О неизвестном солдате...

Венок, возложенный к могиле, на безымянной высоте.
У неизвестного солдата нет даже даты на плите…
Ружейный залп, у той могилы, не догорел еще огонь.
Он из земли той черпал силы, пока живой была ладонь!

Живым он был и был счастливым, да улыбался во весь рот.
Был горделивым и красивым, всегда был полон он забот…
А может, был трудолюбивым, и слыл любителем кино…
И был, конечно, справедливым, он книголюбом слыл давно.

А если был он забиякой? Любил быть может помечтать.
Он передразнивал собаку, а иногда любил молчать…
И вместо вольного ученья, взвалил на плечи тяжкий крест…
И испросив благословенья, ушел с родимых этих мест…

Под свистом пуль и воем смерти, под громогласное «Ура!»,
Росточек жизни он приметил, мечтал дожить лишь до утра…
Сорвал с главы венец терновый, да разодрал все руки в кровь.
Мечтал увидеть наш мир новым, таким, чтоб правила любовь…

А может было тривиальней, искал он славы храбреца…
И в том, что было идеальней, нужда была лишь для творца.
Не важно кем он был при жизни: в погонах или рядовой,
Он собирался просто выжить, не сгинуть в пропасти сырой…

Да пуля дура, ведь не спросит, да штык он тоже “молодец”…
Людские жизни лишь уносят, и ставят точку, наконец…
Венок, возложенный к могиле, на безымянной высоте.
Ружейный залп и в этом мире, он не известный на кресте…