Магия любви

Душа  моя – священный храм любви,
В нем окна, как подсолнухи, все – к солнцу.
В нем счастье родником тебе прольется,
Любимая, хоть каплю пригуби.

Я за услуги платы не возьму:
Любовь и золото – не  эквивалентны.
Я стать хочу твоим рабом  бессменным,
И пусть тогда твердят: «Любовь – хомут!»

Приди ко мне, не  бойся  пересуд,
В безумстве чувств не сделаешь ошибку.
Ну, разве что ли, серебро улыбки
Подаришь мне ты в чаше алых губ.

Мы  радостью украсим наш очаг,
Костер любви возвышенной запалим,
Чтоб звезды все от зависти упали
И замерли восторгом на очах.

О, Господи, молитву моих слов
Услышал ты! Я вырвался из плена!
Пришла она, желанная, нетленна –
Любовь моя, волшебница-любовь!

                2.
Любовь моя, волшебница-любовь,
Ну что с тобой сравнится красотою?
В твой омут  ухожу я  с головою,
Чтоб умирать и возрождаться вновь.

Я ни на грош не разбираюсь в чувствах,
Мне никогда не изучить их свойства…
В короткой юбочке прошло мое расстройство –
И я не в силах привести рассудок в чувство.

Я захлебнулся от  глотка восторга.
(Вот надо ж так  процокала по сердцу!)
Оно забилось дикой птицей в сенцах,
Ну а душа – ее сейчас не трогай!

Пройдя чуть-чуть, замедлила походку,
На остановке  вдруг  остановилась.
«Что делать мне, скажи, душа, на милость?
Сам бог послал мне, тонущему, лодку!»

Она – в трамвай, я – очутился рядом.
«С чего начать?!» – полез в карман за словом:
«Возьмите, передайте…», –  и тут снова
Оторопел от колдовского взгляда.

«Вам на один?..  – спросила, улыбнувшись,
А может, мне лишь только показалось.
«Нет-нет, на два…  – опомнился я  малость,  –
Здесь и для вас!» – сказал, соприкоснувшись.

«О, нет, спасибо! Проездной имею» –   
И вдребезги разрушились затеи.
«А жаль!» – пробормотал, мне шею,
Казалось, вмиг  окольцевали змеи.

Я снова фразы подбирал несвязно,
Как будто кто-то городил препоны.
Она жар-птицей вышла из вагона,
Одернув юбочку – от лишнего соблазна.

Трамвай закрыл за нею тихо двери,
Помчался прочь, на стыках громыхая,
А я себя за то безбожно хаял,
Что так наивно в счастья  миг поверил.
               
                3.
Работа – дом и  снова  дом – работа.
Тянулись дни уныло-опостыло.
Маршрутом тем же, где мечты остыли,
Осталось ездить – вот и вся забота.

Впивались мысли в душу, словно плети:
«Ну,  как ты смог  такую  проворонить?!»
Стою в трамвае, мне, как на погоны,
Легла рука: «Вам можно на билетик?»

Я обернулся и – о, матерь божья!
(Теперь я верю: есть святой Всевышний!)
Она стояла белоснежной вишней:
«Вы что молчите? Или мне не можно?!»

В лучах ее божественного света,
Придя  в себя, я выдохнул ответом:
«Для вас теперь готов, хоть все на свете…
На все маршруты закупить билеты!»

«Ценю! – сказала беспредельно мило,
Что вмиг душа избавилась от стресса.  –
Но вы не тратьте деньги… Если честно,
Есть проездной – я просто пошутила». –

«Ну что ж, тогда я предложу замену, –
Сообразил, не мудрствуя  лукаво. –   
За шутку вам – огромнейшее  браво!
А вот цветы – за мной, и непременно!».

В ответ она ответила улыбкой.
Я был, увы, «слабо» по этой части,
Но на губах увидел знак  согласья,
Хотя такой малюсенький и зыбкий.

Взволнованный,  я тихо, осторожно,
Чтоб не сгубить в зародыше надежду,
Спросил, коснувшись «невзначай» одежды:
«Вы что молчите? Или мне не можно?..»

Глаза – в  глаза… «Какие тут ответы
Еще нужны?!» – глаза ее кричали.
И все мои тревоги и печали
Уснули  враз,  как маленькие дети.

Все остановки пронеслись мгновенно.
«Я выхожу», – сказала  своечасно.
И я на выходе ловил рукою страстно
Ее руки волшебное движенье.

Моя душа, до умопомраченья,
Летела ввысь и за меня радела.
Да что душа – мое летело тело,
Забыв закон земного притяженья!

Везде вовсю весна звенела песней,
Нас  завидки  прохожих облепили.
«Ой, мы же познакомиться забыли,  –
Сказала и представилась: «Олеся».  –

«Вы извините!» – я с небес спустился.
Ответил, словно первоклассник в школе:
«Ну, а меня назвали в детстве «Коля»,  –
И даже, что поделаешь, смутился.

Олеся тут же уловила  робость,
Утешила улыбкой, без «подкола»:
«Какое имя милое – Микола!» –
От счастья сердце полетело в пропасть.

У института на часы взглянула:
«Ой, все, пошла, а то, вдруг, опоздаю…» –
«А как цветы?!» –  опешил я.  – «Не знаю…» –
Ответила и чуточку взгрустнула.  –

«Тогда я буду ждать вас на ступеньках»,  –   
Сказал, как отоварил на базаре. –
«Вы что, у нас – ого! – четыре пары…» –
«А я возьму и здесь посплю маленько». –

«Вы – юморист! Зачем  же так  нелепо?!» –
«А что поделать – вдруг  вас потеряю».
Глаза ее, смешинками играя,
Задумчиво, опять смотрели в небо.

Откинув волосы, приподняла ресницы:
«Вот видите, нашли  себе обузу…»  –
«Нет-нет, вы мне явились Музой,
Мне образ  ваш, клянусь, ночами снится!

Вы на меня, Олеся, не серчайте,
Я к вам приду, когда пройдут  все «пары».
И мы уйдем, как и пришли на пару.
Годится? Не молчите, отвечайте!»

В ее глазах весна  прозеленилась,
Листочками ресницы замигали:
«Вы так, Миколка, нежно мне сказали,
Что я взяла – и тут же согласилась!»

И наши руки трепетно сомкнулись.
Она ушла, а я лелеял бога
За то, что две судьбы, как  две дороги,
Не разбежались врозь, не разминулись.

                4.
Мне вечностью казались «пары».
Бродил, как в розовом тумане.
«Что подарить? Вот это кара!
Гвоздики, розы иль тюльпаны?!»

Они ко мне тянулись в руки,
Вокруг цветочницы взывали.
И я отдался на поруки
Советам, чтобы подсказали:

«Какие могут быть вопросы?! – 
Взмолилась бабка, – я-то знаю:
В сердцах влюбленных только розы
В любой сезон не увядают!»

Олеся, словно с поднебесья,
Взошла ко мне, звездой сверкая.
Моя  любовь – живая песня,
Других таких не знал, не знаю.

«Спасибо, Коля!» – я растаял.
(Как мало нам для счастья надо!)
Ее слова звенели маем,
Сметая робости преграды.

Ее глаза тонули в розах,
Ныряли, нежностью слепили.
Не помню, как промчались грозы,
Как мы по лужицам ходили.

Пришел в себя, когда под ивой,
Губами губ соприкоснувшись,
Читал стихи, неторопливо,
В ночи раскованной, уснувшей:

«Нет, рук таких я не касался,
Губами губ таких не трогал!
Нет, так никто не улыбался,
Моя святая недотрога!

Не говори, что там, в Карпатах,
Есть  на  твои  похожи  очи,
Что веткой клен под вашей хатой
Твоей  руки коснуться хочет.

Стоим  одни в тени акаций,
Все небо звезды  промигали.
Твои мне волосы  сквозь пальцы
Смолою черной протекали.

О, боже мой, какие пряди!
Их прелесть время не разрушит.
На эти волосы, не глядя,
Я променяю свою душу.

Стоим, ты шепчешь мне: «До встречи!
Пора ведь спать, уже светает…»
Твои слова ревнивый ветер
С губ любенеющих срывает.

И  я, счастливый, возвращался,
Твердило сердце всю дорогу,
Что рук таких я не касался,
Губами губ таких не трогал».

Олеся, молча, вдаль смотрела,
Как будто в звездах заблудилась.
Моя душа ушла из тела:
«Обиделась? Иль что случилось?!»

Но тут  улыбкой озарились
Ее уста, лицо и очи:
«Твой стих… Я чуть не прослезилась…
В него влюбилась, между прочим!» –

«В кого?» – прикинулся наивным. –
«В того, кто губ таких касался». –
И волосы скользнули ливнем,
Я в них тотчас же оказался.

«И я, Олеся, между прочим, –
Сказал, от счастья задыхаясь, –
Тебя стихами напророчил,
И, с радостью, тебе признаюсь:

Ты снилась мне точь-в-точь такою,
Ну, правда, все ведь совпадает?» –
«А как ты смог вот так строкою
Предугадать, где проживаю?» –

«А ты, действительно – в Карпатах?!» –
Тут я и сам развел руками. –
«Да, да, в горах, к тому же – в хате…» –
«Ну, значит, бог – в союзе с нами!»

Промчалась ночь, день просыпался.
Я повторил  ей у порога:
«Нет, рук таких я не касался,
Губами губ таких не трогал!»

                5.
В сердце радость – через край,
Муза  словом дразнится,
Мол,  записывай, давай…
Вот еще, проказница!

Да, любовь – волшебный сон,
Страстная бессонница,
Соловьиный перезвон,
Песен  стоголосица.

Чувства вновь сорвались в пляс,
Пусть рассудок  косится:
Голова, в который раз,
Опростоволосится.

Леся, голос мой почуй,
Видишь, губы молятся:
Твой несмелый поцелуй
Не успел  запомнится.

Ляжем рядом под откос –
Чувства не застудятся.
Руки в тьмущей тьме волос
До утра заблудятся.

Полетим на небеса,
В радости вальсируя.
За  мгновений чудеса
Все проавансирую.

Эх, любовь – мой сладкий сон!
Пусть он не кончается.
Ослеплен  со всех сторон,
Но не буду каяться.

Даже если сабантуй
Этих дней закончится,
Высшей пробы поцелуй
Навсегда запомнится!
 
                6.
Как все вокруг изменилось!..
В радости, светлой, безбрежной,
Ты мне судьбой подарилась  –
Самая нежная нежность.

«Здравствуй, святая колдунья!»
(Боже, как ждал новой встречи!)
Губы ее новолуньем
Мне улыбнулись, на плечи

Руки легли,  лебедино.
«Здравствуй, мой милый! – сказала.  –
Мой ненаглядный, единый,
Как по тебе я скучала!

Знаешь, смотрю – и не верю:
Ты предо мной или сказка?!
Мир был угрюмый и серый,
Дни – словно пустоши связка».

Я, околдованный речью,
Даже представить боялся:
«Если б не знал этой  встречи,
Кем бы тогда оказался?!»

Снова моя щебетушка:
«Коля,  а,  правда, как странно
Нами судьба, как игрушкой,
Бавится, дарит нежданно

Радость – одним и печали
Всем  остальным, кто не в милость.
Я вот отправилась в дали…
Все так случайно случилось.

Мне предложила подружка
К вам поступать в медицинский.
Мама – все слезы в подушку,
Мол, ну зачем так не близко?!.

Я ж вот взяла и сказала:
«Вдруг мне судьба улыбнется
Та, о которой мечтала,
Та, что любовью зовется».

Видишь, теперь не жалею,
Значит, услышал Всевышний.
Бога всегда я  лелею
И не скажу: «Третий – лишний!»

Ой, извини, наболтала
Я семь мешков, даже с лишком…»
Руку мою приподняла –
И поднырнула, как мышка.

Месяц-бродяга сурово
Глянул на нас с небосвода,
В зависти, тихо подкову
Выронил в тихую воду.

«Коля, смотри, наше счастье, –
Прощебетала Олеся, –
К нам подплывает!» – На части
Сердце мое разлетелось.

Месяца чудо-подкову
Я был готов взять руками,
Но лишь обмолвился словом:
«Верю, судьба будет с нами!»

                7.
Дни  летят, проносятся
Белогривой конницей.
И душа возносится
В небо нежной горлицей.

Мне и будни – праздники,
Стали светлой песнею.
Ничего не праздную –
Я живу Олесею!

Звезды в небе росами
Буйно просочилися.
Мы под ивы косами
Вновь губами  слилися.

Опьяняют волосы
Нежностью миндальною.
Руки, словно поясом,
Повязали талию.

Блузкой, чуть расстегнутой,
Взгляд мой озадачила.
«Ты сегодня – не святой!» –
Сердце растолмачило.

До утра цыганка-ночь,
Пела песни,  схвальные,
И божилась нам помочь
Стать судьбой венчальною.

                8.
Эх, обманщица-ночь, что же сталось с тобой?
Ты, как призрак, ушла и куда мне подеться?!.
Кто подумать бы мог, что завистливых  рой
Так отравит ее безмятежное сердце.

По газетным  делам я, порой, убывал
То на день, то на два, а случалось – и дольше.
И обрушился вал, лжи убийственный шквал,
Пожирая  любовь все сильнее и больше.

Я –  «развратник  и плут», «разведенный в былом», –
Говорили друзья и подруги Олесе.
Мол, и езжу затем, чтоб залиться вином,
И все дни напролет прожигать, как повеса. 

Это был, словно шок, ее нервный упрек,
Когда встретились мы после новой разлуки:
«Как ты смог обмануть?!  И так мной пренебрег…
Ну, зачем ты обрек мое сердце на муки?..» –

«Леся, милая, слушай, что сталось с тобой?!» –
Я пытался, спешил развенчать сплетни, слухи.
А она: «Что ты врешь? Что играешься мной?
Я видала сама, как твои  потаскухи

Обнимали тебя, целовали,  взапой,
Когда ты уезжал… Все я видела, знаю!»
Я взмолился опять: «Леся, слушай, постой…»
А она, холодно: «Я измен  не прощаю!

Все, прощай! Не хочу даже видеть тебя!» –
И ушла тихо прочь, словно канула в Лету.
Я, разбитый, стоял, лезли мысли, звеня:
«Неужели теперь моя песенка  спета?!.»

                9.
Я ни за кем не бегал, не следил:
Я не приемлю жертв ловить в засаде,
Чтобы затем, с издевкой и усладой,
Держать в узде при помощи «удил».

Не знаю, что случилось, что стряслось:
Любовь? Тоска о той волшебной встрече?
Тот поцелуй? Те очи, словно свечи?
А может, все в один клубок сплелось.

У института долго ждал в тиши,
Чтоб взгляд поймать, оттаявший, лучистый.
Увы! Ее очей прощальный выстрел
Без промаха сразил и оглушил.

Она  с  другим прошлась, как по судьбе,
И боль в душе опять взяла прописку.
Я проклинал себя, что снизошел так низко,
Дабы распять свою любовь в себе.

Ну что ж, ликуй, тебе – твои права!
Одно мне жаль, что на обман я клюнул.
Все поцелуи хочется мне сплюнуть
И храм  любви разрушить на дрова.

Я ненавижу губ твоих пожар,
Аркан волос, поймавший мое сердце…
Ну как я смог в тебе не  разглядеться
И принять чувств игру за божий дар?!

Что ж, сердце, выйдем  завтра в рань,
Пусть душу ветры выветрят  ретивые.
Забудь о ней навечно и воспрянь,
Ты, понимаешь, оказалась –  дрянь…
А все ж таки,  убийственно красивая!

                10.
Домой возвращался и был, сам не свой,
Я, в горечи, брел, словно пьяный.
«Гляди, как уже  нализался,  герой!» –
Вослед  проязвили  мне рьяно.

Пришел и в стихах изливал свою грусть,
Но мысли зависли, хирея.
Взорвалось, в сердцах, из разгневанных уст:
«Пошли вы все ямбы с хореем!..»

Пустынную душу терзал и кроил,
Как в дальнюю даль провожая.
Сжигал  беспощадно стихи я свои,
Забыв, что себя я сжигаю.

Да, понял: в любви быть не может друзей!
Коварства кордоном окружат,
Зевнешь – и пропало, жалей не жалей,
Рассорят сердца и раздружат.

Увы, эту истину смог вразуметь,
Когда  лишь разлука, как рана,
На сердце легла, заперла в свою клеть,
Сплетенную  сплошь из обмана.

Но что безнадежно былое пенять?!
Пусть время обоих рассудит.
Возможно, ты встретишь,  получше  меня,
И дом ваш счастливейшим будет.

Возможно, и я обрету свой покой
В объятьях  другой и любимой.
За нашу любовь, за ее упокой
Я выпью, тобой  сокрушимый.

Но в мыслях, я знаю, я верю, приду:
«К вам можно?» – спрошу осторожно.
И сразу увижу в глазах, как в пруду:
«Уже, мой  любимый, не можно!»

А может, и ты постучишься ко мне,
Коль чувства в дорогу поманят.
Другая  ответит в погасшем окне:
«Простите, родная,  он – занят!»

Увы, мое счастье ушло навсегда.
Вот  было в руках – и не стало…
В тот вечер я видел, как в небе звезда
Горючей  слезой пробежала.

                11.
Ночью мне Судьба приснилась,
Знать, до чертиков, напился.
В изголовье примостилась,
Чтоб, в испуге, не забился.

Повела со мной беседу,
Боль в душе разворошила.
Я спросил: «Ты что, по следу
Вслед за нами мельтешила?

Ты откуда знаешь это,
Что в разлуке я сгибаюсь?»
«Да, – призналась, – незаметно
Я брожу и с вами  маюсь.

Сколько учишь – все напрасно!
От времен Адама с Евой –
Все в любви пылают страстно,
Чтоб затем сгорать во гневе.

Вы – не стали исключеньем.
Все у вас – как было прежде:
Рассыпались вдохновеньем,
А теперь вы – две невежды.

Донимает вас гордыня,
Уступать никто не жаждет.
Гнев пройдет, душа остынет
И поймете вы однажды,

Что любовь – не увлеченье,
И не модная одежда.
Вам дарю любви мгновенья
Я всегда с одной надеждой,

Что сердца моих  влюбленных
Будут в такт стучать, радея,
Что за вас в годах преклонных
Я ничуть не покраснею.

А теперь, ты, мой сонливый,
Не солгу тебе ни разу:
Вас увидела под ивой –
И сама влюбилась сразу.

Ваши души биотоки
Не случайно пронизали.
В этом бешеном  потоке
Обрели вы, что искали.

Красотой своей затмили
Вы  завистливых  и желчных.
Вам за это отомстили
Так жестоко и порочно.

Помнишь, вы явились с Лесей
К вам в редакцию однажды?
Сразу зависть, словно плесень,
Утолила свою жажду.

Вспомни, есть ведь на работе
Та, что ты от сердца гонишь.
Ждет и  мается  в заботе,
Что ты  Лесю проворонишь.

Вот она и разыграла
Сценку «милых и влюбленных».
Подошла, поцеловала,
Ты ж стоял, как отрешенный.

А Олеся – вот потеха!
Опоздавши, все внимала.
Не дождавшись, ты уехал –
И твоей любви не стало.

Леся, в горе, исслезилась,
Опустились руки, плечи.
Вся в себя ушла, закрылась,
Проклиная вашу встречу.

За твои «грехи-проказы»
И тебе нашла обиду:
Лишь тебя поймала глазом,
Парня – хвать! И с милым видом

Зашагала с ним на пару,
Даже вся развеселилась,
Что тебе «залила фары».
Ты  ушел –  и с ним простилась…

Образумься, если хочешь
Вновь вернуть любовь и нежность.
Я люблю вас очень-очень
И ценю вас, как и прежде.

Ты поймешь, и непременно,
Что любовь – твоя отчизна.
Сдай экзамен на «отменно»
Этот первый, главный в жизни!

Я ушла, закрой калитку…»
Уходя, Судьба сказала:
«Знай, что я свою молитву
И Олесе прочитала».

                12.
Я во сне опешил сразу:
Вроде – в грусти, но –  счастливый.
Сам стою под нашей ивой
И читаю в небо фразы:

«Николай, угодник божий,
Помоги мне, ради бога!
Сердце  в сумраке тревоги
Без любви прожить не может.

Мирлитийских Чудотворец,
Исцели, поправь мне душу.
Как петлей, разлука душит,
Заперла на все затворы.

Окропи  глаза  небесным,
Чистым Северным сияньем,
Чтоб любовь весенней ранью
Расцвела, взошла, воскресла.

Мне любовь – насущней хлеба!
Мне любовь нужна, как воздух!
Без ночей волшебно-звездных
Мне не в радость даже небо.

Ложью, завистью кликуши,
Положив прицельно око,
Мой корабль любви высокой
Опрокинули на сушу.

Ревность ведьмой привязалась.
Ей – предвестнице разлуки –
Отдал сердце на поруки
И теперь молюсь и каюсь.

Мир – как сумрачные двери.
Я  и сам познал в итоге:
В никуда ведут дороги,
Если в сердце  нету  веры!

Песней, нежной, лебединой,
Я  печаль сожму,  до хруста.
Помоги, чтоб наши чувства
Снова слились воедино.

Подари мне счастья ложе,
Разорви разлуки плети.
За любовь, за руки эти
Все отдам тебе на свете,
Николай, угодник божий!»               

                13.
Сумасшедшая ночь подремала – и прочь…
Как теперь разгадать этот сон, эту тайну?!
Кто сумеет помочь робость мне превозмочь?
И не станет ли вновь эта встреча фатальной?!

Словно в пьяном бреду, на свиданье иду
С ненаглядной своей и заплаканной ивой.
Постою, как в саду, посмотрю, как в пруду
Уплывает луна от меня сиротливо.

Пусть с ума я схожу, пусть опять покажусь
Я в печали своей и смешным, и разбитым,
Но язык  развяжу и я иве скажу:
«Извини, но теперь мы с Олесею – квиты!»

Помаячит вода и меня навсегда
Упоенная тишь тишиною оглушит.
Не увижу следа той  любви никогда,
Просто вновь помолюсь, просто выскажу душу.

А в душе – волком вой! В голове – мыслей рой.
Им  талдычу  опять, хоть разбейся, хоть тресни:
«Раздавите плитой, что мне делать с собой,
Если я не сберег, не сложил свою песню?!»

Вдруг взорвалось во мне: «Что, опять я – во сне?!
Нет, реальность такой никогда не бывает!»
Чувства – в диком огне, вижу, словно в окне –
Мою иву  Она, наклоняясь, обнимает!

Ноги в землю вросли, но сумели, смогли
Побежать, полететь, как на крыльях, навстречу.
«Леся, ты это ли?!» – чувства горло свели.
И упала она слезным ливнем на плечи.

В исступленье немом, мы застыли вдвоем.
Я душою кричал: «Николай Чудотворец,
Ты – со мною и днем! Ты священным огнем
Воскресил мне любовь, освятил счастья море!»

Чуть  оттаяв  душа, я, сбиваясь, спеша:
«Леся, радость моя, ты прости! Так случилось…» –
И улыбка взошла, и, почти не дыша:
«Нет, меня ты прости – в чувствах я заблудилась…

Я наивной была и теперь лишь смогла
Осознать и понять цену лжи и коварства.
Мне желали все зла, что тобою жила
Я всегда. И, поверь, без тебя я – как в рабстве.

Мне подруга моя, хитро, словно змея,
Отравляла весь час наговорами душу.
Все хотела, чтоб я разлюбила тебя,
Потому, что она по тебе слезы сушит.

Да, мой милый, она – вся в тебя влюблена!
И другие к тебе рассыпаются в чувствах…
Свою ревность сполна я испила до дна,
Когда мы разошлись, когда стало все пусто…

Я сходила с ума, стала жизнь – как сума,
А потом, вот поверь, мне так сделалось страшно.
Я осталась сама, а в глазах – только тьма:
Ни подруг, ни друзей, лишь язвили все часто.

Я смирилась с судьбой  и проститься с тобой
Вот сюда и пришла, к нашей иве печальной,
Чтоб уехать домой  с  ее нежной  листвой,
Хоть она для меня и не стала венчальной…»

От услышанных слов горло сжало, свело.
Я хотел закричать – в горле сердце зависло.
Тьма железных оков всех времен и веков
Жутко впились в меня, мертвой хваткою стисли.

Я стоял, сам не свой, прикоснулся рукой
Ее мокрой щеки, беспредельно печальной.
«Что бы сталось со мной, если б этой порой
Я сюда не пришел?! Умер бы моментально!»

Мы друг другу в глаза, что тонули в слезах,
Посмотрели с такой неподдельной  любовью,
Что, казалось, роса грустных звезд в небесах
К нам готова  была снизойти к изголовью.

Мы пошли, не спеша, оживилась душа,
В мое сердце она возвратилася снова.
 Я стоял, не дыша, у воды, чуть дрожал,
Там, где месяц  дарил нам когда-то подкову.

А сегодня  Луна нам светила, сполна,
Она чувствует все, она все понимает.
«Леся, глянь… Мать честна! К нам с тобою Луна
Обручальным кольцом вот уже подплывает!»

Я парил в небесах, я Олесе сказал:
«Стань моей – без тебя ничего я не значу!
Леся, что же глаза твои снова в слезах?..» –
«Не сердись, мой родной, я от радости плачу!»

Ночь в объятья свела и так быстро ушла,
И рассвет наступил снова как-то некстати.
Мы спалили, дотла, груду зависти, зла
И не дали  любви обернуться расплатой.

Да, любовь – это кровь, это сонмы оков,
Но превыше любви нет священнее чести!
Я с любовью готов принять волю богов:
Даже если и в ад – лишь бы вместе!

                14.
Боже мой, свершилось чудо!
Я в него всем сердцем верил,
Что с тобой отныне будем
Жизнь одной тропою мерить.

Мы на роспись Белой Тисой…
Нет, не мчались, мы –  летели!
Ты  Долиною нарциссов
В платье свадебном белела.

Вечным сном тогда казалась
Мне в том загсе процедура.
И та женщина предстала
В моих мыслях  –  дура  дурой!

Нет! Спросила, с пресной миной,
Как объелась беленою:
«Вы согласны, чтоб отныне
Стала Леся вам  женою?»

«Да! Да! Да! – взорвался криком. –   
Навсегда! И только с нею!..» –
И тотчас же все «улики»
Я в глазах ее развеял.

Я поставил жирно подпись,
Чтоб не стерлась до кончины.
Леси милая клинопись
Стала свадебной вершиной.

Пальцы в кольцах заблистали,
Прогремел салют шампанский.
Мы на коврике стояли,
Как на острове багамском.

…Тосты, песни, поговорки –
Свадьба шла  по  восходящей.
Чем сильней кричали «горько»,
Тем ставали губы слаще.

Боже мой, какое счастье –
Быть влюбленным и любимым,
Целовать и быть во власти
Поцелуев губ любимой!

Свадьба пела, ворожила
Всех фатою лебединой,
Вальсом венским закружила
Две души в душе единой.

Шли домой мы ночью поздней,
Чувства пенились приливом.
В небо выбежали  звезды
Посмотреть на нас, счастливых.

Мне казалось, что Карпаты
До макушки в нас влюбились…
И дворцом нам стала хата,
Где все радостью светилось.

Наши чувства все сметали,
Рвали сдержанность на части.
Твои губы мне шептали,
Обжигающие  страстью:

«Милый мой, какое счастье –
Быть влюбленной и любимой,
Целовать и быть во власти
Твоих рук – моих  любимых!»

Упоенные  усладой,
Мы, щека к щеке, уснули.
Утром солнце, даже взглядом,
Потревожить не рискнуло.

К нам  во сне Судьба явилась,
Наклонилась к изголовью:
«Счастья вам! Я так молилась,
Чтобы бог послал вам милость –
И мечта сбылась, свершилась,
Обрученная  любовью!