альтернативный взгляд на влюбленность

Садись, моя милая,
сейчас расскажу тебе сказочку:
про синюю птичку с глазками красными,
как она летела,
несла в клюве весточку,
присела на веточку -
отдышаться, хотя опаздывала, -
и - куда летела -
забыла напрочь,

тупая сволочь.

А ещё расскажу тебе
страшную тайну:
никому не выдай,
не разболтай.
Когда разбивался
бокал хрустальный -
я там одна была.
Ну то есть:
сама его с крыши бросила,
в ненависти,
так хотелось дотянуться
до моей прелести,
всё себе захапать,
ни с кем не делиться,
одной говорить с ним,
одной от него веселиться,
и такая схватила жадность,
такая гордость!
Для других не светит,
а для меня - во весь рост,
а я могу впиться в торс,
могу сильно, невыносимо:
мороз по коже и под ногтями -
кровавый морс.

Как эта жажда дотронуться_до
застилает глаза,
вгрызается в мозг,
И какая разница,
сколько потом ты получишь розг,
Сколько ночей задыхаться,
по стене сползать,
Сколько влить слёз,
если вот это в твоих руках,
улыбается,
так разве важно, что лишь на раз,
что всё это не всерьёз?

Когда хочется то змеёй обвиваться,
то кошкой ластиться,
да ну её на *** -
эту чёрную каракатицу,
пусть потом проснётся,
потом в тебе корчится,
а пока нравится,
пока ещё очень нравится,
вот так вот переплетаться пальцами,
вспыхивать, плавиться,
любоваться,
самообманываться,
зато ничерта не бояться,
ничегошеньки не бояться.

Повторять себе: моя прелесть,
моя, моя...
Скоро уже заря,
в глазах - всполохи желтого янтаря,
а по венам медленный солоноватый
яд.

Знаешь, милая, сколько стало
шагов назад -
возвращаться вслепую,
сквозь поезда, вокзалы,
сквозь горло города,
ребра метро, больное его нутро,
между сталью грязных его оград,
возвращаться куда-то,
откуда бежать был рад;
где ты не своя, но всегда ничья,
где кипящий йод хлещет черный,
жгучий, а ты не видишь того ручья.

А у прелести новая жертва,
новая плоть,
смотрит глазами чистыми...
ну как такую - и уколоть?
А ей нужно сказать так много -
она не знает с чего начать,
ведь влюбилась, бедная,
в прекрасного палача.

Получаяя в подарок розу,
вздрогнув,
в ней узнаешь - анчар!
Не внимай никогда
растеньям и их речам.
________________
А всё же это громче
американских горок,
штырит круче адреналина,
наркотиков, прочей дряни,
словно ты ложишься на спину,
земля шипит и ошпаривает углями;
или бег босиком по стеклянной крошке,
прыжок с восьмисот с нераскрывшимся
или в воду с вышки,
словно ты в объебосе,
тебя увозят на неотложке,
а ты еле-еле вращаешь
расширенными зрачками.
Пребывая на грани сна,
на самом краю отчаянья,
ещё шаг и сорвёшься,
но напрасно силишься закричать.

Потом оживаешь, бросаешься в город,
всегда обдолбанный и голодный,
чтобы кончить всего ничего - начать;
и забыть всё то, что било, но, сука, не убивало,
но умело явь и навь взболтать и перемешать.

Там, где вся твоя нежность
к утру превращается в пошлость,
пролегла одна ночь от недоёба до перетраха,
Ты бы вспомнила, как это -
больно, да так что смотреть не можешь,
но исчезла куда-то синяя счастья птаха
и смеёшься, смеёшься,
чтоб никогда не
плакать.