Наде Грановской

Концертный зал буквально ломился от зрителей. Пол под ногами содрогался от басов, воздух – от восторженных возгласов. Ладони зрителей горели от аплодисментов, а уши - изнемогали от децибелов…
На этот раз он не отказался от предложения: побывать в театре. ВИА ГРА – его любимый ансамбль, а Надя – кумир, (если это слово применительно к женщине), а проще говоря – вожделенная мечта…
Да, у некоторых мужчин так бывает: рядом та, которая любит его; где-то недалеко та, которую он хочет всем своим сердцем; и есть ещё мечта – некая Катюша, о которой поётся в песне, - недосягаемая, неприступная, но к которой так хочется прикоснуться…
Он стоял, обнимая ту, что любит его, смотрел на девушек, одетых в пятнистые комбинезоны отряда кошачьих и, не выдержав нахлынувших эмоций, извинился перед своей дамой, поцеловал её в щёчку и стремглав кинулся на улицу. Купив букет полевых цветов, он взбежал на сцену и вручил его своей Наде. Вручил вместе с моделью самолёта, на котором летал.
Он что-то говорил ей, смущённо улыбался, поцеловал, а потом абсолютно счастливым возвратился в зал, где уже заждалась его другая женщина…
Заждалась, сгорая от ревности, от одиночества, от несправедливости мира, в котором есть ошеломляющие встречи и неразделённая любовь. Она ждала, и сердце её обливалось слезами, а ночью она писала ему стихи:

Люблю играть!
С открытою душой люблю играть.
Представь, что здесь, с тобой - не я,
Не та, которую не любишь,
А, та, другая, из «ВИА ГРА»,
В мечтах которую целуешь,
В своём костюме леопарда…
Ты тешиться сегодня с нею будешь…
На самолётике твоём
На ночку залетела,
Зашла тихонько в полутьме,
У ног твоих присела…
Ты спишь,
На животе лежишь…
Приподняла немножко одеяло
И пяточки твои любя поцеловала.
По ножкам – выше, выше –
Вот ямка на крестце –
Здесь замерла,
По краю языком кружочек обвела…
Ты затаил дыханье в нетерпеньи…
Скольженье нежных рук
По млеющей спине,
Горячих уст прикосновенье…
До шеи добралась, до мочки уха…
Тебе на спину улеглась,
Взяла тебя за руку…
Бежит по телу сладострастия волна,
Трепещет сердце в ожиданьи…
Ты ощущаешь бугорки грудей,
При трепетном её дыханьи,
Живот с серёжкою в пупке,
Духов пленяющих благоуханье…
И вот желанье: овладеть!
Безумное желанье!!!
Теперь она в твоих руках!
Срывается одежда с ярой страстью…
Она – твоя!
И можно целовать…
Везде!
Везде уста твои желанны!
Упруги груди и соски набухли,
И блёстки у пупка – теперь на языке…
Не жертва ты! Ты яростный охотник.
Покорно тело волевой руке!
И только шёпот, только шёпот:
«Бери себе, себе, себе…»
Уста слились, глаза закрыты,
Ладонь – к ладони – пробивают искры,
Скрепились пальцы в пламенном замке,
Тела дрожат, а щёки жаром пышут…
«Но нет…», «Ах, нет…»
«Ещё немного погоди…»
«Продли утехи сладострастья…
Целуй! Блаженства кратко счастье…
Продли.… Ещё продли…
Будь Ёжиком, будь Хомячком…
Мужчина нежный – как  подарок,
Мужчина смелый – просто  - ярок,
Мужчина терпеливый – слаще всех!
Он - предводитель всех утех,
Он - обладатель душ,
Он - повелитель всех сердец, -
Имеет право на успех!»
И вот ты слышишь: «Да!»
«Хочу, хочу тебя!»
Горячий, влажный грот
Встречает смелость жаром!
Тепло, тепло, удары за ударом…
Рычанье, писк, истома…
«Люблю, люблю…» -
На ушко тихий шёпот…
Дрожание ресниц,
Сердец биенье в унисон,
Душ в облаках витанье…
Блаженство и восторг,
Прерывисто дыханье…
Вот, стиснутых зубов, донёсся скрежет,
И, наконец, последний стон –
Мглу, как ножом разрежет…
Два изверженья в миг один…
Два изверженья…
Рыданья радости она не сдержит
Слезами счастья, как росой,
Как белый лебедь над тобой
Твои уста и щёки окропит…
Тела обмякнут…
Сон пеленою сладкой
Твои глаза прикрыл…
Был сон или не сон?..
Пойди-ка, разбери…
А ранним утром на своей груди
Ты в зеркале увидишь сердце.
Помадой нарисованное сердце…
И просьбу: «Позвони!»

Он звонил, когда нужны были деньги. Он приходил к ней, когда не ел по нескольку дней. Закуривал сигарету и по-детски оправдывался, что так меньше хочется кушать… Он ел, брал взаймы, чтобы купить какой-нибудь подарок своей новой возлюбленной, и снова уходил на целые недели. Уходил, чтобы не быть обузой.
Он поклялся ей, что никогда не уступит её уговорам полюбить её… Так тоже бывает:

Скажи мне: "Нет!"
Ты сильный,
Очень сильный...
Когда у ног твоих,
От страсти обессилев, -
Любви буду просить,
Земной любви...
Скажи мне: "Нет!"
Пожалуйста, солги...

Так тоже бывает, когда у двух людей не оказывается ничего общего, кроме неистовой страсти, ради которой разрушаются целые Вселенные… Так случается, что два человека находят друг друга, чтобы их беды – слились в одно целое, и тогда тела их – трепещут в экстазе, чтобы спасти друг друга от неминуемого сумасшествия.

Я хороню любовь – её рожденьем!
Я не умею без надежды ждать!
Я – с самым нежным мальчиком на свете!
Способным наслажденье доставлять!
Из небытья мне довелось воспрять!
Одежды грубые сползли – раскованною цепью…
Пришлось всё заново мне вспоминать:
Зачем я здесь, пришла сюда с какою целью?
Я счастлива, что существуют те, кому нужна!
Смываю поцелуи тёплым душем…
Вновь обрела себя! Он доказал,
Что для любви лишь род наш нужен!
Глаза нужны, – чтоб ими обольщать;
Грудь, - чтоб коснуться в танце его тела;
Ладони рук, - чтобы в замки с его ладонями сплетать,
Сжимая в страстных ритмах пальцы крепко…
Одежда, - чтоб её снимать
Он мог, любуясь телом, постепенно
И даже пальцы ног, - чтоб целовать,
Покусывая ноготки не смело…
Рот, - чтоб «Хочу…» ему шептать;
Ресницы, - щёки щекотать;
Душа, - чтоб в облаках витать;
А сердце, - чтобы пульса бой услышать в месте том заветном…
С серёжкой ушко, - чтоб в него шептать:
«Ты так сладка и ненасытна!
Хочу тебя я изучать,
За сантиметром – сантиметр,  как испытатель любопытный!
Я – хомячок, я носиком: «Фр-фр, фр-фр» - дышу
И дырочку ищу, куда б хотел попасть…
Я – вездесущ, я всё вокруг обшарю и домик разыщу,
Чтоб сладостный нектар из недр его украсть!»
Я хороню любовь – её рожденьем!
Я не умею без надежды ждать!
Я – с самым нежным мальчиком на свете,
А мне от боли хочется рыдать…


Он был сильным…
Военный лётчик, налетавший на СУ- 27 сотни часов, и оказавшийся вдруг - на земле: никому не нужным, униженным, безработным, бездомным, бескрылым… Он в одно мгновенье потерял весь свой мир - своё небо…
Из армии уходили тогда - целыми отрядами. Не могли офицеры принять новую власть, не могли нарушить когда-то принятой присяги: служить всему советскому народу. Теперь, бывшие курсанты-однополчане, оказавшись по разные стороны границы, – оказались – потенциальными врагами, и по приказу, случись вдруг война, - обязаны были стрелять друг в друга, обязаны были убивать свой бывший советский народ...
Он простился с небом, не найдя себя на земле.
Он не умел ходить, он – летал, не смотря себе под ноги. Он торопился жить, предчувствуя её мгновенность. Ведь жизнь – как вспышка от зажжённой спички во Вселенной - всего лишь - миг.
Он не смотрел по сторонам, когда летал над землёй, и его тоже не заметили – его сбили насмерть перед Новым годом. Ему было 37… Ему всегда будет 37…
Он один из немногих, кто читал свою эпитафию за два года до смерти:
И вновь будет весна,
Но без тебя...
И сад, расцветший на рассвете,
Опушек изумрудная трава...
И капельки росы, жемчужным ожерельем,
Опутавшие спящие леса...
И птиц влюблённых трели,
И ночи звёздной полная луна...
И вновь будет весна...
Но без тебя...

Они всё знали наперёд…
Сегодня, спустя 7 лет, снова в городе поёт ВИА ГРА. Надя пытается завести инертный зал, который накануне не развеселился даже от стараний Потапа и Насти...
Сегодня она слушала его любимую музыку за двоих, пытаясь передать ему туда - в небеса привет от его очаровательной Нади…

А в душе её всегда звучит гимн её возлюбленному:

Солнышко нежное; море безбрежное;
Шторм; ураган; вьюга белая, снежная;
Счастье; блаженство; восторг; наслажденье.
Образы милые, как наважденье.
Где б не была я, и что б я не делала:
В шелесте листьев ты, иволгой смелою
В душу врываешься! Каждым мгновением:
Ярким, безудержным, как вдохновение;
Зорькою ранней и звёздочкой первой,
Вишней цветущей, черёмухой спелой,
Взглядами, шёпотом, прикосновением
Разум, так сладко вводящим в смятение;
Лёгкой волной пробегаешь по ниве…
Дождиком трепетным в радужном нимбе;
Мчишься по свету, сметая сомненья,
Облаком огненным, как проведенье...


А память хранит тепло давно ушедших дней:

Три дивных ночи… Три – цветка…
Неопалимой купиною
Ночь наша первая была.
Пылала страсть – сильней огня!
Так показалась - коротка…
Другая же напротив длинной…
Под шёпот тёплого дождя
Вдаль нежной лилией плыла.
А третья  ночь была – легка.
Скользнула трепетной пушинкой,
От одуванчика снежинкой…
И сладкой негой обвила…
Три дивных ночи… Три – цветка…
В них было – всё! Весь мир! Весна!