Венок Сонетов

Посвящение.
В. Л. / S.G.

1. …И твои карамельные очи
В темноте опьяняющей ночи…
В зимнем вихре играет для нас
«Dance macabre» Камиль де Сен-Санс .

2. Тонок профиль на шкатулке деревянной .

3. Я плету волшебный венок из трав,
которые обыкновенно входят
в состав приворотного зелья.


1.
Апрельский вечер стынет над рекой,
Томительно горит свеча в лампаде,
Зажженная предательской рукой,
В огне ее танцуют тени ада,

И светится вечерняя звезда.
Зачем пришли вы, лживые виденья?
Я не хотела целовать уста,
Но поддалась безумству искушенья,

Осмелившись на черный приворот.
И на обломках взорванного Храма
Отплясывают тени хоровод,

И в грозных небесах отверзлась рана,
Багровый луч окрасил небосвод,
Слегка дрожит стекло в оконной раме.

2.
Слегка дрожит стекло в оконной раме
От игр опьяняющих ветров.
Алмаза ослепительные грани
Вплетаются в стальную рифму строф:

«Под черным небом знойного Египта
Я буду королевой дивных грез,
Что ниспошлю на каменные плиты
Багряною волной каирских роз.

Услышь мой голос в бликах полнолунья,
Разлитых над Великою рекой …»
Тень промелькнула черною колдуньей,

Туман встает над темною водой,
И погружает душу в сонм раздумий.
Закат похитил мой ночной покой.

3.
Закат похитил мой ночной покой.
На небе свет прощального багрянца
Наполнил сердце пряною тоской
И вспыхнул на стекле протуберанцем.

На акварельном небе купола
Темнеют пятиглавым силуэтом,
Храня истому Царского Села .
Вплетаются в мелодию сонета

Слова, как приворотные цветы,
Их аромат сознание дурманит.
Сгорают рукописные листы.

Твой взгляд горит под маскою обмана,
И отражает тщетные мечты -
Он томно сладострастен и туманен.


4.
Он томно сладострастен и туманен –
Твой грешный взор оттенка янтаря.
Ты Дон-Жуан, пленивший донну Анну
В морозный снежный вечер февраля

При смутном освещении «Собаки» ,
Где продолжает жить двадцатый век,
Где оживают тени в полумраке,
И падает на скатерть алый свет.

Заря встает с заснеженной постели,
Тепло прогнало Бледную Жену ,
И вслед за ней февральские метели

Умчались в ледяную вышину.
Под песню молодого коростеля
Весенний воздух дразнит тишину.

5.
Весенний воздух дразнит тишину,
Душа не в силах обрести покоя,
И рвется прочь в ночную глубину,
Чтоб стать на веки пеною морскою,

Наброситься на камни, отступить,
И отражать все краски небосвода –
Лазурные эмали и финифть –
И обрести желанную свободу.

Свободу – ни покой и ни любовь –
Их продают за ржавые дукаты.
Седой старик, приподнимая бровь,

Выстукивал монетами стаккато.
Приходят сумерки, и стынет в теле кровь,
Горят на небе отблески заката.


6.
Горят на небе отблески заката,
Блеснула робко первая звезда,
Луна встает лениво и покато,
Бодрит неторопливая езда

Среди весенних пустошей раздетых,
Где пахнет прошлогоднею травой –
Обрывками промчавшегося лета,
Гнедого испугал далекий вой,

Наполнивший поля тревожным лаем,
Нарушивший благую тишину,
Уздечка прозвенела удилами,

Последний луч окрасил рыжину
Короткой гривы. Дивными словами
Апрельский голос рвется в вышину.

7.
Апрельский голос рвется в вышину,
Наивные надежды пробуждая,
Окутывая сердце в пелену
Волшебных грез потерянного рая.

Заветная мечта – твои слова:
«La bella Donna della mia mente»
Во мраке ночи. Темная Нева
Течет змеисто траурною лентой.

Чарует взор предсумрачный пейзаж
В полупрозрачном мареве заката –
Пустынный сон, обманчивый мираж.

Издалека доносится соната –
Взмывает мелодический пассаж,
Под небеса из синего агата.

8.
Под небеса из синего агата
Возносятся стенанья и мольбы –
Я лишь песчинка и ничтожный атом,
Игрушка всеобъемлющей судьбы,

Покорная веленью злого рока,
Как бригантина четырем ветрам.
Но я терплю и ожидаю срока,
Когда во тьме предстанет светлый Храм

В чистейшем блеске белоснежных лилий,
Когда вновь обретем Святой Грааль
И тайну совершенства ясных линий

Искусство растворит свинец и сталь…
Но хлещут в окна яростные ливни,
Пронзает грудь пьянящая печаль.

9.
Пронзает грудь пьянящая печаль,
По залам пляшут сумрачные тени.
На лунный свет наброшена вуаль
Полупрозрачной шелковой портьеры.

За нею только мутное стекло
И пустота полуночного парка,
И стройный ряд порфировых колонн
Поддерживает стрельчатые арки.

Зефир вскружил опавшие листы,
На горизонте звездною дугою
Повисли межпланетные мосты.

Под старым камнем с памятной доскою
Похоронила я надежды и мечты -
Отравлена душа ночной тоскою.

10.
Отравлена душа ночной тоскою,
Неумолим бесстрастный циферблат –
Он молчалив и царственно спокоен
Среди земных бесчисленных утрат.

Шаги секундной стрелки тихим эхом
Тревожно раздаются в темноте.
Ту темноту раскалывает смехом
Зловещий череп в адской духоте.

В неверном свете бледного светила
Туманной тенью кажется хрусталь
Часов настольных. Так луна смутила

Уснувший разум – ворвалась печаль.
В холодном равнодушии застыла
Святых небес лиможская эмаль .

11.
Святых небес лиможская эмаль
Безмолвна в бесконечности пространства
И холодна, как ветреный февраль
В жечужно-бриллантовом убранстве

Из мириадов звезд и тысяч лун,
Погасших за пределами земными.
Но свет их остается вечно юн –
Горит, сверкает, светит и поныне.

Но их желанней блеск твоих очей
Средь зарослей цветущего левкоя,
Горящий ярче солнечных лучей -

Лишил он сердце праздного покоя,
Когда сюита мартовских ночей
Отверзлась над пучиной городскою.

12.
Отверзлась над пучиной городскою
Немая полночь в свете фонарей.
Ложатся тени рваною строкою,
Плывет над Рейном песня Лорелей

И эхом отдается в невских водах,
Терзая одинокие сердца.
По улице проехала подвода,
Везя с ночной прогулки мертвеца

В унылые подземные чертоги.
Но для живых ликует Флореаль ,
Под солнцем тают тщетные тревоги.

Зацвел благоухающий миндаль,
Одев деревья в праздничные тоги,
Где властвуют асфальт, бетон и сталь.

13.
Где властвуют асфальт, бетон и сталь,
Там маски заменяют людям лица,
И в душах пустота. Сухой мистраль
Листает рьяно рваные страницы

Сожженных книг отчаянных сердец,
Сорвавшихся на пике восхожденья.
Приходит разрушительный конец
В часы перед рассветом хищной тенью.

Пусть сердце разорвется на куски,
А тело станет пеною морскою.
Я знаю – в рай ворота так узки,

Но грешные сомнения не скрою.
Горят созвездия – далеки и близки –
И цепь огней над черною рекою.

14.
…И цепь огней над черною рекою
Дрожала в затуманенных глазах.
Душа стремится в поисках покоя
Найти ответы в смуглых образах,

Но не нашла в подкупольном пространстве
Заветных слов в мерцании лампад.
Над выходом в всесилье постоянства
В церковной тишине пылает ад .

Шаги стучат под сводами капеллы –
Зажгла свечу дрожащею рукой
Во имя королевы Изабеллы .

С Небес глядит Всевидящий Другой…
Луна плывет жемчужной каравеллой,
Апрельский вечер стынет над рекой.

Ключ (Магистрал).

Апрельский вечер стынет над рекой,
Слегка дрожит стекло в оконной раме.
Закат похитил мой ночной покой –
Он томно сладострастен и туманен.

Весенний воздух дразнит тишину,
Горят на небе отблески заката.
Апрельский голос рвется в вышину,
Под небеса из синего агата.

Пронзает грудь пьянящая печаль,
Отравлена душа ночной тоскою.
Святых небес лиможская эмаль

Отверзлась над пучиной городскою,
Где властвуют асфальт, бетон, и сталь,
И цепь огней над черною рекою.

Апрель 2010.