Из Булгаковского альбома

    Из Булгаковского альбома



          Первый монолог Понтия Пилата


Пред грозой я всегда теряю покой.
Точно молнии просверк расколет мозг!
И кровавое месиво яростных розг
застилает глаза зелёной лузгой.

Крылья ласточек или летучих мышей
чертят в воздухе знак бичевого прищёлка?!
По серебряной глади небесного шёлка
трётся грифель крылатых карандашей.

Из-под перьев аспидный порошок
осыпается перхотью на письмена.
Но за крыльями не разглядеть имена,
и сквозь крылья слышится злобный смешок.

Головешкою череп пылает в зелёном огне.
Веки боли самой не разлепишь вовек,
каменеет ракушечным панцирем кожица век,
слепнет свет синей искрою в головне.

Уронить бы пылающий череп в лоно земли!
Пусть земля остужает юдифиным жаром!!
По небесной жаровне катиться бы огненным шаром,
или яду б сейчас из цикуты и конопли!!!

Запах розы! И боль, и бред - это страх векового обмана!
Уходи! Уходи навек!! Уходи в обман Гефсимана!!!
Я пропал, я погиб, я ослеп! Лишь мечту о покое лелею...
Уходи! Уходи навек!! Уходи в свою Галилею!!!

Старый пёс пеклом шкуры расплавит пожар
полыхающей смертной скуки...
Если истина стоит креста, я себя обрекаю на Марсия муки
волей божьей и властью кесарева перста...
То ли болью моей, то ли кровью твоей я свои омываю руки!...

15.05.96.





     Бессонница Понтия Пилата


...когда глазам читать настанет срок
всё, что доселе было им незримо,
в садах камней прочтёт судьбу пророк,
бродя пустынею руин Ершалаима...

когда луны холодной бледный свет
растопит жар полдневного светила,
и на воде оставив вечный след,
взбежит по волнам вечного отлива...

когда прохладой воздух напоён
и умащён маслами из оливы,
и град покорный - клятие времён! -
- из смрада улиц дышит торопливо...

когда утишит головную боль
бой барабанов на разрыв сосудов,
и жизнь предстанет не как страшный бой
и не кровавой костомясой грудой...

когда от ярости густеет в жилах кровь
и каменеют шея и затылок,
и гневно рвёт покорность
                дрожи бровь,
бессильно содержимое бутылок...

когда трещит от сухости гортань
(иль этот треск - от дроби барабанной?),
и рот изрыгнет сладостную брань -
- свободу слов прекрасной жизни бранной...

когда средь обретений и потерь,
с готовностью взрастив во всех покорность,
и сам убил бы непокорства тень,
и тут же - и саму свою готовность...

когда от подозрений и обид,
доносов, жалоб, клятвопреступлений
ничто, казалось, больше не хранит,
включая тех, прикованных к коленям...

когда судьба наместника жалка
и схожа с жизнью сборщика налогов,
и дашь зарок во славу на века
быть надзирателем поверженных народов...

когда земля, чужим ковром горбясь,
постылой миссии - нетвёрдая опора,
и блеск когорт карающих и власть
развеют ропот рабских заговоров...

когда глаза философа-врача,
проникнув в плоть и суть слепой болезни,
и мучают, предвидя, и кричат,
пророча бед и кар вселенских бездны...

когда от памяти бесформенной отсечь
немую часть, вопящую средь сердца,
и ею обагрить безвольный меч,
поднятый на мадонну и младенца...

когда собака, твой последний друг,
читая мысли, ляжет мягким шаром,
и жар её, пройдя сквозь кисти рук,
притушит мыслей злобные пожары...

когда тепла собачьего толчки
передадутся стынущему сердцу,
и выманят на лунный луч сверчки
чрез зелени распахнутую дверцу...

когда приливы славы всех времён
венчают ветвью вечною оливы,
покой и бред в смятеньи обретён
луны безмолвной в свете говорливом...

10.05.90.





      Из пергамента Левия Матфея,
             беглого мытаря


                "...ходит, ходит один с козлиным
                пергаментом и непрерывно пишет.
                Но я однажды заглянул в этот
                пергамент и ужаснулся."
                М.А.Булгаков, Мастер и Маргарита.



...я оставил ящик злата,
предпочтя молитву с братией!
Я познал, на сколько свята
Кровь от Жертвы на Распятии
при понтийствии Пилата,
при пилатствовавшем Понтии...


...слова мои - крестовина моя,
булат мой и бред мой -
- грохочут и шепчут, хохочут и нижут
свой жемчуг, как град:
"Ты  - враг мой, ты гнев мой,
ты - узник в темнице с луной,
ты -... брат мой, Пилат!"


...в просветах времени просвечены крупицы времени,
песком крупитчатым сочатся вечности из колбы с дырочкой,
фонтанчик с венчиком сквозь контур вздыбленный сияньем стремени,
отполированный течением, как вечной выучкой...


...слежу за временем и меряю объёмы памяти,
черпаю разом всё или по горсточке -
- журчащей струйкою. Приливы вешних бурь, иль вьюги замети
сродни чешуям вод и рыбьей косточке...


...послушай весточку, припомни Матушку, повторишь Отчество...
...я изучаю грусть, преподаю азы, моя профессия - суть одиночество,
а Излучавший Свет обетовал Любовь и даровал пророчество...


...над Христовым Распятием грохотала,
искривляя пространство, голгофская дека
то ли голосом падшего ангела из металла,
то ли возгласом возносящегося человека...


это было внеструнной мелодией боли,
и смычком этой боли был врытый уродливый крест,
и гроза разливала потоки рыданий и смоли,
точно ей подреберье проткнул сострадающий шест...


...мир, раскрученный на мельничном маховике,
вылетает снарядом, идёт на таран,
и Голгофой врезается на смертельном пике
в обречённый двуликий биплан,


и навеки оставлен у этих круч
и земную ось поворачивает и кривит
то ли музыки неземной скрипичный ключ,
то ли в битве обломанный деревянный винт...


Смертный обморок удушья, как столбняк,
паралич печали мутит Ясный Взор.
Твой малыш, Мария, давно не в Яслях,
первопервенец Твой вывешен на позор,


Он Взывает к Небесному Своему Отцу,
в сыновья Отдаёт Тебе любимого ученика
и Предвидит, как по Материнскому Лицу
разливается бледностью мировая тоска,


...машет мельница стрекозьим крылом,
и муравчатой слезинкой с прозрачных чешуй
повисаю я под рыцарским седлом
на обрывках оборванных сбруй...


...слова мои - крестовина моя, булат мой и бред мой -
- грохочут и шепчут, хохочут и нижут свой жемчуг, как град:
"Ты - враг мой, ты - гнев мой, ты - узник в темнице с луной,
ты -... брат мой, Пилат!"...


...кто оставил ящик злата,
предпочтя молитву с братией,
тот познал, насколько свята
Кровь от Жертвы на Распятии
при понтийствии Пилата,
при пилатствовавшем Понтии,
при понтийствии Пилата,
при пилатствовавшем Понтии...


17.12.96.





         Обед у прокуратора
(фантазии по мотивам реконструкции
из альбома зарисовок на темы из
апокрифических сюжетов)


                "Элий Ламия, окажи мне честь -
                - приходи завтра ко мне обедать."
                Анатоль Франс, Прокуратор Иудеи.

                "Охотно могу сообщить это, -
                - отозвался Пилат, - ибо я был
                свидетелем этого."
                Михаил Булгаков, Мастер и Маргарита.


...-видишь, в расплаве бокала мерцает звезда,
мир ослепил целулоидный свет,
словно в сладчайшем ответе "да"
слышится горькое "нет"...

- слышал ты, говорливой воды жернова,
как мучными клубами окутанный дед,
вторят внуку заветные мельниковы слова?
- Нет.

- А не знаешь ты про страну, где снега, как пески,
где мороз дышит встречно и вслед,
и заснежены и сердца, и виски?
- Нет.

- Слышал, там, за морями, в нездешнем лесу
съединились щеголий вспорх и песчаный след
с незакатным солнцем, чернеющим на весу...
- Нет, нет!

- Знаешь, тот край меж снегов и берёз
серебристым сияньем согрет,
и набат к монастырским сводам примёрз?
- Нет, нет!

- Только там месяцами дожди и мороз,
и пьянящий жар изобильных лет...
Видел ты зарницы весенних гроз?
- Нет, нет!

- Там пригодны к письму куски бересты.
Вот - прочти потом свиток вневременных замет.
Я пишу мемуары. А ты?
- Нет, нет...

- И напрасно! Я помню почти как сейчас
о полёте ласточки или дрозда
в колоннаде проклятого Храма твой рассказ...
- Да, да!

- О германской засаде в долине Дев,
как подобно осиному рою
облепила пехотный манипул звериная стая или орда,
и ты спас центуриона Крысобоя...
- Да, да, да!!

- А не помнишь ли из Назарета врача?
Он казнён был, наивный ребёнок-поэт,
белокрылый птенец вороного грача...
- Нет...нет...нет...

- Я с тех пор не забуду блудницу одну,
что всегда для меня танцевала,
распуская волос медно-рыжих волну,
точно пламя приливного вала...

Оливковый овал голубиных глазниц
был наполнен варварским сладострастьем.
Непохожа во всём на обычных блудниц...
и лишь терпким вином
заглушал я ненасытное её полновластье...

Я её потерял и не смог отыскать... Говорили, она
уходила за чудотворцем из Назарета...
И, любовью новой исцелена,
исцеляла сама Словом Нового Завета...

02.05.97.





      Прощение Иешуа


...Белый снег на алом закате
точно плащ с кровавым подбоем.
Вечно их во вселенной двое -
- с тем, Другим, в изодранном платье...


В облаков белоснежном хитоне
Он неспешно ступает с этим,
суетливым, и в лунном свете
с беспрестанным в шёпоте стоне:


- Казни не было???
- Не было казни...
- И меж нами не будет розни??
- Даже если все демоны козни
 ополчат против наших жизней,
 успокойся! О, успокойся...


Наводненье луны вскипает, и струится река, и льётся,
и луна шалит и играет, и танцует, и жадно смеётся...
И исколотым ветками веком небо лунный зрачок прикрывает.
Двух теней на дороге к звёздам пёс хвостом следы заметает...

24.02.96.



                Портрет  Маргариты

                I

Дождь за окном, иль прихоть занавес ?
Ваш профиль на кресте оконном.
Я нарисую Вас спустившейся с небес
На облаке чудес  мадонной !



Окно откроет глянцевитый срез
Дождя на улице под всклоченным букле.
Мадонна явится с метлой наперевес,
Или верхом на вздыбленной метле …



                II

Твоим явленьем осень принаряжена.
И ты паришь листвой над жёлтым сквериком
На крыльях, сшитых паутинной пряжею,
А ночью пробовала и на венике …


Шепни звезде, упавшей рядом, на
Листву аллей бездомного пристанища,
Какому Мастеру ты предана,
Какому Воланду достанешься …


08.01.08.



                Монолог Маргариты


Такого утра этою весной
в холодном городе ещё не наступало:
ныряет солнце в парусине шторы алой
и нежится в ловушке нитяной!

Сегодня утро обещает быть
таким счастливым, точно год назад,
и только незаслуженность наград
вдруг заставляет сердце ныть и ныть…

Тогда (подумать, ровно год назад!)
мы встретились, изранены любовью,
и я покинула б постылый дом и сад,
чтоб вознестись к подвальным сводам крова...

Пред тайной зеркала тройною
я таю свечкою гадальной,
чтоб пред разгадкой ледяною
сгореть свечою поминальной…

Мой Мастер, я тебя не забывала
и у провала этих мёртвых дней
то ли молила, то ли колдовала
у края чёрного, что пропасти черней…

От первых ласк ещё горю в ознобе,
от первых содроганий забытья,
как мышь, уже замёрзшая в сугробе,
ещё бежит в снегах небытия…

Зима скользнула в сердце чёрной стужею
и всё, что было, выстудила льдышкой.
Явись, единственный, явись, мой суженый,
в могильном мраке огненною вспышкой!

И будь ты призрак, сам себе навстречу
бредущий, растворяясь в предвечерье,
метнусь к тебе, безжизненно калеча,
израненное сердцем подреберье!

И ты придёшь из тьмы небытия,
и я вдохну полынь седую прядей,
и будет длиться наша лития,
пока погасит взор зеркальный складень…

В костёр зеркальный брошена полынь
с дыханием пожухлой луговины
и горечь трав, как горечь половины
прожитой жизни. Из полночи вынь
горбатый гребень лунного ножа,
чтобы, над лунной кровью ворожа,
мой вдох смешать с дыханием полыни:

пылай, полынь, в цветочной полынье
седою прядью горькотравной хмели,
напоминай теперь отважной мне
о девочке с глазами пойманной газели…

Она глядит из зеркала мне в душу
и удивляется увиденным не слишком,
и рада всё понять и не разрушить,
и убаюкать нерождённого мальчишку…

01.05.10



 Вновь из беспамятства пепла, из смертной нирваны
Явятся странно-зеркальные строки романа:
«…в мокром плаще на осеннем подбое
вечер проходит, смыкая в заречье
крылья разъятой бульварной подковы…»
и дальше: «…в каждом он просит приюта подворье…»
и фальши не наберётся с горчичное семя,
и загорится, как прежде, закатное пламя,
и пред грозою расколется небо, как темя,
и, как предсказано, всё совершается с нами…
и да исполнится всё в неминучее время!!