О том, как бабушка мне зубы заговаривала

Название такое: "О том, как бабушка мне зубы заговаривала-заговаривала и заговорила"



Страшно боюсь зубных врачей и ещё больше боюсь зубной боли. Внезапной, пронзительной, острой. С тех пор боюсь, как однажды пробрала она меня, змеюка такая.

Мне было года четыре, а может, пять. Отправили меня родители в деревню на «каникулы», короче, к бабушке подкинули. Правда, бабушек у меня две: Аня – мамина и Женя – папина.  А зуб разболелся у бабЖени.

Бабуля, как всегда, то ли в огороде, то ли во дворе была. Сами знаете, в деревне как: коровы, козы, свинки, куры, кошки, собачки. Все живые, все галдят, есть-пить просят. Вот бабулечка их-то и охаживает, пока с ног не свалится.

А как устала моя бабЖеня – зашла в избу отдохнуть – а тут я! Поперёк железной койки лежу, ногами в стенку колочу, ору во всю мочь и ругаюсь на боль, на судьбу свою злющую и на мамку с папкой – «За что меня бросили – к бабке отвезли!? Никто меня не любит, никто не пожалеет!»

Ничего меня не берёт: ни анальгин, ни уговоры, ни ласка, ни святая водичка. Волосы ко лбу прилипли, слёзы размазались по лицу. А впереди – ночь! «Что, как дитё всю ночку не уснёт?» – так, видно, бабуля моя подумала.

– Ну-ка, вставай, гулять пойдём! – говорит вдруг. «Поздно уже, спать пора», – подумала я и обрадовалась: «Пошли!»

Идём с ней за руку. Далеко-далеко идём , туда, где я никогда одна не бывала – к парку. Он в сумерках казался мне лесом тёмным и густым. Высоченные тополя и шапками – грачиные гнёзда в тонких ветвях.

Много-много птиц. Чёрных, мрачных грачей.

***
– Шу! – кричала бабуля на них. И сразу – гвалт, шум крыльев. Пугались грачи и снова возвращались. Лакомки. Очень они вишенки уважали – обклёвывали мякоть до самой косточки. Висят такие обклёванные ягодки на сухих стопочках, а бабуля увидит и ну грачей ругать: «Ах вы, шквары барабанные! Всё обклевали! Из чего я варенье буду варить?»

Сад у неё был огромный. Там столько деревьев было: и груши (мы их дулями называли), и яблони, и вишни. Весной такой сад – душистый, сладкий, как пенка от варенья. Там ещё качели-рели висели: на ветвях – вожжи, а на вожжах – перекладинка с зазубринкой. Дед смастерил для нас – внуков. Так здорово на релях качаться – до неба можно рукой достать!
Такой сад был. Не сад – целый мир!

Вот как я вас далеко завела рассказом своим, словно бабЖеня, которая мне зубы заговаривала.

Далеко ли – близко ли шли мы по улице и говорили о чём-то. Уже не помню о чём. Да только бабуля меня спрашивает: «Ну, болит зубик, ай нет?»
– Нет, – отвечаю.
– Это я тебе его заговорила, – говорит бабуля.
– Как заговорила?
– А разговорами.

Так за беседой плавной, интересной зуб мой про боль-то и позабыл. Может, бабулю заслушался?

Конечно, кто-то скажет, что это приём такой психологический, что мол, бабушка знала, что девочка по родителям скучала, внимания ей не хватало… Только откуда она, моя дорогая, про приёмы такие знала в своей дремучей деревушке? Сердцем видела то, чему порой годами учат-учат, да не научат…

А вот зубы с тех пор я лечу своевременно и заговаривать их научилась. Не верите?