Александра Алексеева

     Родилась в 1946 году. Детство и юношество прошло в Ростове-на-Дону. Литературный дебют состоялся в школе – в седьмом классе написала сочинение "Самый любимый человек в семье", посвятив его своей бабушке.
     В 1969 году уехала вместе с мужем-военнослужащим в ГДР. После окончания института работала в Военторге в ГСВГ. Прожив четыре года в Германии вернулись назад в Ростов.
     В конце 90-х ввиду семейных обстоятельств перебралась на Кубань. Первая настоящая публикация состоялась в сентябре 2001 года в альманахе "Мозаика Юга".
     Первый самостоятельный сборник стихов и рассказов "Судьба-злодейка" вышел под редакцией А.А. Богза. В 2009 году в Таганроге вышел ещё один сборник "Не ропщу…", рассказ из которого отобран для публикации.

КУКУШКИ
Рассказ-быль

     Люблю дальние поездки с интересными попутчиками, задушевными разговорами, за которыми незаметно летит время, и ты как бы отдыхаешь душой.
     В поездке из Питера, которую я совершила совсем недавно, мне повезло с моей попутчицей по купе. По возрасту мы были почти одинаковые. По виду, женщина интеллигентная, бывшая учительница русского языка и литературы в старших классах. Она – человек эрудированный, знавший ответы на многочисленные вопросы не только своих любимых одноклассников, но и их родителей, коллег по работе, всех, кого интересовала история государства, литература и живопись, музыка и основы религии..., одним словом – она интереснейший собеседник! Однако, мне женщина сперва показалась какой-то печальной, чем-то озабоченной. Разговаривая со мной, она часто уходила от начатой темы в сторону. Мне не хотелось лезть человеку в душу с разными расспросами. Хотя знала: всё равно придёт пора и человек успокоится, особенно если он поделится своими проблемами с незнакомыми людьми. Выплеснет свои отрицательные эмоции, выскажет своё мнение о случившемся с ним или его близкими, давая оценку происшедшему, как бы со стороны. Так было и на этот раз.
     Попутчица неожиданно стала рассказывать, что произошло с нею в Питере совсем недавно. Она встретилась с бывшей ученицей, на которую школа возлагала большие надежды, так как девочка все годы училась только на отлично и поэтому получила заслуженную золотую медаль после окончания школы.
     У девочки из-за религиозного фанатизма любимой матери была очень трудная жизнь. Её воспитывала старшая сестра, однако, постепенно девочка превращалась в настоящую мегеру, перевернувшую жизнь родственников с ног на голову.
     Вера Николаевна несмело начала свой рассказ:
     - Истоки этой истории в заснеженной Сибири – в Иркутске. Семейная пара Минских решила разойтись, так как глава семьи не одобрял поведения своей жены, её уход в веру, а точнее в секту "Свидетели Иеговы". Чем соблазнила молодую женщину, не верившую в Бога, идея пропаганды учения иеговистов, так и осталось загадкой. Только она бросила семью, мужа и дочь, и стала колесить по городам и весям, неся в массы сектантское верование.
     Время шло. Дочь Елена, живя с отцом, выучилась на бухгалтера. Стала работать. Встретила ясноглазого парня. Они полюбили друг друга, поженились, да и переехали на родину Сергея – на Кубань. Родились двое прекрасных деток. Жили в достатке. Оба работая, построили дом. Но пришло известие о том, что умер от туберкулёза отец. Поехали на похороны. Там узнали, что умирая, отец завещал Елене свою двухкомнатную квартиру. Думая о будущем своих детей, молодые решили не продавать её, а сдать в аренду. Время летит быстро, кто-то из детей вырастет и раньше обзаведётся семьёй, захочет жить в Сибири. Оформили все документы и вернулись вновь домой, на Кубань.
     Все эти долгие шестнадцать лет о матери-сектантке не было никаких известий. И вдруг, однажды, как гром среди ясного неба, заявляется она в дом Сергея и Елены и привозит свою дочь от второго брака. Об этом в семье никто ничего не знал. Мамочка родила дочь Лику, моталась с этой девочкой по своим мисссионерским делам. Лике было уже тринадцать лет, но ни к чему не приспособленный подросток рос, как сорная трава, училась слабо из-за постоянных смен городов и школ. Даже о личной гигиене не была осведомлена: неряшливая, безвкусно одетая и хамовитая. Мама "пустила слезу", что не в состоянии таскать за собой великовозрастную девчонку, тем более, что по их сектантским обычаям ей надо было искать жениха, несмотря на то, что Лика веру не принимала. Умоляла старшую дочь принять сестричку временно к себе, помощницу по хозяйству и няньку для младших племянников.
     "Пусть с тобой поживёт пока школу  закончит, материально буду помогать. В противном случае отберу у тебя, Ленка, квартиру Минских, по суду отсужу", - говорила мать.
     Сергей тёщу принял в штыки, задаваясь естественным вопросом: "Где ты, мама, была, когда Елена с отцом проживала, бросила в беде и дочь, и больного близкого человека. А теперь на всё готовенькое привезла "деточку-сиротиночку"!?" Одним словом, скандалы не прекращались, и Сергей выгнал "любимую" тёщу, но Лика осталась в их семье. Много пришлось потруди-ться, чтобы девица чему-нибудь научилась: делать домашнюю работу, учить систематически уроки, ухаживать за малышами да за собой. В учёбе Сергей подтянул её по всем предметам, и Лика выбилась в отличницы.
     Время летит быстро. Вадимка, старший сын Елены и Сергея, пошёл в первый класс, а Лика – в одиннадцатый, выпуск-ной. Время на учёбу надо было тратить больше: позанимав-шись с сыном, Сергей помогал Лике, долгое время пребывая в её комнатушке за закрытой дверью –  "малыши мешали, отвлекали от занятий". Всё шло потихоньку, размеренно. Маманя бывала наездами, оставляла деньги на питание – естественно, мизерные суммы, и отбывала со скандалом, обзывая зятя "извращенцем", а Елене советовала "протереть очки" и присмотреть за мужем. Лена, зная скандальный характер своей мамы-святоши и безотчётно доверяя мужу, пропускала эти "советы" мимо ушей. Но стала замечать, что Сергей к ней начал относиться с холодком, всё чаще покрикивать, упрекать в нерадивости по хозяйству, всё чаще занимался с Ликой учёбой, дверь прикрывал на замок, чтобы не мешали. Атмосфера в семье стала какой-то нервозной.  Лика тоже стала относиться к Елене свысока, разговаривать на повышенных тонах. У девчонки появились золотые украшения, она говорила, что их дарит мать тайно от Лены. Племянников своих стала обижать, награждая за любую шалость тумаками. На замечания Елены всё чаще звучал ответ: "Чихать хотела на твои придирки". Сергей старался во всём поддерживать Лику, ядовито "подкусывая" супругу при малейшем промахе, чего раньше никогда не было. Ужинать "учебная парочка" садилась вдвоём, продолжая разговоры об учёбе и подготовке к выпускным экзаменам. Словом, отношения в семье шли к разладу: без видимых причин у Сергея пропала тяга заниматься хозяйством, всё взвалил на плечи Лене: и детей, и живность, и огород, и птицу – усиленно готовил Лику к экзаменам на аттестат зрелости, тем более, что у неё появилась возможность получить медаль.
     Гром для Елены грянул неожиданно. Не было электроэнергии на работе, встала счётная техника, и начальство отпустило сотрудников на два часа раньше. Елена бежала домой с радостью: успею обед приготовить до прихода детишек, чтобы потом посмотреть мультики вместе. Открыв дверь своим ключом, на ходу снимая пальто, протерла запотевшие очки и вошла в квартиру. Дверь в комнату сестры была распахнута. Елена застыла от изумления: её муж занимался любовью с Ликой. Он со злостью вскочил с постели, не скрывая своей наготы, заорал на жену матом и захлопнул дверь перед носом остолбеневшей жен-щины.
     Затем были "разборки", при которых Сергей обвинял во всём жену, заявляя, что она ему надоела, что Лика отныне хозяйка в их доме, её слово закон для всех – и для Елены, и для детей. Не раздумывая долго, Елена забрала деток и уехала в родной город, в отцовскую квартиру, оставив всё, и вскоре подала на развод и алименты.
     Мама, узнав о таком обороте дел, обрушилась на Елену, обвиняя её в том, что она "подстелила" Лику под Сергея. Бедная женщина пребывала в шоке от такого натиска, но нашла в себе силы выгнать мамашу, ни в чём её не обвиняя и не упрекая.
     Женщина в беде и горе, как правило, за детей своих всё одолеет. Так и Елена, устроилась работать, Вадимка в школу пошёл, Маня, младшая – в садик. Всё вошло в колею, и пока-тилась жизнь дальше.
     Лика не дотянула чуточку до медали, зато стала хозяйкой в доме сестры. Мамаша заявилась и начала уговаривать "ненаглядную доченьку" уехать от Сергея в Москву, поступать в институт. Всё это делалось в его отсутствие – он работал, поэтому Лика "повелась" на обещаемые мамашей "золотые горы" и сбежала с ней в Москву. Сергей, видимо, понял, какую он ошибку сотворил с семьёй, решил просить прощения у жены и детей, чтобы соединиться с ними. Их переговоры с Еленой почти увенчались успехом, но…
     Лика прибыла с мамой в Москву. Жили у сектантов, где все были "братья и сёстры". Ни о какой учёбе речи не было, просто мамаша решила её выгодно пристроить, отдав замуж за старого наставника. Выход в город ей запрещался, одеваться модно тоже не было средств, поэтому всё чаще стало тянуть её в "сытую" деревню, где Сергей выполнял любой её каприз. И, выбрав момент, Лика звонит Сергею, рыдая, повествует, что мама удерживает её силой, заставляя принять жизнь в Иегове. И, если Сергей ещё любит и помнит её, пусть поможет вырваться из лап сек-тан-тов. Сергей в смятении: любимая в опасности, а он обвинил её в предательстве – за её спиной хотел вернуть семью. Он, очертя голову, бросается в Москву, спасать "несчастную" девочку, начисто забыв о детях и прежней семье.
     - Как он её вызволил – это отдельная история, - продол-жает свой рассказ Вера Николаевна. – Долго не утихали на селе пересуды по поводу этого происшествия, но и тут интерес к этой семье постепенно угас. Сергей расписался с Ликой, переехал в другой хутор, старые знакомые видели эту чету всё реже. Лика в хуторке была самой молодой хозяйкой, хотелось быть в центре внимания, молодость – дело скоротечное. Одевалась она вызывающе, сбегала на дискотеки с местными наркоманами, да и погуливать стала от "старого" мужа. Сергея чаще стали видеть пьяным, начал буянить и дебоширить. В результате – инфаркт. Лика присмирела, от мужа не отходила ни на шаг. Сергей по-правился, жизнь потихоньку наладилась, родилась у них дочь Соня. Всё вроде бы хорошо. Только появляется снова мамаша Минских и, как "змей-искуситель", напевает доченьке, что "такая молодая, интересная сидишь в глуши, в свинячьем дерьме, со старым больным "ублюдком". Ради чего такие страдания – ради денег? Так можно у него всё отнять, пустить по миру, отсудить в пользу двухлетней Сони и себя". Одним словом, чем она убедила Лику, никому неиз-вестно, только провоцирует Лика драку с мужем. Сергей делался бешеным в таких ситуациях и, естественно, провёл разборки с рукоприкладством, наставил жене синяков и чуть надорвал ухо, чем и Лика, и мама остались очень довольны. Сергей попал в больницу с сильнейшим сердечным приступом, а супруга прошла медэкспертизу, сняв побои, и выжидала: останется муж жить – тогда в суд подавать, а если помрёт, так и вовсе хлопот меньше – всё достанется ей.
     Сергей выжил, и жёнушка стала его шантажировать и угрожать тюрьмой, если тот не отдаст ей всё имущество на содержание дочери. Может, мужчина и поборолся бы в суде, но тут пришло страшное известие из Сибири – погиб старший сын Вадим – разбился с друзьями на автомобиле. Лика верещала, проклиная сестру и её детей: "Так им и надо, все бы вы сдохли и папочку с собой бы прихватили". Одним словом, забрали больного Сергея родственники, чем, видимо, продлили ему жизнь. Лика выгребла всё, что было можно и не можно, да и отбыла с мамашей и девочкой в неизвестном направлении…
     Вера Николаевна предлагает устроить чаепитие. Я понимаю, человеку тяжело ещё раз испытывать шок за чужие грехи. В моей голове почему-то, как в кино, рисуются картины произошедшего жизненного краха; полное смятение мыслей и чувств, и огромное желание узнать до конца о судьбах участников этой драмы.
     Мы вернулись к разговору неожиданно, я потеряла надежду узнать итог, мне до прибытия домой оставалось около двух часов, но Вера Николаевна сама спросила:
     - Вам интересно узнать дальнейшее? Вот с Вами подели-лась и как-то отлегло от сердца, почему-то всё время испытываю чувство собственной вины перед этими людьми. Но свои мозги им не вложишь.
     Так вот. Встретила я Лику в Питере, в гостинице. Шла она со своей шестилетней доченькой. Сама одета по последней моде, а ребёнок выглядит довольно-таки неухоженным. Девочка смотрела исподлобья, размазывая грязным кулачком влагу под носом. При моей попытке погладить её ласково по головке, она шарахнулась от моей ладони, как от кнута, за что тут же получила рывок за ручку, который чуть не свалил её с ног.
     Мама не церемонилась, учила уму-разуму на ходу, где пинками, где тычками. Лично меня убивала агрессивность и озлобленность Лики.
     - Я так от неё устала, - пожаловалась она мне. – Приехала на конгресс, и её пришлось тянуть с собой, на нянек денег не напа-
сёшься. Вот через год в школу-интернат определю, так чуть-чуть руки развяжет. Бабушка не захотела возиться – она в Краснодарском обществе Иеговы пропагандирует. Я сейчас – эмиссар от Новосибирска. Хотела сестре Ленке её переправить, так та, язва, не захотела со мной разговаривать. Она, видите ли, в обиде, что мы с мамой хотели квартиру у неё отсудить. Сама живёт под крышей, а мне под открытое небо с дитём? Так нам с мамой соседи и судьи такое устроили в защиту этой кобры очкастой, я Вам передать не могу! Пришлось на деньги за проданный Серёжкин дом квартиру купить в Новосибирске. Вот теперь работаю, сама на хлеб зарабатываю. А Ленка себе вдовца нашла, с дитём чужим приняла и живут в своё удовольствие.
     - Может тебе к Сергею вернуться, повиниться, помириться, и дочка при отце будет, - посоветовала я ей, холодея душой от её откровенного цинизма.
     - Что Вы? Совсем меня за дурочку считаете, я ещё жить красиво хочу. Я не совсем "ку-ку"! – покрутила пальцем у виска Лика и, как-то резко оборвав разговор, понеслась к вы-ходу из холла, волоча за собой упирающуюся дочку.
     Долго звучало это "ку-ку" в моей голове и я поняла, что Лика – кукушонок, это мать-кукушка подбросила её в чужое тёплое гнездо, свитое с любовью и заботой. А "милый птенчик" разорил это гнездо, разбросав всё по ветру, уничтожив всё светлое и дорогое только ради своего "Я". Теперь пришла пора следующе-му кукушкиному детёнышу быть подкинутым в чьё-то гнездо, чтобы развязать маме-кукушке крылья.
     Вера Николаевна даже как-то повеселела, окончив рассказ. По всей вероятности, и для себя нашла она определение поведению таких женщин, связанных узами кровного родства. И, будучи учителем и психологом, сняла груз со своей души, разобравшись в мотивах событий, описанных выше.