Преступление века

      
Преступление века

В ночь с 16 на 17 июля 1918 года в Екатеринбурге большевиками под
предлогом сфотографироваться царская семья с приближен-
ными была сведена в полуподвальное помещение особняка Ипа-
тьева, где зверски расстреляна.

Когда в запале яростном
                разыгранного фарса,
Юровский зачитал
                свой иезуитский приговор, -
все ж холодок ему на миг
                за шиворот пробрался,
и странно потупился он,
                как, пойманный с поличным, вор

От непривычного ему
                святого благородства,
в его глазах мелькнула тень,
                сомненье сотворя, -
в постыдном превосходстве
                своего юродства,
перед рукой воздетой,
                шагнувшего вперед, царя.
Столь необычной была суть
                нежданного прошенья,
когда семья пред палачами
                уже выстроена в ряд:
«О Господи! – прости заблудшим душам
                прегрешенья, -
они не ведают,
                что во грехе своем творят!»
Какою рабской гордостью
                стрелявших распирало,
за тот подаренный судьбой
                им звездный час,
когда в расстрельной комнате
                дымами застилало,
презренный ими  и казненный,
                беззащитный к Богу глас.
 …Чета Романовых, их врач,
                их вежливые дети,
с открытым и наивным взглядом
                на огромный мир, -
вот те – кто пред революцией
                сейчас в ответе -
кого свели сюда в Ипатьевский
                полуподземный тир.
А тот приказ гуманный
                Пермского УралСовета,

в сердцах их не оставил время,
                чтобы смеяться, жить, рожать...
он не оставил больше ни минуты
                для добра и света, -
а лишь – для метких пуль, -
                чтоб большего кровопролитья
                избежать               
И люди темные и в полутьме
                прорезали неплохо,
последний штрих,
                конца самодержавья подведя,
и как первопроходцы новой
                ленинской эпохи,
не преминули тем порадовать
                и своего вождя.
Какими вызывающе – враждебными
                казались
особы  царские для их плебейской
                грубой простоты,
со всем понятным и привычным для нее
                нисколько не вязались,
в чертах спокойной
                недоступно – чуждой чистоты.
Неотвратимая и страшная,
                слепая сила
жестоким злом вершила свой
                неоспоримый суд,
и человеческие жизни,
                как ковыль, косила,
не ведая, что в вечности
                ее к ответу призовут…
… Сам комендант и два помощника –
                однофамильца,
создали новый строй,
                в котором долгие года,

спокойно прятали
                свои подпушенные рыльца
и от суда народного
                и Божьего Великого Суда.

Никто из них обет молчания
                вначале не нарушил,
чтоб смаковать в воспоминаньях
                через много лет, -
кто первым, соревнуясь,
                на монарха залп обрушил,
чей, добивавший штык,
                вонзался с хрустом

                в девичий корсет.

И лишь невежеством крещенные
                новейшие мессии,
и ни своё отечество
                и ни народ свой не любя,
стреляли не в царя тогда, -
                в Великую Россию,
на праведном суде добра и зла, -
                распяв самих себя.
Не ведали те кузнецы,
                что новый мир ковали,
на наковальне зла,
                руками загребая жар,
что не невинных девушек
                штыками добивали, -
израненное сердце Родины
                их штык пронзал!

Не повернулись вспять тогда
                от возмущенья реки,
не пролилось слезами небо
                в бездушии своем, -

за предрешенность зла
 
                расколотого века;
казня Россию прошлую, -
                казнили будущность ее…
Но истина всегда права,
                как ни ломали б ее круто
приспешники греха,
                всю мощь во зло употребя,
когда облив бензином,
                жгли те девственные трупы, -
то на костре истории я.


                палили заживо –
                самих себя
                * * *
… Почти что век минул
                со дня жестокого злодейства,
от зажигаемых свечей
                пускай светлеет тихо грусть, -
в канонизированных костях
                распятого семейства,
вновь возрождается из пепла
                и расстрелянная Русь