете из первой брошюры, характеризующей политическую (и военную) деятельность Александра первого! – еще с первых лет царствования, только что выделенного перед вами, выше, императора.
              Помолившемуся, перед войной с Бонапартом, именно в католической церкви “Святой Екатерины” (Здесь мы даем вам, - как вы, наверное, понимаете и сами, - что, - и из чего! – исходит: как у Пушкина – в его крамольных произведениях, так и у Николая I – в его заговоре против поэта.);
             5.Через объявление помолвки Дантеса, с Екатериной Гончаровой, 17-го ноября 1836 года, именно на балу у богатого дворянина пушкинской эпохи Сергее Васильевиче Салтыкове. Абсолютного тезки,  камергера елизаветинской эпохи, С.В. Салтыкова.  Сделавшего Екатерине II, по её «Запискам» (см. первое эссе нашей первой книги.), сына. В  будущем, своем, императора   Павла I. И так далее.
              В этом и заключена, собственно, главная суть самого разного из пушкинской повести, уже выделенного, нами, в первом разделе предлагаемой вам, сейчас, главы. Здесь же пока продолжим показ, вам, именно пушкинских выпадов против Екатерины II (Здесь мы  начинаем, уже, постепенно подготавливать, вас, и к восприятию, вами, именно николаевского заговора против Пушкина.).
              Не менее сатиричен, к примеру, и «допрос», Пушкиным-Германном,  графини-императрицы. В котором он, «умоляя» Екатерину II вспомнить: «чувство любви»; «улыбку при плаче новорожденного сына», и т.д. (Смотрите третью главу пушкинской повести.), пытается выведать, у неё, не тайну трех карт, а, язвительно, - и сатирично! -  тайну происхождения Павла I (Он – не верит её «Запискам».).
              Незаметно вставляя в эту тайну, - тоже в крайне язвительном тоне, так как именно через свои «Записки» Екатерина и огласила, свою тайну, на весь мир! -  и своё, более реалистическое, предположение.  Забеременела, и родила Павла, от английского посла Ч. Вильямса. «Дружба», с которым,  была крайне выгодна – прусскому королю Фридриху II.
              Которое (своё предположение) и выделяет, - в пятой главе своей повести! – через предложение о «камергере» и «англичанине»: «…а худощавый камергер…шепнул на ухо…англичанину, что молодой офицер её побочный сын».
              Николай I, уловив и эту подробность, нюанс,  тайной пушкинской повести, введет, в заговор против поэта, - как вы уже знаете по первому и второму очерках нашей первой книги! – и мстящего, Пушкину, «камергера». Введет, как вы потом увидите, через Петра Вяземского. Которого он, предварительно сломав, сделает – именно камергером своего двора.
              Продолжит поэт выпады, против Екатерины II, и дальше. Так он после торжественно-помпезных, но лицемерных, «похорон», графини-императрицы, -  что – тоже сатирично! – совершит ещё несколько сатирических выпадов. О них - чуть позже. А только что выделенную «панихиду» по Екатерине II он проведет, - как вы уже знаете из первого очерка нашей первой книги! – 27-го января 1833 года, то есть перед днем смерти Петра Великого. Что, как вы уже знаете, - и увидите ниже! – не только сатирично, но и - крамольно.
              Так он насильственно («Я пришла к тебе против своей воли, но мне велено…»; - смотрите пятую  главу «Пиковой дамы».), - обратите и на это внимание! -  и  через фразу «без четверти три» утра («Он взглянул на часы: было без четверти три»; - смотрите там же.), - то есть именно 28-го января 1833 года, в дату смерти Петра Великого! -  «приведет» преступную Екатерину II, загубившую реформы Петра Великого, - и всю династию русских Романовых в целом! – на «Судный день» - именно к Петру Великому.
              Выделим, как и в первых двух брошюрах, что Николай I не оставит, в своем заговоре против поэта, и эти пушкинские выпады против самозванки. Он назначит, - соблюдая  четырехгодичный интервал «царственной линии» «Пиковой дамы»! – дуэль Дантеса, с поэтом, именно на 27-ое января 1837 года.
              Назначит с тем, чтобы поэт умер, от ранения, именно 27-го, - или 28-го! – января 1837 года (В заговоре против Лермонтова назначит, от пушкинской, 1837 года, дуэли,  вторую лермонтовскую дуэль, - тоже соблюдая четырехгодичный интервал! – на 1841 год. Привязав её, дуэль, к дате казни им, 13-го июля 1826 года, пятерых декабристов-руководителей! Назначит, её,  на 13-15 июля 1841 года.).
              Назначит он, в заговоре против Пушкина, и «мстящего камергера» Петра Вяземского. Вяземского, через «старания», которого, в заговоре появится:
             - и священник Петр из Конюшенной церкви со своим «присмертным причастием», что будет означать, у царя Николая I, «Судный день» над Пушкиным (Здесь мы впервые знакомим, вас, с тайными осквернениями, Николаем I, раненого, а, потом, и мертвого поэта.); 
             - и «без четверти три», но только, разумеется, пополудни и – 29-го января 1837 года. Вяземский подскажет окружающим, умирающего Пушкина, людям – именно это мгновение кончины Пушкина, «позаимствованное», царем-извергом, именно из тайной пушкинской «Пиковой дамы». В николаевском заговоре есть и другие подробности, - и нюансы! -  злого умысла, царя, по отношению к Пушкину. О них мы попытаемся рассказать вам, если позволит объем брошюры, в следующих разделах и главах предлагаемой вам, сейчас, работы.
              В этой же пятой главе, «Пиковой дама», Пушкин «оденет» Екатерину II, - любви обилие, которой, известна всему миру! – в белое  платье. Означающее непорочность и девственность, что тоже – сатирично. Пример: «Усопшая лежала в нём (В гробе; - пояснение В.Б.)…в белом атласном платье» (см. 5 гл. повести.). Кстати, это – исторический факт, почерпнутый, Пушкиным, из материалов российского  архива.
              Николай I, взбешенный и этим пушкинским выпадом, «покажет» поэту,  в заговоре против него, с десяток, - а то и более! – сценических фрагментов. В которых «белое» (белый цвет) будет придавать, им, самый зловещий смысл.
              В основном связанный царем, кстати, не только с эпиграфом к пятой главе «Пиковой дамы», - о котором мы надеемся поговорить ниже, или в следующих наших главах и книгах! – но и, - предположительно, разумеется! – со знаменитым зловещим предсказанием поэту, в 1818 году, немки Кирхгоф: «На 37-м году бойся белого человека, белой лошади и белой головы». Которое Николай I мог знать, к примеру, из донесений агентов, тайного политического сыска, именно по Пушкину.
              Напрямую связан, разбираемый здесь, «белый цвет» и с Дантесом, -  он – блондин или белокур! -  тайно подобранным графом Нессельроде, практическим руководителем заговора против Пушкина, именно по тайному содержанию пушкинской повести (Более подробно, об этом, ниже или в последующих наших главах и книгах.).
              Обозначенные же выше сценические фрагменты с «белым цветом», - специально введенные, царем, в заговор против Пушкина, - мы попытаемся показать, вам, в последующих книгах нашего исследовательского цикла. У поэта же есть и другие выпада против Екатерины. Мы попытаемся показать вам, их, в последующих разделах предлагаемой вам, сейчас, главы, а также в других главах нашего книжного цикла.
              Чрезвычайно остры и выпады Пушкина, против Екатерины, при «похоронах» графини-императрицы. Смотрите пятую главу «Пиковой дамы». В целях экономии объема главы, я не собирался выделять их, вам. Но потом, то есть уже в последний момент, решил, что поступаю – неправильно.
              Практически вся пятая глава повести построена, поэтом, на тайной язвительности, - и сатиричности! – поэта, именно по отношению к Екатерине II. Попробуем выразить здесь, хотя бы,  приблизительный смысл её (Полный смысл пушкинской язвительности вы получите при самостоятельном прочтении пятой главы «Пиковой дамы».).
              А в названных, выше, выпадах есть, практически, всё. А это: и лаконичное пушкинское замечание о притворстве: «Никто не плакал; слезы были бы – притворством»; и само содержание надгробной речи молодого архиерея. Речи, в которой поэт выделяет не только фальшь, - и лицемерие! – екатерининских «похорон»: «В простых и трогательных выражениях представил он мирное успение праведницы», но и наиярчайшее выделяет, к примеру, присутствие на «похоронах», Екатерины II, её мужа, императора Петра III. По воле императора Павла I «вызволенного» - из «потустороннего мира».
              Другими словами, «вызволенного», им, из Александро-Невской Лавры. Вот как Пушкин передает, нам, именно это историческое обстоятельство: «Ангел смерти обрел её, - сказал оратор, - бодрствующую в помышлениях благих и в ожидании жениха полунощного». Ибо именно через «жениха полунощного», - то есть «вызволенного», из Александро-Невской Лавры, Павлом I, императора Петра третьего! – Пушкин и представляет нам, в пятой главе «Пиковой дамы»,  повторную «свадьбу» Екатерины II и Петра III. Другими словами, представляет, нам,   именно «свадьбу  мертвецов» (Более подробно, об этом, во второй  главе нашей брошюры.).
              Заметим, что Николай I не оставит, без внимания, и этот пушкинский выпад. Он, при постановке, им, памятника на могилу поэта в 1841 году, тайно организует, - через политическую жандармерию! – “свадьбу мертвецов” и над склепом могилы нашего Величайшего поэта (Более подробно, об этом, ниже, и – в последующих главах нашего книжного цикла.). Это, кстати, самой сильнейшее, - хотя и тайное! – осквернение, Николаем I, могилы нашего поэта.
              И это прямо и однозначно, указывает, нам, что царь Николай I взял, - за исток “свадьбы мертвецов”, тайно устроенной, им, над склепом могилы нашего Величайшего поэта! – именно содержание пятой главы пушкинской “Пиковой дамы”. Где поэтом выделена, - и тоже, разумеется, тайно! – именно “посмертная свадьба”, Екатерины II, со своим мужем, с императором Петром III.
              Силен поэт, по сатирическим выпадам против Екатерины II, в пятой главе своей повести, и дальше. Так, например, он именно в пятой главе, своей повести, «пригласил», на «свадьбу мертвецов», и ещё, - кроме императора Петра третьего! – двух потенциальных отцов для императора Павла I: английского посла Ч. Вильямса и камергера, елизаветинской эпохи, С.В. Салтыкова.
              Камергера Салтыкова, которого Екатерина II, в своих «Записках», взяла, - как вы уже знаете из изложенного вам, в предыдущих двух очерках, материала! -  именно в отцы для Павла I. И которые (то есть потенциальные отцы Павла первого.), к тому же, пускают на «похоронах», - и на выделяемой Пушкиным, в пятой главе повести, «свадьбе мертвецов»! – грязные сплетни – о самой Екатерине II.
              Вот как поэт выделяет, всё это, в своей повести: «Этот эпизод возмутил на несколько минут торжественность мрачного обряда. Между посетителями поднялся глухой ропот, а худощавый камергер, ближайший родственник покойницы, шепнул на ухо стоящему подле него англичанину, что молодой офицер её побочный сын, на что англичанин ответил холодно: «Оh?».
              Выделяет Пушкин, в повести, и «суетные увеселения» (то есть оргии Екатерины второй.) молодой Екатерины: «…которая так давно была участницей в их суетных увеселениях» (см. 5 гл. пушкинской повести). И так далее.
              Закончим же рассказ о Екатерине II, - памятуя о перезахоронении Пушкина в Москве! – небольшим отрывком из «Царской мести», специально подготовленной, мною, для агитации, - и доведения, до сознания людей! – именно этой идеи.
              В этом отрывке ярко выражена – именно вся бешеная ненависть, - и злоба! – царя Николая I, к величайшему Гению русской словесности. Вот как она, - николаевская ненависть к Пушкину! – выражена, мною, в небольшом стихотворном отрывке (Даем отрывок, в целях экономии бумаги, - вот до чего дожили! – не через строфы, а в виде прозаических строк.):
              «Еще одно свершил поэт В приходе тайного виденья. Катрин он – в белое одел: Одел в одежду – привиденья! В одежду Девы, чистоты, - И непорочности известной! – Ту, чей дворец: от ласк дрожал, Утех, любовных исступлений! И детских криков во дворце Известных и полузабытых… Царь Николай весь день дрожал, Хрипя в злобе: «Ну, погоди ж,  ты»!
              И месть удумал – мести месть: Месть в квадратуре, в кубе, в квинте! Дуэль решил он провести В день «похорон» графини Анны! Он выбрал «ляжку», - не «висок»! – С романа взяв поэта строчки! И «три, - без четверти!» - назвал, Потом, в последние две ночи! «Екатериной» выбрал он – Кутузова вторую внучку! Потом «объект» был заменен На трех сестер, живущих вместе,  Единой, дружною семьей, С поэтом Пушкиным на Мойке, С Екатериной во главе Созвездия известной тройки.
              Нашел Дантеса – немца тож, - Как в «Даме пиковой» стояло! «Приемный» и «побочный» сын! – Вот роль его в кровавой драме! У Салтыковых должен быть Сей «сын», с «Екатериной», вместе. Чтоб знали все – откуда сын, Сын Павел у Екатерины! О «белом» - тоже не забыл  Царь-изверг в мести небывалой! «Картины» с «белым» он творил, Учтя и немки предсказанье! Таков вот каверзный «сюжет» Той небывалой, страшной мести. Но мы, однако, увлеклись: Рассказ, о тайнах, бесконечен!».