Память

С той поры уж минуло, без малого семьдесят лет.
Жили счастливо люди, растили детей и любили.
Только спутал все карты кровавый июньский рассвет.
О начале войны репродукторы вдруг затрубили.

И гримасы на лицах, а в них неизвестность и страх,
За своих сыновей, за мужей, за отцов и за братьев.
А ещё безысходность и горе в потухших глазах.
И в карман - талисман, а на грудь, для защиты, распятье.

Эшелоны на запад битком, и битком на восток.
Там, на западе - враг. На востоке - трудфронт для победы.
А на станциях мена на хлеб и крутой кипяток.
Спекулянты, Начпроды и прочие там, дармоеды.

А ещё, шел отдельный поток, из народа врагов.
Ингуши и чеченцы, и немцы, ещё - недобитки.
И выплёвывал поезд их в голую степь, как скотов,
От границ вдалеке, чтоб не шлялась там контра в избытке.

А потом Ленинград, Сталинград и под Курском "дуга".
Похоронки потоком и сводки с переднего края.
Вот уже нет блокады. Мы гоним и гоним врага...
До Берлина. За Сталина с Родиной кровь проливая.

А потом - День Победы. И слёзы опять на глазах.
Что закончилось всё, и, что вскоре вернутся солдаты.
Грудь в медалях, ранения и седина в волосах.
Нюрнберг. Приговор. Наконец казнены супостаты...

Нам теперь не забыть никогда лица павших солдат,
Смерть и труд на износ, хлеб по карточкам, голод и холод.
Хоть и было всё это, уж семьдесят лет как, назад.
Но стучит, выбивая набат нашей памяти молот.