Изумрудные грани...

1.

Изумрудные грани
освещённой листвы -
островки волшебства...

Да смотрели ли вы
взглядом, полным исканий
нездешнего света,
на почти повсеместное
чудо прелестное
это?!

Тьма
подчёркиванием неземной красоты,
обступая столбы
фонарей
у деревьев
весенних,
права -
вспоминаются искры каратов
драгоценных камней,
пределы напевов буранных,
преодолевших древних
царей:
Артабана,
Каспара,
Бальтазара
и Мельхиора.

Нет ни правых, ни виноватых -
есть медовость мерцания
мерно дышащих янтарей
с хором
славящих Бога живого
каждой порой
зелёной
листочков,
на память агатовую
в палатах
глубинных корней
тароватых...

Влюблённо
смотрю на воздушное волхвование,
перед живыми
моими
глазами
жизнью исполненного сказания
о свете,
что добывается через мрак...

Мне не забыть ярких ламп над "запреткой",
чья ярость
терялась
в ажуре нежнейшей листвы над сухожильными,
взятыми
пылью,
ветками карагача,
не без Божьей здесь воли -
избравшего целью конечной
паломничества благого - барак,
обступивший лишённых
на долгие годы -
над полем,
над садом,
над сквером -
бегущего небосвода...

О как сладко
украдкой
доставал я тетрадку,
как ручкой простою над ней ворожил...

О горнило моей, воскрешенье из мёртвых осилившей веры!

Прочь,
маловеры!

Я выстраданностью заслужил
ночь
в лампадах
волшебных, живых, мерно дышащих
вышним
размером,
в резных изумрудах
листвы многотрудной,
серпы повторяющей формою глаз, инкрустированных мелкими зубчиками...

Листики эти
карагачёвые,
не озвучивая,
называю голубчиками,
друзьями сердечными,
человечными,
вечными,
не душегубными,
им кланяюсь низко
на каждом рассвете
за выси,
мне возвещённые
осенённым
их свето-тенями
Словом -
в царстве хитрости лисьей,
сосредоточенной
жадно
на мисках
дьявольской милости -
видел воочию...

Выжил письмами,
листьями,
стихотвореньями...

Строчка
судьбой кровоточит.

Точка.

Изумрудные грани
освещённой листвы -
островки волшебства...

Да смотрели ли вы
взглядом, полным исканий
нездешнего света,
на почти повсеместное
чудо прелестное
это?!


2.

Изумрудные грани освещённой листвы - островки волшебства...
Да смотрели ли вы взглядом, полным исканий нездешнего света,
на почти повсеместное чудо прелестное это?!
Тьма подчёркиванием неземной красоты,
обступая столбы фонарей у деревьев весенних, права -
вспоминаются искры каратов драгоценных камней,
пределы напевов буранных, преодолевших древних царей:
Артабана, Каспара, Бальтазара и Мельхиора.
Нет ни правых, ни виноватых -
есть медовость мерцания мерно дышащих янтарей
с хором славящих Бога живого каждой порой зелёной листочков,
на память агатовую в палатах глубинных корней тароватых...
Влюблённо смотрю на воздушное волхвование, перед живыми моими глазами -
жизнью исполненного сказания,
о свете, что добывается через мрак...
Мне не забыть ярких ламп над "запреткой", чья ярость терялась
в ажуре нежнейшей листвы над сухожильными, взятыми пылью, ветками карагача,
не без Божьей здесь воли - избравшего целью конечной паломничества благого - барак,
обступивший лишённых на долгие годы - над полем, над садом, над сквером - бегущего небосвода...
О как сладко украдкой доставал я тетрадку, как ручкой простою над ней ворожил...
О горнило моей, воскрешенье из мёртвых осилившей веры! Прочь, маловеры!
Я выстраданностью заслужил ночь в лампадах волшебных, живых, мерно дышащих вышним размером,
в резных изумрудах листвы многотрудной, серпы повторяющей формою глаз, инкрустированных мелкими зубчиками...
Листики эти карагачёвые, не озвучивая, называю голубчиками, друзьями сердечными, человечными, вечными, не душегубными,
им кланяюсь низко на каждом рассвете за выси, мне возвещённые осенённым их свето-тенями Словом -
в царстве хитрости лисьей, сосредоточенной жадно на мисках дьявольской милости - видел воочию...
Выжил письмами, листьями, стихотвореньями...
Строчка судьбой кровоточит.
Точка.
Изумрудные грани освещённой листвы -
островки волшебства... Да смотрели ли вы
взглядом, полным исканий нездешнего света
на почти повсеместное чудо прелестное это?!