Черно-бело-красное стихотворение

Стон отчаяния и боли.
Копоть, пламя на поле боя.
Среди груд человечьего мяса,
Посмотри – что это такое? –
Белый комочек
Спокойно и властно
Ищет жизни кусочек.

…Медсестра, сестра милосердия
Как нужна со своим усердием
В этот миг кровожадный и гадкий
Тем, которым несладко.
Тем, кто ранен на поле брани
И стоит на жизненной грани,
Ты должна умело и ласково
Наложить на раны повязки,
Нежным взглядом и добрым словом
Жизнь вдохнуть в них и силы придать.
А затем, под взрывами, волоком
На себе их перетаскать…

А в перерыве меж боями,
К седой березке прислоняясь,
Ты с тихой грустью вспомнишь маму,
Братишку младшего, отца,
Порог знакомого крыльца,
Просторы Родины, гордясь,
Что ты ее пусть кроха, часть.

Но ненавистный лик войны
Отнимет прелесть тишины,
Сомненье вызовет в тебе:
Ужель все было?
Когда? Где?

…Было ли это?
Синее море,
Мягкий песок,
Всплеск соленой волны,
Радостью души людские полны.
Нет черной смерти,
Нету войны.

Было ли это?
Горы Кавказа,
Снежные шапки,
Вишни в садах,
Запах цветов –
Ни тревоги, ни страха
В наших сердцах.

Было ли это?
Бескрайняя степь,
Ветер легонько колышет ковыль,
Весело бабочка машет крылами,
Стрекочет кузнечик…
Это все – быль?..

Было ли это?..
А, может, приснилось?
Эхом откуда-то докатилось?..
Нет!
Не приснилось и не докатилось!
Да!
Это было!
Ничто не забылось!
Да!
Это было!
Все это – жизнь
Нашей страны,
Что взбесила фашизм…

И «арийская» раса
Со звериной гримасой
В утро прекрасное
Напала на нас.

Бахвальные речи звучали:
«По России пройдем маршем.
Росы – рабы!
Господа – мы!»
Но просчитались жестоко они,
Не знакомые с характером нашим.

Не первый день, не первый год
Война великая идет.
Не стал рабом герой-народ,
Не стали фрицы господами…
Итог похода диких орд:
Земля, израненная вся,
Залита кровью и слезами.

Как много лучших сыновей
Отдали жизнь земле своей.
Средь них художники, певцы,
Поэты, гении(!), врачи…
Чу! Где-то рядом танк рычит.
А вон – вперед бегут бойцы.

И снова взрыв, и снова бой,
И смерть крадется за тобой.
И милые родные лица
Хотят как будто извиниться:
«Прости, сестричка, виноват…»
Печаль и скорбь, и злость, солдат,
Рубцом ей на душу ложится.

…Нет,
По тем, кто ушел навечно,
Чьи валяются рядом конечности,
Ты не смей горевать в этот миг.
Ты слезами им не поможешь,
Ты слезами число их умножишь…
Поспеши-ка скорей на раздавшийся крик…

(1975-76, Ленинград)