Меж иронией и тоской

Если кто-то когда-нибудь
(Вдруг настанет момент такой)
Разглядит моих виршей суть
Меж иронией и тоской,
Подсчитает в стопе слова,
(Сколько вводных, ненужных слов!)
Нет таких, как «гламур», «диван»,
Больше – «жизнь» и ещё «любовь».



Проследит неизвестный тот,
Что жила в двух веках шальных,
А на стыках ой как трясёт,
А в России ой сколько лих,
Оправдает, что много слов
«Жизнь» и «жить», скажет – что, вполне,
Ведь они, как «любить, любовь»,
Позади меня и во мне.


ВРОДЕ ЖИВЁМ

А мы всё думаем – живём,
Но даже не подозреваем:
Порой под крышей и вдвоём,
Нет, не живём, а проживаем.



И в лихолетье перемен,
Экспериментов и метаний,
Качания основ и стен
Мы не живём, а выживаем.



И в устремлении иметь,
Купить, достать, набить сараи,
Работая от суток треть,
Мы не живём, а наживаем.



Нажив болезней и седин,
Когда встав в очередь у края,
Поняв: ну, вот, всё позади,
Мы не живём, а доживаем.


ТРЕТЬЯ МОЛОДОСТЬ

К фотографу - спиной,
Бочком – от объектива:
Анфас немолодой
И профиль некрасивый.

За молодость без сна
В дар молодость седая,
Не первая она
И даже не вторая.

Вот третья – может быть,
Где мысль сентиментальна,
Стремленье не остыть
И нравиться желанье.

Где седину под хну,
На бок берет форсисто,
И ногу на каблук,
И шею под монисто.

И звонко что-то спеть,
И пустоту заполнить,
И многое успеть,
И многое запомнить.

И молодостью круг
Судьбы пусть заискрится,
Пусть третьей, пусть. А вдруг
Четвёртой не случится.


ЛЕЧИМСЯ

Застольный балагур один,
Крестя стакан, с беспечностью,
Сказал: « Нечистый, изыди,
Мы здесь не пьём, а лечимся».

Организуя отдых свой,
(Ему раз в год хозяин всяк)
Купаясь ли, дыша травой,
Не отдыхаем – лечимся.

И, возведя в кумиры стол,
Ища в продуктах ценности,
Где калий, магний, кальций, фтор,
Мы не едим, а лечимся.

У школы новый свежий курс:
От ныне и до вечности,
Чтоб был в стране людской ресурс,
Не учимся, а лечимся.

«За трудотерапию мы»,-
Твердит литература вся.
Взяв пилы, грабли и ломы,
Не трудимся, а лечимся.
 
Где твой здоровый люд, страна,
Больниц и клиник крестница?
В аптеках шум и толкотня -
Жить некогда. Мы лечимся.


ВЫВОЛОЧКА ПАМЯТИ

Знаешь, память моя, ты всё больше не нравишься мне.
Почему ты забыла, как нужного звать человека,
Потеряла, что виделось мне в удивительном сне,
И рассеяла краски недавно прошедшего лета?


Растворила по клеткам, где стукнуть в компьютере «аш»
Поменяла мне лица героев вчерашнего фильма,
Не сказала, где брошены зонт, кошелёк, карандаш,
Отвлекла от плиты, где продукт изливался обильно.


Я когда-нибудь счёт предоставлю просчётам твоим.
Не надейся, я все твои помню проколы, голубка,
Не прощу, что ты прячешь на полочках пепел и дым
Тех событий и дней, от которых мне больно и жутко.


Ты зачем слышишь звуки моих на край света шагов,
Видишь каждый квадрат совершенно не нужной квартиры,
Ловишь смысл отзвучавших, сегодня не важных мне слов?
Настоящим заполни свои ниши, полки и дыры.


ПРЕОДОЛЕНЬЕ

Когда слышу слова «хата с краю»,
Всё мне видится крошечный домик,
Где жила тётя Оля слепая
Среди печки, стола и двух коек.


Как-то смело жила: в путь пускалась
С собачонкой и тросточкой старой,
Дома в красном углу освещалось
Три иконы лампадкой усталой.


На постой принимала бездомных,
Пришивала заплатки умело,
А порой из её окон тёмных
Семиструнка-гитара звенела.


И тянула меня к ней не жалость,
Хоть я мыла ей, письма писала,
Нет, особенно как-то дышалось
Рядом с этой бедой небывалой,
С жаждой жизни и преодоленья,
С добротой, с неизбывной надеждой.
Жаль здоровых, подёрнутых тленьем,
Покидающих жизнь жизни прежде.


ПУП ЗЕМЛИ

Нет, я не пуп земли –
Мой адрес: пуп России,
Где город нарекли
По имени Марии.

Четыре часовых
Нам пояса на запад,
И ровно столько их
К востоку вплоть до JAPAN.

До Томска шесть часов
И шесть до Красноярска.
Дорога средь лесов
К столице мчит Кузбасса.

За шесть часов смогли б
Достичь Новосибирска.
Ну, чем не пуп земли,
Коль от столиц так близко.

Царица в бронзе здесь
И памятник картошке,
Надгробный месяц, крест,
Церковный хор, гармошки,
Педколледж и тюрьма,
Вязь: дерево и камень,
Лачуги, терема,
Буквально лёд и пламень,
Отчизне обелиск,
Дань зековскому братству-
Не просто Мариинск,
А городок контрастов.


МАРАФОН

Круги считает стадион,
На стадионе марафон.
Взгляд бегуна туда, вперёд,
По ходу ест, по ходу пьёт.
Светило жжёт, жара и сушь,
Не сбив дыханья, принял душ.
Как белка в колесе, в кругу,
Меняет кеды на бегу.
О чём там тренер держит речь?
Десятый круг? Пора налечь?
Сейчас, миную этот спуск,
Вторым дыханием займусь
И догоню того, в кудрях,
В лиловых парусах – трусах.
Что ты, болельщик, закипел?
И я бы золото хотел.
Что ты кричишь с трибуны там?
Второго места не отдам.
Я – раз в году, ядрёна вошь,
А ты так круглый год живёшь:
Всё на бегу, всё на ходу,
Одной рукой сковороду,
Другою щётку держишь ты,
Где третью взял?- полил цветы,
Ногою кошку воспитал,
В уме прикинул капитал,
Жену подвёз, подкинул дочь,
Зашёл родителям помочь.
И, отвернулся босс пока,
Решил проблему «левака».
Соседу закатил скандал,
На стадион вот забежал.
Чего «давай», «на мыло», свист?
Ты на себя-то оглянись.
Ну, что с открытым ртом застыл?
Спортсмен я. Марафонец ты.

 
ВЫСОТА

Птицы взлёт рисует склон горы,
Выстрел обозначит её пик,
Склон другой прочертит пара крыл,
Распластавшихся в последний крик.

И чем дольше выстрел не звучит,
Выше пик горы и птицы взлёт.
Человек, ты всем смертям открыт,
Не прерви случайностью полёт.

Сделай долгим восходящий склон,
Ровным ли, пологим ли, крутым.
Пик тогда не будет страшен, он
Суть преодоленье высоты.

Ясно, все к подножию уйдут,
Ставя точку на земной судьбе.
Нисходящий склон пусть будет крут,
Чтоб не вызвать ненависть к себе.


СЦЕНОКАРДИЯ

Актер, артист, фигляр, забавник,
Шут, гаер, скоморох, сатир –
Им рукоплещет полустанок
Или столица, или мир.

У этих – лишь берут налоги
У тех – автограф, интервью.
Одни надеются на ноги,
Других колёса, шасси ждут.

Кому-то, вроде, жемчуг мелок,
Кому-то язва велика,
Кто одарил приютских деток,
Своим не дал кто молока.

Но каждый чью-то жизнь на сцене
Прожил, и даже не одну:
Отец, царь, внук, купец и гений –
Жил, как умел, встречал весну.

И муза, и проклятье – сцена.
Вне сцены, как на сцене он.
Софитов, камер под прицелом
Его досуг, семья и сон.

Чужое тело примеряя,
Чужую душу вознося,
Свою судьбу поставил с краю,
И жизнь на откуп небесам.

Последние аплодисменты
Захлопнут скорбные дела.
Вы напишите им на лентах:
«Сценокардия забрала».


ПОДРОСТОК


Ах, девочка-подросток,
Боишься ты занять
В огромном мире взрослых
Так нужную им пядь.


И в плечики головку,
И ручки под себя,
И в кучку нос и бровки,
И голосок сипя –
Как всё напоминает
В тебе бутон цветка:
Там, под завесой тайной
Пружинкой спят пока
От звука и до цвета
Тон песен и картин,
Твои весна и лето
И мир усталых зим.


Когда-то, в час известный,
Вдруг распахнешься ты,
И миру станет тесно
От этой красоты.



ЛЮДИ СЛУШАЮТ СТИХИ


От сказителей – баянов
И гомеровской строки
До последних рифм усталых
Люди слушают стихи.


Не делясь на старых, юных,
На хороших и плохих,
В тон настроив души – струны,
Люди слушают стихи.


Отрешённый взгляд, улыбка
Только что больных, лихих.
Пусть и голос скрип – не скрипка,
Люди слушают стихи.


Этот – словом заворожен,
Этот – ритмом взят в тиски,
Этот: «Я так думал тоже» -
Люди слушают стихи.


От компьютера, машины,
От покоя и стихий,
Превратившись в слух единый,
Люди слушают стихи.




ВЕЩИ

Вещи, вы всё помните, всё видели,
Что не каждый видел из людей,
Вы немые слушатели, зрители
Тихих дел и яростных страстей.

Вещи, вы всё видели, всё помните:
Этот суетливый, странный тип
Всё чего-то носится по комнате,
Поднимая пыль, рождая скрип.

Кажется, недавно был он маленьким,
Но в отличие от вас, он рос,
Вот ещё его пылятся валенки,
Годные, как говорят, на нос.

Только начинал ходить и падал он,
Синяки от вас не раз носил,
Помните, как вас смешил и радовал
Тот удар, что сдачей его был.

Вы со временем ставали нужными,
Он и вашу суть одолевал.
Помните, как стрелки наутюживал
И смотрелся в зеркала овал.

А потом пришла хозяйкой девочка,
Старые хозяева ушли.
Знаете же: нет на свете вечного,
Всё уйдет – таков закон земли.

Вот и вас, как их, несут из комнаты,
Новенькие у дверей стоят.
Это вам за то, что всё вы помните,
А свидетелю не каждый рад.


НЕЗДОРОВЫЙ ИНТЕРЕС

Диким был человек:
Коротая свой век,
Знал пещеру свою,
Свой очаг и семью.
Но какой интерес
В той рутине, что здесь?
Интересней пример
Из соседних пещер.
    Нам зачем, не пойму,
    Кто кого, кто кому.
    Катим мы снежный ком,
    Кто за кем, кто по ком.
Мы ушли в города –
Дом, тепло и вода,
В поте трудятся СМИ:
Интересно – возьми,
Что в стране, что за ней.
Почему же милей
Нам известье, с кем спит
Спикер или артист?
    Нам зачем, не пойму,
    Кто кого, кто кому.
    Катим мы снежный ком,
    Кто за кем, кто по ком.
Будто нет своих бед,
Сверлим строки газет.
Боль своя – полный вздор,
Если болен актёр.
В интернете фурор –
Как же, генпрокурор…
С теле глаз не сведём:
С кем певец там вдвоём.
    Нам зачем, не пойму,
    Кто кого, кто кому.
    Катим мы снежный ком,
    Кто за кем, кто по ком.





СТИХИ

Закатив глаза, воздевши руки,
В коконе любви, в слезах тоски,
В потугах экспрессии и скуки –
Это подростковые стихи.
На заказ и в юбилейный адрес,
Из клише расхожих и лихих –
Где из каждой строчки брызжет радость –
Это вымученные стихи.
Рифм набор без нити и без мысли,
Ползают слова, как пауки,
Фразы меж собой сплелись и скисли –
Это алкогольные стихи.
Вводные слова и обращенья,
Из арго и мыслей неплохих,
Прозы слов прощанья и прощенья –
Это выстраданные стихи.
Ой, какие ритмы, обороты,
Как пробраться дебрями строки
Через слов крутые навороты –
Это философские стихи.
Я всегда страдала беспорядком:
На земле жила, касалась звезд.
Я в собой предложенной раскладке
Неопределенный симбиоз.


ПИШЕМ

«В сторону ни шагу! Тише! Тише!
Сядь! Уйди! Не миновать тюрьмы!
Спрячь язык за зубы!» Но мы пишем:
«Нет, мы не рабы, рабы не мы».

В стенах дыры, протекают крыши,
На столе – что дарит огород,
(Если он ещё и есть), но пишем:
«Благосостояние растёт».

Правда для врачей – всего превыше,
Для больного – тоже. Раз побыл,
Взял рецепт болезный. Но мы пишем:
«Врач пять раз больного посетил».

Пишет ученик слова, как слышит,
Путает по карте юг, восток,
Множит калькулятором. Но пишем:
«Успеваемость у нас все сто».

Криминальны наши нувориши,
Суд для оправдания их скор.
Усмехнёмся горько и напишем:
«Вышел справедливый приговор».

А бумаге что! Закон – как дышло.
Катится обмана снежный ком.
Ну, давайте, наконец, напишем:
«Для чего мы врём? Кому мы врём?»


МАТЕРИНСКИЕ СЛЁЗЫ

Сколько было бы рек и морей,
Если б слёзы собрать матерей:
Бухта Жалости, Счастья река,
Море Скорби, теченье Тоска,
Слезы в озере Горя блестят,
И проливу Обид нет преград,
К речке Радость- ручей путь пробил,
И синеет Утраты залив.

Много слёзных у жизни причин:
Одинока ли дочь, болен сын.
А «ушел, не вернулся» - клише?
А «не справился на вираже»?

А как плачет солдатская мать!
А как жить, когда некого ждать?
А когда оступился, упал? –
Их не море слез, их – океан.

Видишь, в хаосе разных орбит
Голубая планета кружит.
Голубая планета людей.
Голубая – от слёз матерей.


ВРАЖДА

Я не знаю, как вам, а мне трудно
На земле ненавидимой быть,
Днём ли пасмурным, солнечным утром
Под лучом неприязненным стыть.


Мысль фатально, как в яму, сползает
К теме ссоры и списку обид,
Хищно кружит вороньею стаей,
Сердце чёрной тоской бередит.


Я не знаю, как вам, а мне трудно
Наживать себе в жизни врагов,
Потому что в разладе подспудно
Я с самою собой, видит Бог.


Хоть твердят знатоки философски:
«Нет врагов – и друзей, значит, нет», -
Я иду тем путём некоротким,
Где ни каверз, ни ссор, ни вендетт.


Если ж я на пути этом сбилась,
Если держит вражды западня,
Проявите к плутающей милость:
За обоих простите меня.


ЗОЛУКОКОАЖЕ

Когда-то на Кавказе нам
Наш гид небрежно скажет:
«Забудете название
Вы «Золукокоаже»».

Наверно, кто-то и забыл:
Нет надобности. Я же
Все тридцать лет в уме держу:
Есть «Золукокоаже».

Мы не заехали в село,
Не заглянули даже.
Зачем же в памяти хранить
Мне «Золукокоаже».

Какой-то собственный мотив
Тогда, должно, был важен,
Коль за перепетиями
Жил «Золукокоаже».

Или протестом тем словам
Был организм заряжен:
Упрямая такая я,
Как «Золукокоаже».

Сейчас Кавказ – большая боль:
Пожары, дым и сажа.
Живёт, как в памяти моей,
Пусть Золукокоаже


ТОСТ

В компании был тост:
«За тех, кто ТАМ»;
А дальше – не вопрос:
«Кто здесь, тот сам».

Сначала было ТАМ
П/п, в/ч,
Служилось где парням
За долг и честь.

А возвратившись, ТАМ –
Имел ввиду
Часть, где стрелял, летал,
Был на посту.

В редеющих рядах
Тост прежний пьют.
ТАМ – Суздаль, Краснодар,
Порой приют.

И, наконец, не чокаясь за ТАМ,
Куда увел инфаркт, инсульт, стакан.

Всё реже слышен тост:
«За тех, кто ТАМ».
Мне рано на погост,
Я здесь, я САМ.


СТИХ-ВАРЕНЬЕ

Сельские дети мудрей городских,
Взрослых мудрей, без сомненья.
Эк он: «спинжак, промтуар, паралик»,
Или вот так: «стихваренье».


Ну, молодец, ну, подметил пацан,
Выхватил соль из соленья.
В цвете, в объёме, с фактурой подал
Этот процесс – стих-варенья.


Вдруг накатило – и ночь, тишина,
Жар в голове до кипенья,
Рифмы бурлят, и полночи без сна –
Варится так стих-варенье.


Правда, бывает, подкинешь огня,
Выдашь чего без стесненья,
Не доглядишь и зевнёшь пену снять –
Не удалось стих-варенье.


Ну, а когда всё как надо, всё в лад,
Образ, размер, точка зренья –
Сладость, кислинка и к ним аромат,
Чувствуешь – вот стих-варенье.


ДРУГОЕ ИЗМЕРЕНИЕ

Живём с теченьем времени
Мы в разных измерениях:
Раз – к небу, к солнцу, вверх, в длину,
Два – к размноженью, в ширину,
Вегетативное – вот три,
Ветвистей всех, ты посмотри,
Сколь в этом измерении
Прекрасного скопление:
Здесь девушки красивее,
И юноши счастливее,
Тут бабушки модернее,
И дедушки примернее,
И песни задушевнее,
И смены лет волшебнее,
И телесказочная связь,
И лечит камень, глина, грязь,
Не правит партия страной –
Страна идёт сама собой,
Что ни проулок – то базар,
Что ни хитрее – то казак,
Что ни продукт – то химикат,
Чем больше снял – модней наряд,
Читать рекламы, ярлыки,
Считать – курс доллара с тоски,
«Ты уважаешь?» - разговор,
А не уважил – за топор,
Нам в космос – как в соседний лес,
И как на Марс – где ждёт отец,
Жмём скорость – рушится металл,
Жмём тормоз – убегает даль.
Я только приоткрыла край,
Ты не стесняйся,  добавляй.


НЕ НАДО!

Когда не умела ещё и ходить,
От рук отбивалась: «Сама!»
Проблемы шагов, синяков и обид
Решала одна, как могла.

За это одной столько плакать пришлось
Беззвучно, сжав веки и рот.
Прошу вас: не тратьте по мне лишних слёз,
Когда час известный придёт.

«Тот плачет помногу, кто много поёт», –
Народ стал давно примечать.
И столько я спела, что время придёт,
Не надо меня отпевать.

Сама тосковала сполна за себя,
Знакомых, родных, сына, мать –
Тоской пресыщенье. Любя и скорбя,
Не надо по мне тосковать.

И горе ходило за мной по пятам,
Без спроса, как звать-величать.
Когда окажусь я не здесь уже – там,
.Не надо по мне горевать.


ДОЖДИ

Который день, какую ночь
Вода струится с неба.
Там кто-то опрокинул ковш
Над плотным чёрным пледом.
Неловкий ангел или бес
Не видит нас, не слышит:
Люд отделили от небес
Зонты, навесы, крыши.
Всё не туда идёт, не так
В подобные мгновенья,
Сковал веселье полумрак,
Размокло настроенье.
Который день, какую ночь
Вода с небес струится.
Я не могу ничем помочь
Вам, люди, травы, птицы.

ПРОБЛЕМЫ

С момента осознания себя
Врастает человек в свои проблемы:
Сначала мелких беспокойный ряд,
Потом значительных крутые стены.
И я людей делила бы не так:
Плохой – хороший, овен или дева,
А борется с проблемами он как:
С умом – безумно, боязливо – смело.
Победами ль увенчана борьба,
Не взяты ль им прижизненные кручи,
Когда уходит с миром навсегда,
Проблемы оставляет он живущим.
И значимость его считала б я
От точки, сколько он проблем оставил
Стране, родным, коллегам и друзьям:
Чем меньше их, тем больше ему славы.


НЕБО

Вы спорьте, господа,
Кто создал дом чудесный,
Где твердь, леса, вода
И купол – свод небесный.

Вы спорьте, и пусть вам
Откроется быль-небыль,
А смертным, смертным нам
Всё смотрится на небо.

Крестьянин ждёт дождя,
Тепла от неба, света,
В голубизну глядят,
Сзывая муз, поэты.

Священник возведёт
Взор к небу, спросит Бога,
Присмотрится пилот,
Свободна ли дорога.

Помогут звёзды тем,
Кто где-то заблудился,
Начертят сотни схем
Уфологи в столицах.

Астрологи судьбу
Предскажут по планетам,
Влюблённые звезду
Свою увидят где-то.

Пусть будет мир с мечтой,
Судьбой, любовью, хлебом,
Стихами и звездой,
И да поможет небо.


РАЗВИТИЕ

Когда-то мы на вещи
Деньгу не тратили:
Товаров было меньше,
Чем покупателей.


Искал в торговле женщин
В друзья-приятели:
Торговцев было меньше,
Чем покупателей.


Китай, Турция, Польша
Нам стелют скатертью –
Товаров стало больше,
Чем покупателей.


Прослойка ныне тоньше
Творцов-создателей,
Купцов-торговцев больше,
Чем покупателей.


Где потеснили мощи,
Где дом подладили,
И – магазинов больше,
Чем покупателей.


ПУСТЫРИ И БЫЛОЕ

Пустыри зарастают
Травой и кустами,
Ивняком да ветрами
И, представьте, цветами.


Пустыри зарастают
Осотом, крапивой,
Тиной да паутиной
И, представьте, малиной.


Зарастает былое
Тоской и печалью,
Пустотой да метаньем
И, представьте, мечтаньем.


Зарастает былое
Поступком поспешным,
Полосой неутешной
И, представьте, надеждой.


Пустыри зарастают…
Зарастает былое…


ВРЕМЯ

Благодарность тем людям безвестным,
Что придумали чудо – часы,
Аппарат непредвзятый и честный,
Объективней зари и росы.


Те – то раньше, то позже, то мимо,
Солнце всходит то в восемь, то в пять.
А уж как человек субъективен –
Ни сказать, ни пером описать.


Юность – времени новенький тормоз
С визгом среду, четверг тормозит.
Зрелость – будто под горочку скорость,
Тормоз сдал, жизнь летит, как болид.


Время медленней движется в горе,
Счастья вмиг полоса промелькнёт,
Вот у женщины время проходит,
У мужчин оно просто идёт.


И рычаг скоростной передачи
В чьей-то воле – не в наших руках.
А мы ловим мгновенья удачи
В беге, в АНах, в авто, в поездах.


ЛЮБИМЫЙ

Мой кормилец и отрада,
И надежда, и любовь,
Верный, и всегда он рядом,
Вид его мне греет кровь.

Я дарю ему в награду
Много времени, забот.
Муж? Любовник? Ой, не надо!
Мой любимый – огород.

Благодарна, и безмерно,
Я ему, что говорить,
За поддержку жизни бренной
И желанье дольше жить.

Вот весна – копаешь, сеешь
И надеешься на то,
Что увидеть ты успеешь,
Как появится росток.

Летом пестуешь стремленье
Взвесить осенью плоды,
А зима – весны преддверье,
Умирать нельзя, что ты!
Там весна – копаешь, сеешь
И надеешься на то,
Что увидеть ты успеешь,
Как появится росток.
Летом пестуешь стремленье
Взвесить осенью плоды,
А зима – весны преддверье,
Умирать нельзя….


ТАК ЖИВУ

Так жила: не дарили цветов,
Не читали стихов,
Руки не целовали,
Не увлекали мечтой,
Не подавали пальто,
Места не уступали.

Так жила: предавали меня,
Отвергали, виня,
И в ночи оставляли,
И по прошествии лет
Под грузом бед и побед,
Встретив, не узнавали.

Так живу: не считаю обид,
Продолжаю любить
Этот мир, эти дали.
Всё было скрабом, должно,
Для очищенья дано,
Чтоб стихи засверкали.

Так живу: и дышу, и пишу,
Жар гашу и спешу,
Видя цель, как на ралли.
И как могу, так скажу
Что долго в мыслях ношу,
Чтобы вы прочитали.


НОРМАЛЬНАЯ

Вспомнила некстати – и
Мысль центральная:
«Почему не в партии?-
Ты ж нормальная».

Как за шиворотом ёж,
Спрос: «Реально я:
Почему ты с ним живёшь?-
Ты ж нормальная».

Кто-то как-то раз спросил,
Словно тайное:
«Почему пишешь стихи?-
Ты ж нормальная»

И ещё один замах
На фатальное:
«Почему в учителях?-
Ты ж нормальная».

Что сказать? Не в сдвигах я,
Не опальная.
Потому так у меня,
Что нормальная».


ИЗ ПРОШЛОГО

Из давнего, далёкого, из прошлого
Ты только номер телефона набери
И передай мне жизненное крошево,
Поведай правду о себе или соври.

Из давнего, из прошлого далёкого
Отбей простую телеграмму из трёх слов,
Когда мороз крещенский хрустнет стёклами,
Мол, с днём рожденья, и ни слова про любовь.

Из прошлого, далёкого и давнего,
Доверься почте, напиши мне пару строк –
Всё, что угодно, только не свидания,
Чтоб не увидеть разочарованья шок.

Пусть память сохранит былые улочки,
Где радость громко хохотала на бегу,
Ту юную хорошенькую дурочку,
Не эту старую и мудрую Ягу.


РЕИНКАРНАЦИЯ

После плача, дифирамб,
Бугорка и тризны
Кем бы стать хотелось нам
В следующей жизни?
Вольной птицей в небесах?
Щебетать беспечно...
Залп, бескормица и страх
В жизни быстротечной.
Нет? Ну, что, тогда цветком?
Расцветай, красуйся...
Пнут, раздавят башмаком,
Господи Исусе!
Ладно, дерево не пнут,
Крону разбросаешь...
Спилят и колун возьмут,
Всё, поленом станешь.
Может быть, медведем стать?
Спи себе в берлоге...
А придут, начнут стрелять-
Подавай, Бог, ноги.
Стать царь-рыбой, осетром?
Вот плывёшь себе ты...
Дети на столе икрой,
Мышцы на котлеты.
Все - кто с трудною судьбой,
Кто с коротким веком.
Лучше путь пройти земной
Снова человеком.
Могут съесть и застрелить,
Пнуть, расставить сети.
Всё равно прекрасней жить
Человеком в свете.


ДЕРЕВНЯ

Над деревней плывёт стойкий запах навоза,
Хлёсткий звук матерщины – ни труб, ни литавр.
По деревне коммуны, колхозы, совхозы
Прогремели катком, раздавив, разогнав.
Над деревней плывёт стойкий запах спиртного,
Хлёсткий звук пьяной песни да гаснет в полях.
По деревне идут фермер, барин, и снова
Давит, гонит каток и село, и селян.
Над российской деревней многострадальной
Проплывают года и века день за днём.
Хлебопашец свободный, ты где? Не кандальный,
И не пьянь с вечным кредо: «Гори всё огнём»?
ДЕТСТВО
У памяти детской особые звуки,
Особые краски у воспоминаний,
Где ближе к глазам и коленки и руки,
Где тёплая грязь под босыми ногами.
Звезда подмигнёт тебе с неба ночного,
Ручей прожурчит своё звонкое «здравствуй»,
И будет манить, заговорщица словно,
Та лужа блестящей, сверкающей властью.
Деревья большие, старик – кому тридцать,
И время ползёт тихоходной улиткой,
Счастливое завтра в окошко стучится,
Впорхнёт оно, только откроешь калитку.
И мелкие, детские, скажем, проблемы,
Что мяч потерялся, отпал нос у куклы,
Что за косу дёрнул большой мальчик Гена,
И кличку ли дали, не приняли в круг ли.
Теперь бы мне, Боже мой, эти проблемы
И светлый наив восприятия мира!
С детьми говорю – становлюсь на колени,
Чтоб дальше проблемы и больше квартира.
Чтоб быть с говорящим примерно на равных,
Глаза чтоб в глаза, а не властно, не сверху.
А может, прощенья прошу у них, правых,
За прошлый наш век у грядущего века.
МЫ
(тавтология о нас)

Мы достаточно самодостаточны,
Преимущественно имущественны,
Нас порядочно беспорядочных,
Среди могущих немогущественных.

Пусть по сложности мы несложные,
Субъективно же объективные,
И возможно, мы невозможные,
Перспективно всё ж перспективные.

Просто душно быть простодушными,
И сверх мер, например, примерными,
Нам, послушав, не стать послушными,
А, не веря, не слыть неверными.

Мы от зависти не зависимы,
Злою порчею не испорчены,
Мы поистине знаем истину:
Что б ни прочили, мы – не прочие.

ОПТИМИСТИЧНОЕ

Не гневи судьбу: она небольно била,
Не кляни богов: следили, как могли,
Не суди людей: ты сам впадал в немилость,
Не кори дорог: не к счастью, но вели.
 
Из семи потерь -  родителей потеря,
Из семи грехов – прожил не с тем, кто люб,
Из семи преград – что сам в себя не верил,
Из семи проблем – на нежности был скуп.

Ты живешь пока – скажи судьбе спасибо,
Ты живешь пока – воздай хвалу богам,
Ты живешь пока – то люди дают силы,
Ты живёшь пока – дорог твоим ногам.


ПРИЗНАНИЯ

Было: я люблю тебя,
Было: я тебя люблю,
Было: догадайся, мол, то о чём молчу,
Было всё серьёзно так,
На улыбке лишь ловлю
Я воспоминанье проявленья первых чувств.


Этот Сашка рыженький
Был таким застенчивым,
Почему- то в пару нас ставили всегда.
Школа. Праздник. Сцена. Танец.
Пальчики на плечики.
И мгновения важнее даже, чем года.


Краем уха слышали,
Краем глаза видели
Мы друг друга, и смеялись россказням о нас.
И три слова в той записке,
И улыбку издали
Приняла как должное, взросло: третий класс.


НОРМЫ

Если лез под парту,
Грязь была в тетрадке,
Значит, поступал ты
Не по-октябрятски.

Галстук был измятым,
Врал: нет двоек, дескать,
Значит, вёл себя ты
Не по-пионерски.

Был вне диалога,
Выбирал путь скользкий,
Значит, шёл не в ногу,
Не по-комсомольски.

Дача, дом, авто, жизнь
В ресторанном блеске,
Значит, мир итожил,
Жил не по-советски.

Как повесил люстру?
Штору – голубую?
Где предмет искусства?-
Всё не по фэн-шую.

Сверху пресс канонов,
Снизу рамкой сжатым,
А с боков – законом.
Как нам жить квадратным?


МУДРОСТЬ

Немолодой армянин перевёл раз
Мудрость армянскую мне в разговоре,
Мол, человеку всего-то досталось
То, что он съел, с кем поспал – и не боле.

Тихо иду по кладбищенским тропкам…
Где она, радость удовлетворенья?
Всё погребла под собой мини-сопка,
Всё стало прахом под силою тленья.

В городе тихом живёт только имя,
Да говорящие что-то две даты,
Минус меж ними – надежды людские,
Боли их, счастье, находки, утраты.

Только полоска погост отделяет
От суеты и бушующих страстей
Мира живых, а там многие знают
То, что ушедший забрал только счастье.

Этому свету на память оставил
Дом, где живут и его вспоминают,
Дерево, веткой стучащее в ставень,
Сына, что имя и род продолжает.

Бог с нею, с мудростью, пусть существует,
Сколько-то истины, может быть, есть в ней,
Но как-то больше в народе бытуют
Слово и дело, понятие чести.


СЛОВА-ОБЯЗАННОСТЬ

В мире животных, одежды где нет,
Тайн и не носят за пазухами.
А человека скрывать свой секрет
Время и место обязывают.

Он на трибуне, бия себя в грудь,
Речь льёт, не веруя в сказанное.
Он бы другое сказал что-нибудь –
Время и место обязывают.

А в юбилей, когда каждый спешит
Лестно сказать с ним не связанное,
То не заслуга, скорее кредит –
Время и место обязывают.

Шёпот амурный целующих губ.
Хрупки слова мёдно-лазаревы.
Их говорить, даже если не люб,
Время и место обязывают.

Что с нами делают чудо-слова!
Свиты тенётами фразовыми
Мы не пытаемся протестовать –
Время и место обязывают.


АРИТМИЯ

Ритмы жизнью управляют:
Дни сменяют ночи,
Ляжет снег, потом растает…
Расставляем точки.

«Этот О у нас ударный:
Поле, море, кошка,
Этот, внучка, безударный,
Не смотри в окошко.

Этот Е какой? Ударный:
Пена, сцена, дверца.
В слове ГОРЕ – безударный»…
Что так бьётся сердце?

Этот миг во мне ударный –
Сердце кровь толкнуло.
Этот – о-па – безударный –
Эй, ты там, заснуло?

Безударные мгновенья,
Миги и секунды –
Все в смятеньях и сомненьях –
Что – грядёт день судный?


ТАРАН

Стадион ревёт и рвёт связки,
Вдруг вздымается гулкой волной.
Сколько счастья – есть гол прекрасный,
Пробиваемый головой.

Я со страхом слежу не за счётом,
Не за спущенной с цепи игрой,
А за тем, где герой, как и что там
С пробивающим головой.

Как он взял, словно шар раскалённый,
Мяч, ускоренный чьей-то ногой!
А  ещё сколько в жизни склонных
Пробиваться своей головой.

Кто буквально, кто переносно,
Кто наукой, кто нотой, строкой,
Сквозь рутину, сквозь лёд и звёзды
Пробиваются головой.

А чтоб собственная не болела,
Синяков не носила порой,
Часто лавры, дорогу и дело
Пробивают чужой головой.

Утвердиться, конечно, можно,
Путь торя себе силой, деньгой,
Если действовать осторожно
Маломощною головой.

По закону и логике жанра
Должен вывод быть здесь,  хоть какой,
Он не нужен ни платно, ни даром
Пробивающимся головой.

ВЫБОР                Ты постой, оглянись,
Много ль выбрал за жизнь,
И чего ты достиг
По велению сердца? –
Чаще случай, судьба
Выбирали тебя,
Открывая на миг
То ворота, то дверцу.
Разве знал ты свою
И страну, и семью,
И сословье, и век
До того, как родиться? –
Время выбрало нас,
И пришёл ты в тот час,
Целый мир, человек,
Чтобы миру сгодиться.
Как профессию ты
Из заветной мечты
Разглядел сквозь года
И себя к ней примерил? –
Если не для себя
Или не для рубля
Ты трудился, тогда
Труд в талант твой поверил.
Тайну тайны своей,
Как ты встретился с ней,
Или встретилась с ним,
Очень тихо поведай.
В точке А в миг один
Случай, бог-господин
Взгляды соединил
То ли к счастью, то ль к бедам.
Ты могуч и велик
В представленьях своих:
Вот твой фронт, вот твой тыл
И дорога большая –
Не спеши, оглянись
На свой выбор за жизнь,
Может, это не ты, а тебя выбирают?

  НЕ ОТРЕКАЮСЬ

Не отрекаюсь от ошибок,
Поступков благих и дурных,
От зря растраченных улыбок,
Друзей хороших и плохих.
Не отрекаюсь от сомнений,
Слов, с губ слетевших сгоряча,
От тех прощаний и прощений,
О коих принято молчать.
Не отрекаюсь от позиций,
Что были взяты и сданы,
Людей далёких или близких,
Прибавивших мне седины.
Не отрекаюсь от горячих
Чувств, что порой ещё слепят,
Туманят сердце, ум. А значит
Не отрекаюсь от себя.

ЮНОШЕСКИЙ МАКСИМАЛИЗМ
Это мы, брат, переможем,
Скорость, время перемножим,
И получим замечательный путь,
С носом алгебру оставим:
К плюсам минусы прибавим
И прикажем: сумма, с плюсом побудь!
Мы помножим без сомненья
Массу нас на ускоренье,
Эх, и силу создадим красоты!
И земному тяготенью
Переменим направленье
И заменим тяготеньем мечты.
Как лопатой, радикалом
Взроем землю, вскроем скалы,
Корень знанья и познанья найдём.
А уж знанья рычагом мы
Прошлых дней поднимем нормы,
Представленья-ретро перевернём.



  ПЕЧАТНОЕ СЛОВО

Писаному не верь –
Учит народная мудрость.
Да ни тогда, ни теперь
В это не верили  чудо.

А вот в печатное – да:
Книги, газеты и справки –
Как в «Отче наш» мы всегда
Верили в них без оглядки.

Если в газете был клич,
Вторился он, как моленье.
Сказано в справке – кирпич –
Да, ты кирпич, без сомненья.

Вы не поверите, мне,
Если стихи мои в книжке,
Мнится: изъянов в них нет,
Глупость и пафос – не слишком.

Слава те, вроде сейчас
Сбрасываем наважденье:
Спорим с газетой подчас,
Книги подвергли сомненьям.

Справки - святая святых-
Часто клеймим осмеяньем.
Тяжесть, как Вий, век своих,
Кажется, поднимаем.


ПОЭТА ЛЕГКО ОБИДЕТЬ


Поэта легко обидеть:
Скажи, что его не читал,
А если читал, не понял,
А понял – другим не сказал.


Поэта легко обидеть:
Не там запятую поставь,
А не запятую, так букву,
И выйдет комок – не кристалл.


Поэта легко обидеть:
Живущий глазами в себя,
Он часто подвохов не видит,
Слагая, любя и скорбя.


Поэта легко обидеть:
В руках его нет рычагов:
Нет власти, печатей и денег –
Он раб даже собственных слов.


Поэта легко обидеть…


СЕРИАЛ

На экране новый сериал-
Добрая доверчивая дура
Представляет жизни идеал.
Не пойму: культура ли, халтура.
Посижу у теле,  отплююсь,
Нет, я не такая, я – умнее,
Жёстче, изворотливее. Пусть
Авторы утрутся «опупеи».
Выйду в ночь. Сравню, а сколько я
Верила, надеялась, прощала –
Не умней нисколько жизнь моя,
Чем не героиня сериала?!
Движется к концу мой сериал –
Добрая доверчивая дура,
Прожитая жизнь – не идеал,
Но, скажу я вам, и не халтура.

      СНЫ

Очень часто во сне возвращаюсь
В те места, где когда-то была.
Это, видно, к самой себе зависть
Смутно бродит в подкорковых мглах.
Пусть притушено там буйство красок,
Ароматом сон не напоён,
Нереален сюжет этих сказок,
Затерялся полей перезвон.
Всё равно я вдыхаю и слышу,
Вид вбираю и тон-благодать,
И звучит, поднимаясь всё выше,
Разрывное желанье летать.
Просыпаешься ясным и свежим,
Очищенье прошедшим во сне.
Вещий сон? В чём пророчество? Где же
Предсказанье, сошедшее мне?



         ЗНАНИЕ


Несомненно, что знание – сила,
Служит людям, бесспорно, оно.
Только жаль, поселяясь, гасило
В душах сказочное звено.

Если в детстве гроза грохотала,
Знали: Бог в колеснице скакал.
И как пусто на небе вдруг стало,
Когда физикой чудо познал.

Я посланец, я птица, я ангел,
Меня аист-волшебник принёс –
Анатомия вторглась, заставив
С подозреньем взглянуть на вопрос.

Рано-рано вставали на Пасху,
Чтобы солнца увидеть игру.
Очень жаль, что волшебную пляску
Объяснили волной по стеклу.

А любовь, где поступки, проступки,
Жар души и волненье сердец –
Оказалось, генетики шутки,
Бзики химии, формул венец.

Не осталось романтике места,
Затянул прозаический круг.
И когда круг становится тесным,
Слышен в сердце поэзии стук.
 
И тогда, отвергая науки,
Химий, физик и логик запрет,
Круг ломает на хорды и дуги
Тип бунтарский: читатель, поэт.



О ПРЕДЫДУЩИХ

Кто доходчиво мне скажет, почему у нас
Предыдущий отвечает за содом, коллапс?

Редкий царь отца и деда в бедах не винил,
Редкий царь в глазах потомков идеалом был.

Президенты и генсеки, на престол садясь,
Непременно предыдущих втаптывали в грязь.

Коммунизм, что не достроен, клял капитализм,
Демократия клокочет: враг – социализм.

Кто в невежестве, в незнаньях наших виноват?
Институт кивает – школа, школа – детский сад.

Новосёл хозяев старых травит десять лет.
«Прежний врач,- сказал мне новый,- дал не тот рецепт».

Парикмахер удивилась: «Кто тебя так стриг?»
Что, везде или в России только этот сдвиг?

Человек, ты часть природы, так учись, смотри:
День как мягко принимает Землю от зари,

Как свежо весна приходит, зиму не кляня,
Благодарно травы всходят на листве, корнях.

Птицы гнёзда вьют на ветках, охраняя их.
Мы ж стремимся быть белее, очернив других.


        МЫСЛЬ


Где-то в глубине меня таилась мысль,
Не оригинальна, но моя.
И когда все предпосылки вдруг сошлись,
В голове всплыла: ну, вот и я.


Здравствуйте, что делать мне с тобой теперь,
Пристегнуть тебя, скажи куда,
И чтобы не стать одной ей из потерь,
Мысль свою бумаге передам.


Полежит на четвертушке пусть пока,
Полежит, созреет, а потом
Я её подумаю, забрав с листка,
Превращу в улыбку, песню, стон.


Хорошо бы её тонко огранить,
Мягко, необидно и легко,
И не потерять при этом мысли нить,
Городя словесный частокол.


         НЕЛЮБОВЬ

Такой сложилась жизнь: забыт в пути привал,
Карабканье к вершинам дел, доходов.
Заботами меня никто не окружал,
Собою окружала я заботы.

Себе казалась я моложе остальных
В уверенности – время меня любит –
Щадило до поры оно от лап стальных.
Теперь вокруг меня моложе люди.

Ответственность за всё несла зачем-то я:
Весной за зиму, осенью за лето.
Ответственность любить не думала меня,
Всё время оставаясь безответной.

Полжизни провела на службе, чтобы мне
Взаимности добиться у доходов,
Те убегали прочь, как прошлогодний снег,
Боясь, наверное, моих расходов.

Взаимная любовь? Конечно же, была:
Сложились отношенья – я и дело.
Спешили мне навстречу разные дела,
И я их, как безумная, хотела.


ЗЕМЛЯНИН

Ты пришёл в этот мир большой,
Как распахнутая весна,
Ты свою средь планет нашёл,
Потому что Земля одна.
Здесь морозы, жара и дождь,
Опасенье лавин, торнад –
Неуютно, но ты живёшь,
Потому что Земля одна.
В людном мире враги, друзья,
Неудобный сосед, родня,
От общенья уйти нельзя,
Потому что Земля одна.
А в общенье плечо, кулак,
Острый локоть, обид стена -
От борьбы никуда, никак,
Потому что Земля одна.
Обниманье, толканье, пляс,
Но в разгаре вдруг – стоп, финал.
Всё равно, где схоронят нас,
Потому что Земля одна.

КТО?
Кто счастливее – любимый или любящий,
Веселей – живущий прошлым или будущим?
Кто сильней – могучий духом своим, телом ли,
А удачливее – робкие иль смелые?

Проще мир кому – свободному, затворнику,
А свободнее – министру или дворнику?
Кому легче жить – бездетному иль детному?
( Только знаю: легче умирать последнему).

Кто спокойнее спит – знающий, незнающий,
А терять больней – врагов или товарищей?
Не скажите-не скажите: ясно, мол, давно.
Я – в сомнении. Похоже: думать – подано.


ОСКОЛКИ

Брошенная чёрствою рукой
Разбивается любовь о стену,
Стену, возведённую легко
Чьим-то равнодушием, изменой.


И летят осколки сквозь года,
Сквозь пространство и людские судьбы,
Или  убивая навсегда,
Или раня, шрам оставив грубый.


Не узнать через фонендоскоп,
И рентгеном не увидеть зорким,
Как несёт по телу кровоток
Разлетевшейся любви осколки.


Звон немолчный в голове – от них,
Боль в груди – они достигли сердца,
Вторглись в душу – и душа саднит,
От осколков никуда не деться.


Как перевести мне на мажор
Тот минор в стихах, что зародился?
Окружи влюблённого теплом,
Чтоб осколок острый растворился.


НЕ РУЛИ!

На велосипедной раме
Пассажиркой даль ловлю.
«Не рули, - ворчит хозяин,
Не рули!» А я рулю.


Мужем стал хозяин рамы,
Я хозяйкой стать стремлюсь.
«Не  рули, - твердит мне мама,-
Не рули!» А я рулю.


С пассажирского сиденья
Прямо, влево, стоп – велю,
Мне бы сбросить напряженье,
Не рулить, а я рулю.


Дети взрослые и внуки,
То рыхлю их, то полю.
«Не рули, - снимают руки,
Не рули!» А я рулю.


Так вела каким-то курсом
Воспитанье, быт, семью.
И куда, теперь любуйся,
Зарулила жизнь свою.



ТРИ КИТА

Нам кажется, нас
Снедают подчас
Эмоций несметное кружево,
Но все ох и ах
Лежат на китах:
Любовь, нелюбовь, равнодушие.

Любовь – гать и брод,
Любовь – антидот,
И крылья, и сила движения,
Мы жизнью своей
Обязаны ей,
Любовь – каждый раз откровение.

Взрастили в крови
Телец нелюбви,
Так бойтесь его, разрушителя,
Кто знал, подтвердят,
Он выплеснет яд,
Убив и врага, и Спасителя.

Сто истин познав,
Философ сказал:
Страшнее всех бед – равнодушие,
Ну, может, не бед –
Движения нет,
Болотом движенье задушено.

И тысячи лет
Земной человек
Живёт, ища хлеба насущного,
Меняет свой мир,
Но вечностью с ним
Любовь, нелюбовь, равнодушие.

СИНУСОИДА

Очарованье – разочарованье,
Влюблённость – разрывная пустота,
Признанье – и ответ, как наказанье,
Взлёт чувства – и разбитая мечта.
Влеченье – и прохлада отреченья,
Горенье – с треском залитый костёр,
Стремленье – и усталое теченье,
Кто, смертный, через это не прошёл?
К старенью устаёшь от повторений,
К финалу начинаешь привыкать.
Смятенье, не приведшее к забвенью –
От первых сердцу значимых утрат.
Притихший от понятия: ты – бывший,
Как мальчик с красным шариком в руках.
Он лопнул – и к руке клочок прилипший,
Да эхо – звон в ушах и страх в глазах.

ПРОПОРЦИИ

Чем больше о чём-то хлопот,
Тому больше шансов развиться.
Чем дольше живёт народ,
Богаче палитра традиций.
Чем музыки лучше знаток,
Тем тоньше нить импровизаций,
Чем па было больше для ног,
Искусней, сложней будут танцы.
Чем больше построил домов,
Тем своды изысканней храма,
Чем больше прочтённых стихов,
Тем ярче своих панорама.
Чем больше до цели препон,
Тем крепче, выносливей души.
Чем лучше ты знаешь закон,
Тем легче его нарушить.



КАРИАТИДА И АТЛАНТ



Искусства пик – архитектура,
Застывший в беге водопад,
Опор изящная скульптура –
Кариатида и Атлант.


Как вечное напоминанье,
Окаменевший миф, стоят
Основ основа мирозданья –
Кариатида и Атлант.


В нём – сила мышц и напряженье,
В ней – граций, красоты талант.
Богов и скульпторов творенье –
Кариатида и Атлант.


Наш мир земной мужчин и женщин,
Чтобы не ввергнуть Землю в ад,
Что делать – символ безупречный,
Кариатида и Атлант.



СКАЗКИ

Нам сказочные герои
На каждом шагу попадают.
Вот дворничиха с метлою,
Как баба Яга вредно-злая.

А семь Семеонов сегодня –
Бандитская группировка.
В хозяйке торгточки высотной
Засела лиса-плутовка.

Невесту новую встретил
Жених-Колобок бездарный.
И мнится Кощеем бессмертным
Трёхкомнатный родственник старый.

Предметы – детей восхищенье
Из сказок наивных и светлых:
Ковёр-самолёт – похищенье
В ковёр же завёрнутой жертвы.

Избушка на курьих ножках –
Ларёчек с окорочками.
Быстрей в скороходах-сапожках
Беги, то простишься с ногами.

И скатертью-самобранкой
Раскинулся супермаркет.
Живая вода – что в банках,
Из кранов нам мёртвая каплет.

Становятся сказки былью,
И сказками были стали,
Но бедность и изобилье,
Добро и зло – вечно с нами.



ПОСТАВЬТЕ ПАМЯТНИК ЛЮБВИ

Поставьте памятник любви,
Ведь есть же статуя Свободы,
Есть храмы Спаса на крови,
Есть тётки с вёслами у входа.

Поставьте памятник любви,
На постаменте – пара строчек.
Пусть облачённая в гранит
Любовь украсит где-то площадь.

Пускай венчает место встреч,
Меж он-она на фото – третьей.
И станет мир от бед стеречь,
Взяв на себя разлуки ветер.

Пусть принесёт вдова цветы
Любви, с годами не угасшей,
Из ЗАГСА пара молодых
Под нею клятвы свои скажет.

Организуют митинг пусть
Тут в день святого Валентина.
Придёт поведать кто-то грусть,
Свою оставив половину.

И здесь одна б из половин
На снег две розы положила,
Поставьте памятник любви,
Чтоб камнем в той душе не стыла


ГОРЯТ МОСТЫ

Жизни дорога. Затишья. Сраженья.
Коротки спуски. Подъёмы круты.
Но оглянись: там, на всём протяженье,
Горят мосты.

Мал городок пыльных узеньких улиц,
Головы кружатся от тесноты.
Где-то в столицах пройдёшь, не сутулясь –
Горят мосты.

Был коллектив или объединенье,
Дружно делили заботы, мечты.
Грянули кризис, дефолт, повышенье –
Горят мосты.

Помнишь ту девочку с длинной косою?
Вроде, пылал ты, но скоро остыл.
Берег оставлен, пусть даже там двое –
Горят мосты.

Всё оправдать можно скоростью века,
Стрессом, цейтнотом, виденьем пустым.
Но на бегу ты забыл человека –
Горят мосты.

Жизни дорога. Мостов за плечами!
Их оставлял, если двигался ты.
Может, кто счастлив, живя на причале –
Сберёг мосты.


ШКИПЕР


На барже шкипер – Бог и Сам,
Глава и спикер.
Но как бы он ни капитан,
А всё же шкипер.


К буксиру тросами придан,
К названью – литер.
И кто бы там ни капитан,
А всё же шкипер.


В тебе характер, ум и стать –
Герой и лидер.
Но как бы ты ни капитан,
А всё же шкипер.


Буксиром – правила и план,
Стандартов вихрь.
И как бы ты ни капитан,
А всё же шкипер.


Ты, жизнь итожа, видишь сам,
Что трос – не выбор,
Что как бы ты ни капитан,
А всё же шкипер.


КАМНИ

Время камни разбрасывать
Время их собирать –
Мудро предками сказано,
Только как понимать:
Ты полжизни стараешься,
Собираешь, копишь,
А потом наслаждаешься
И на лаврах лежишь?

Кабы так! С детства, с юности
Если б мудрости нам!
Но дал Бог зубы мудрости,
Да в ущерб головам:
Всю почти жизнь разбрасывал
Мир, здоровье, года,
А придёт старость с язвами,
Собираешь тогда.

Станут необходимостью
Травы, память, друзья,
И молитва на клиросе,
Та, другая, семья,
И таблетки в коробочке,
Заговор от стихий,
И убористым почерком
Мемуары, стихи.


ТАКИЕ РАЗНЫЕ

Каким ты податливым
Мне показался:
Я тебя оставляла,
 И ты оставался.

Я тебя огорчала,
И ты огорчался,
Я тебя не влюбляла,
И ты не влюблялся.

Я тебя торопила,
И ты торопился,
Я тебя не открыла,
И ты не открылся.

Каким-то упрямым
Другой оказался:
Я его не встречала,
А он повстречался.

Я его не искала,
А он отыскался,
Я его не признала,
А он вдруг признался.

Я его позабыла,
Он не позабылся,
Я его не простила,
А он не простился.

Потому в моих снах
Ты лишь память тревожишь –
Он живёт в сыновьях,
На него так похожих.


ДАР БОЖЕСТВЕННЫЙ

Дар божественный, посланный нам,
Дочкой быть на земле или сыном,
Даже проклятым, даже врагам
Оставаться хоть кем-то любимым.

Носит где-то нас ветер шальной,
К берегам прибивают приливы,
Но молитвой далёкой, родной
Остаёмся мы всё-таки живы.

Не по курсу идём – поперёк,
Вверх к созвездьям и вниз к бурной лаве,
Но хотим на коротенький срок
Приклонить свою голову к маме.

Мы влюбляемся, любим, грешим,
Оставляем невест, семьи, гнёзда,
Но подспудную верность храним
Тем, кто смотрит нам вслед через слёзы.

Объявить бы родительский день,
Или лучше неделю, декаду,
Когда сбросив заботы и лень,
Мы б пришли, чтоб побыть с ними рядом.

Но в родительский день мы спешим,
Согреваемы солнышком вешним,
С чаркой, снедью, детьми – не к живым,
А уже, к сожаленью, умершим.



БРРР-АК

Если глупая молодость
Одарила любовью,
Оглушила признанием,
Ослепила мечтой,
Будут кольца из золота,
И рушник с хлебом-солью,
И гостей любование
Невесомой фатой.

Парой лет поумневшего
Под венец не поставишь,
За улыбку не выкупишь,
Красотой не возьмёшь,
Не заманишь прозревшего
Ни на свадебный танец,
Ни на «как без меня, малыш?»
Ни на под ноги рожь.

Им теперь зорче видится,
И острей будто слышится,
Понимается, скрыто что
Свадебной мишурой:
Неудавшийся грим лица
И последствия кризиса,
И угрюмости быт сплошной
Ослабевшей струной.

Но практичность расколота
Воссиявшей любовью,
Прагматичные знания
Отступают порой –
Будут кольца из золота,
И рушник с хлебом-солью,
И гостей любование
Невесомой фатой.




МЕСТЬ

Без обиды ни встать, ни сесть –
Это горькое слово «месть».
Упоенье страдать за честь –
Это сладкое слово «месть».

Наказать, доказать, сказать,
Сотни бед на врага призвать,
На вершину победы влезть,
Чтоб с неё ликовала месть.

Созиданье несёт подчас,
Но порой разрушает нас,
Плюсы, минусы – всё в ней есть,
Многогранна, лукава месть.

Я скажу, коль грядёт финал,
Меня редко кто обижал,
Но уж если клинки сошлись,
За меня всегда мстила жизнь.

Если ты мне немного враг,
Посмотри, что сложилось не так.
В том «не так» не моя вина,
Просто так я отомщена.


ЛОЖЬ

Мир для обмана закрыт –
Мы – настежь двери.
В век явной лжи, пирамид
Веруем, верим.
Плещет в глазах бирюза,
Льнёшь, как к экрану.
В ясные смотришь глаза
И веришь – обманут.
Нежность ласкающих рук,
Знающих тайну,
Ловящих в замкнутый круг,
В омут обманный.
Слушаешь музыку слов:
Лирика, повесть,
Миф про большую любовь,
И веришь – ну, врёт ведь.
В прессе, с огромных щитов
Бьют в мозг рекламы,
Ты им поверить готов,
Зная – обманут.
Глупость, доверчивость, риск –
Что это с нами?
Выйти готовность на крик,
Веря – обманет.
Но и не выйти нельзя:
Горе там, может.
Пусть ложь, обман нам грозят –
Выйдем, поможем.


ИЗЛОМАННЫЕ ВОЙНОЙ

Ещё хранятся в домах портреты,
Солдат в пилотке где со звездой –
Не просто снимок и парень. Это
Судьба, изломанная войной.

Ушёл живой. Но погиб, оставив
Дочь сиротой, а жену вдовой.
Ждала годами – вот стукнет в ставень –
Семья, изломанная войной.

Убит солдат. Только не убита
Отчизна, что он закрыл собой.
Скорбит о нём раной незакрытой
Страна, изломанная войной.

Был май. Был мир. Был салют победы
И счастье тех, кто пришёл живой.
Как, ветеран, болит, поведай,
Душа, изломанная войной.

Травой уже заросли воронки.
Где шли бои, там леса стеной.
Неужто вновь нам нужна, потомки,
Земля, изломанная войной?


НА УРОВНЕ ТРЁПА

Засилие слов: теле, радио, быт,
Театр, кино, под звон ложек и стопок –
Всё-всё заболтали. Мир в пропасть летит,
А мы остаёмся на уровне трёпа.

Как строили нечто огромной страной!
В строительство Куба включалась, Европа.
Как нам обещали большой рай земной,
Но всё оставалось на уровне трёпа.

Диванный мечтатель: вот встану, пойду,
Работу найду, будет слава и опыт,
Построю коллайдер, открою звезду,
Но всё остаётся на уровне трёпа.

На кратком этапе жених молодой
Не шить предлагал, не варить и не штопать –
Созвездие с неба и рай неземной,
Но всё оказалось на уровне трёпа.

Засилие слов: теле, радио, быт,
Театр, кино, под звон ложек и стопок –
Всё-всё заболтали. Мир в пропасть летит,
А мы остаёмся на уровне трёпа.


МЕЛОЧЬ

Ты сдуру думал: динамит,
Взорвёт, взорвётся, искрой станет.
Но где! Порой и не глядит,
А всё динамит и динамит.
*
Недовольное лицо:
Губы – скепсис, взгляд потух –
Как кривое колесо,
И по жизни бух да бух.
*
Что мне стихи мои дают?
Дают? Скорее отнимают.
Обнажена душа до ню,
До глубины последней тайны.
*
Враз безработица лихая
Сменила людям много тем.
Дегейтера перепеваем:
«Кто был хоть чем, тот стал никем».
*
Что муж и жена –
Одна сатана,
Вы думать, конечно, вольны.
Но в старости мы
Так в кознях сильны,
Глядишь, уже две сатаны.
*
Из всех приёмов жизненной борьбы
Освоил ты один приём – бежать.
От боли, неудобства и судьбы
Под протеже, под силу, под кровать.
*
Говорят, что любовь – чувство собственности,
Но иметь я тебя не хочу
Ни в одном, ни в другом смысле – просто идти,
Иногда прикасаясь к плечу.
*
Распускается яркая зависть
На возделанной почве возможности.
Сохнут зависти листья и завязь,
Когда с темой возможности сложности.
*
-Как, ты – на пенсию? Да брось!
Во взгляде жар, в движеньях ветер.
-Не видите: погнулась ось,
Вулкан потух. Зачем вам пепел?
*
Поздравляя, мы желаем
 Счастья в жизни личной.
И при этом полагаем: личное – типично.
Даже не подозревая, что у юбиляра
Личное с семейным, может быть не пара.
*
Мужчин-поэтов посещает муза.
Поэтов-женщин – кто? Наверно, муз.
Зачем нам женщина, хоть с лирой, хоть с комузом –
Мужчина должен принести атлантов груз.
*
В молодёжной поэзии слово
Пробиваясь сквозь наст, ищет мысль.
У меня мысль подспудно готова,
Ищет слов, чтоб поднять себя ввысь.
*
Ох, и жаден человек до чего!
Ему мало уже гриппа своего.
Он глядит: стал ниже бюллетеней вал –
Грипп свиной и птичий грипп себе прибрал.
*
На детях гениев
Природа отдыхает.
Ей каково,
Когда их вовсе не бывает?
*

Похихикал юморист, песню назвав «пестнею»,
Между тем, от истины был он недалёк:
Кто-то песню ту родил, колыхал и пестовал,
И теперь она сама пестует народ.
*
Ты знаешь, что это –
«Плохая примета»?
Плохая примета –
Когда денег нету.

ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ

Не в нашем, жаль, календаре есть День Благодарения,
Какие правила его, останется пусть им.
Средь будних дней отпраздную себе такой же день я,
«Спасибо» чтоб сказать за всё знакомым и родным.

Наверно, можно подождать до Дня Благодаренья,
С американцами в синхрон отпраздновать его,
А может, заменить своим, Прощёным Воскресеньем,
Но я спешу, боюсь уйти, не высказав всего.

Спасибо тем, кого люблю, или кого любила,
Кто непутёвую меня когда-нибудь любил.
Спасибо тем, кто не прошёл в моём несчастье мимо,
Поддерживал, подсказывал, жалел, учил, лечил.

Спасибо тем, кто осуждал ворчливо и беззлобно,
Я выпрямляла кривизну поступков и души,
Спасибо тем, кто не предал меня на месте лобном,
Кто не подставил, не поджёг, не проколол мне шин.